Книга Меценат из ментовки - Александр Чернов

Примерно сорок минут спустя дверь в подвал открылась и подземелье осветил луч света мощного электрического фонаря. Сноп света прошелся по стенам подземелья, задержался в дальнем конце его, однако люди у двери в воду не полезли.

― Ничего, ублюдок! ― громко крикнул Ковалев. ― Если ты здесь, мы дождемся тебя на улице!

Неизвестно, действительно ли собирались милиционеры ждать Привольнова на улице или просто припугнули. Скорее всего последнее. Ибо на массиве не менее сотни домов и наверняка у трети из них двери в подвалы, а другой трети ― на чердаки не заперты. Нет у милиционеров такой возможности, чтобы у каждого из таких домов засаду устроить. Что ж, упустили один раз, пусть пеняют на себя.

Однако Жорик на всякий случай не выходил из подвала в течение полутора суток. С водой проблем не было. По близости находилось множество вентилей с горячей и холодной водой, а вот с едой ― загвоздка. Пришлось потуже затянуть ремень. Наконец к исходу второй ночи Привольнов решился выбраться на поверхность земли. За время, проведенное в подвале, одежда и обувь у него успели высохнуть, а на лице появилась щетина. Разувшись и закатав брюки Жорик прошел по воде, выбрался в подъезд и выглянул на улицу.

Было раннее прохладное утро, когда солнце еще не взошло, но на улице светло и ясно, будто днем. Двор был пуст. Привольнов одел обувь, вышел из подъезда и, встречая редких прохожих, направился по массиву. Через несколько минут он вышел к трамвайной остановке. Подозрительных лиц он так нигде и не заметил. Отъехав на несколько остановок от опасного района, Жорик сошел и первым делом отправился в кафе. Он был зверки голоден. Хотя кафе только-только начинало работать и повара приступали к готовке, для Привольнова все же нашлась кое-какая оставшаяся с вечера еда. Жорик наелся до отвала за все то время, что ему пришлось голодать.

Ехать по четвертому адресу нужно было за город. Когда Привольнов добрался до автостанции, выяснилось, что указанное в списке Стражникова местечко Славянка находится в ста пятидесяти километрах от города. Чтобы съездить до Славянки и обратно потребуется целый день. Что ж, даже лучше ― в течение дня Привольнов не будет светиться в городе и убьет время. А его теперь у Жорика валом ― девать некуда. Заняться тоже нечем, а самое главное некуда приткнуться. Лишившись последнего убежища в доме Тамары, Привольнов понятия не имел куда теперь пойти и где ночевать. Придется, по-видимому, основательно перебираться в подвал. Спать Жорик не хотел ― выспался в подвале. Он удобнее уселся на продавленном сиденье и уставился в окно. Город быстро кончился, потянулся пригород, потом поле, поселки, затем началась холмистая местность и в конце концов натужено урча, автобус потащился по горам.

В половине двенадцатого дня Привольнов наконец-то добрался до Славянки. Обдав Жорика облачком выхлопных газов, автобус оставил Привольнова на пыльной площадке неподалеку от школы, а сам скрылся за крутым поворотом. Потоптавшись на остановке и не дождавшись никого, что мог бы подсказать нужный адрес, Жорик отправился в школу. Были каникулы, дети в школе отсутствовали, однако Привольнову удалось разыскать сторожа, который указал, где живет Самохин Виктор Степанович ― четвертый человек из списка майора ― личность. Как оказалось в здешних краях известная ибо Самохин являлся владельцем самого большого в Славянке магазина. Виктор Степанович жил неподалеку, на соседней улице, куда, поблагодарив сторожа за информацию, и отправился Жорик.

Самохин жил в конце улицы, там, где, по-видимому, раздавались новые участки, и где строились люди зажиточные, ибо построить в наше время дом не так-то просто.

Особняк был двухэтажный, приличных размеров, с большим въездом и полукруглым балконом под ним. Привольнов нажал на кнопку звонка. Одновременно с зазвучавшей где-то в середине двора трелью, во дворе залаяла собака. Второй раз Жорик звонить не стал, так как хлопнула в доме дверь, возвещая, что хозяева спешат на зов. Впрочем, спешат, громко сказано. Человек не очень-то торопился. Прошло не менее двух минут, прежде чем к воротам кто-то подошел и калитка в них, щелкнув замком, открылась. На улицу выглянула женщина лет сорока в меру упитанная с маленькими глазками, маленьким носом и маленьким ртом, располагавшимися на широченном лице. Женщина уставилась на Жорика вопросительным взглядом.

― Вам кого?

Привольнов достал удостоверение и, раскрыв его, вытянул руку.

― Мне бы хотелось встретиться с Самохиным Виктором Степановичем.

― Опять? ― мимоходом взглянув в книжечку сказала хозяйка дома. ― Но с ним же уже беседовали и не раз.

― Придется еще раз побеседовать, ― пряча корочки в карман, заявил Привольнов. ― Я из прокуратуры.

― Но позвольте! ― запахнув на груди распахнувшийся халат, женщина вышла на улицу. ― Мой муж был ранен, он долгое время лежал в больнице. Еле выкарабкался с того света. Ему нужен покой.

― Вы хотите сказать, ― веско произнес Жорик, ― что я напрасно проехал сто пятьдесят километров, потратив полдня в одну сторону и еще потрачу столько же на обратную дорогу?

Хозяйка не нашлась, что сказать.

― Да-да, вы, наверное, правы, ― пробормотала она и открыла калитку шире. ― Проходите. Только я вас очень прошу не волновать мужа.

― Я постараюсь, ― мягко пообещал Жорик и переступил порог.

Он оказался в проеме дома, с левой стороны которого шла глухая стена, по правую тянулась терраса, вдоль ряда жилых и подсобных помещений. Сопровождаемый хозяйкой Привольнов прошел вглубь двора. Дальний конец его занимала летняя кухня, середину ― бассейн, вокруг него был разбит цветник.

Из-за подвального помещения цоколя дома был высок, а потому ступеньки, ведущие в дом, пришлось строить высокими и крутыми. Поднявшись на крыльцо, Жорик вошел в прихожую. Дверь прямо из нее вела в зал, винтовая лестница, расположенная в углу, ― на второй этаж. По-видимому, неплохой доход имели хозяева особняка ― мебель в доме была дорогая, ремонт ― шикарный.

Я сейчас предупрежу хозяина, ― заявила женщина и шмыгнула в зал. Раздалось шушуканье, скрип ― лежавший, по-видимому на диване, сел на своем ложе, потом женщина выглянула в прихожую и объявила: ― Можете пройти.

Привольнов вошел. В большой прямоугольной комнате бесшумно работал кондиционер, было прохладно. В ней стоял громадный телевизор, небольшая стенка, набор мягкой мебели. На полу лежал толстый ковер. На диване, обложенный подушками, сидел в спортивных штанах и майке коренастый мужчина лет сорока пяти со звероподобной внешностью. Очевидно, некогда Самохин был цветущим и крепким человеком, да вот с недавнего времени, будто подрубленное дерево, стал чахнуть. Он казался вялым, апатичным человеком, утратившим вкус к жизни. Хозяин, видать, здорово за последнее время похудел. Кожа на его теле обвисла, обвисли и небритые щеки, отчего Самохин казался рыхлым и дебелым. Когда Привольнов вышел на середину зала, он увидел, что у хозяина дома нет до колена правой ноги. Жорику стало неловко, как порой становится неловко нормальному человеку в присутствии инвалида, будто испытываешь вину за чужое увечье.