Книга Невеста маркиза - Лесли Лафой

И тут Хейвуд бросил на стол перед герцогом золотую монету… Было совершенно очевидно, что они заключили пари и что Хейвуд проиграл.

Пока Тристан соображал, что говорить дальше, герцог рассмеялся:

– Такое случается даже с лучшими из нас, Локвуд. Добро пожаловать в наш клуб. Сделать с этим ничего нельзя – надо просто действовать дальше, как умеешь.

Тристан понятия не имел, о чем говорит герцог, но ему не понравилось то, что его рассматривают как неуклюжего дурачка. Когда все это безобразие закончится и когда он благополучно вернет Симону и Эм домой… Впрочем, до этого действительно надо еще дожить.

– Несмотря на последнюю неудачу, – заявил он, – я успешно веду дела, составил личное состояние и…

– И влюблены в Симону, – закончил герцог. Проклятие! Как он об этом догадался?

– Пока вы не научитесь вести остальную свою жизнь с учетом этого факта, у вас останется ощущение, будто весь ваш мир пошел вразнос… – Герцог покачал головой. – Куда-то испарившиеся способности – какое чудесное описание! Я хорошо помню это состояние, хотя оно и не вызывает у меня особого удовольствия.

– Самое плохое, что ты сделал, – заметил Хейвуд, – ты снес стену. Но ты не похищал Каролин.

– На самом деле я безжалостно оборвал нашу связь и бросил ее на растерзание орды идиотов и прихлебателей, что было не слишком благородно с моей стороны.

Тристан прищурился:

– Не сомневаюсь, ваша светлость, что я не единственный в мире олух, но в настоящий момент это меня мало утешает. Сейчас мне гораздо важнее благополучно вернуть домой сестру и Симону.

– И что вы собираетесь для этого сделать?

– Удовлетворить требования Люсинды.

– То есть на ее глазах пронзить себе грудь мечом?

– Если потребуется, я сделаю и это.

Герцог неодобрительно покачал головой:

– А вам не приходило в голову, что Симона – довольно опасная заложница?

– Пожалуй.

– Откровенно говоря, Локвуд, – герцог поднялся, – меня больше тревожит, что мне придется нанимать адвоката и защищать ее от обвинения в убийстве, а не то, как ее спасти. – Он открыл ящик стола, достал оттуда револьвер и, засунув его за пояс брюк, застегнул сюртук. – Поскольку леди Локвуд скорее всего пришлет свои требования к вам домой, я предлагаю отправиться туда и ждать. А тебя, Хейвуд, я попрошу остаться здесь на тот случай, если что-то пойдет не так.

– Конечно. – Хейвуд кивнул, после чего Райленд указал на дверь своего кабинета. – Ну что, идем?

Тристану ничего не оставалось, как только последовать за хозяином дома к двери.

Миновав вестибюль, они вышли из парадной и спустились по ступеням.

– Имейте в виду, Локвуд, – сказал герцог, когда они сели в карету, – по мнению Сирила Хейвуда, ни один мужчина в мире никогда не будет достоин Симоны.

Тристан замер.

– Он ее любит?

– Скорее как старший, обожающий и совершенно слепой ко всем недостаткам брат. Надеюсь, со временем он смягчится, когда увидит, что Симона счастлива с вами.

– Вы так уверены, что она согласится выйти за меня замуж?

Герцог пожал плечами, потом кивнул:

– Если, конечно, вы ее об этом попросите.

«И если Симона выйдет из этой переделки живой». – Тристан невольно поежился, но тут же снова взял себя в руки.

– А вы не будете возражать против нашего брака?

Герцог рассмеялся:

– Разве мое мнение хоть что-то изменит для вас обоих?

– Скорее всего нет, – признался Тристан. – По крайней мере в ближайшем будущем.

– Тогда я не вижу особого смысла становиться у вас на дороге. А поскольку первая брачная ночь уже состоялась, то на данный момент я счел бы свадьбу простой формальностью.

Тристан задумался. Его первый раз с Симоной был совершенно не похож на то, какой он представлял себе первую ночь с невестой. В его видениях всегда присутствовала масса неловкости, уговоров и никакого удовлетворения, если не считать сделанного дела, после которого брак считается действительным. По правде говоря, он даже не рассчитывал на то, что последующие годы будут приносить больше удовлетворения, чем эта первая ночь. Титул, жена, необходимое количество детей, процветающее поместье – все это его долг перед обществом, который он обязан исполнить, и не более того.

– О чем вы думаете, Тристан?

– О том, что до моей встречи с Симоной я ожидал от жизни прискорбно мало.

Герцог усмехнулся:

– Я бы посоветовал вам продолжать в том же духе. Кстати, Симона отвратительно готовит и все, что найдется в доме, готова назвать трапезой.

Что ж, подумал Тристан, устремляя взгляд в окно кареты, поиски подножного корма – это не единственное, что сохранилось из ее инстинктов выживания, и в его силах получше развить все остальное.

Проклятие, как же у нее болит голова! Симона попробовала открыть глаза, и ей показалось, что они сейчас вывалятся. «Тогда ты станешь слепой», – пригрозила она себе.

Мозги ее, похоже, тоже совершенно размякли, а ведь есть более важные вещи, о которых ей надо срочно подумать, чем о том, что у нее болит все тело и особенно руки. Наверное, руки связаны у нее за спиной, а правая болит сильнее левой из-за того, что она лежит на боку и рука оказалась под ней.

Ноги… Она сосредоточила свое внимание на щиколотках. Ну, одна хорошая сторона тут имелась: ноги у нее совсем не связаны. Еще большая удача: ее не обыскивали, и нож по-прежнему остался в ножнах, а его рукоять вжимается ей в икру.

Ощутив прилив надежды, Симона снова принялась анализировать мир, находящийся за пределами ее закрытых глаз. У нее связаны только руки, и она лежит на боку на…

На полу? Да. При этом пол жесткий, холодный и, судя по тому, как у нее щекочет в носу, пыльный. Но он не такой цепеняще холодный, каким бывает камень, так что скорее всего это деревянный пол в доме с плохой домоправительницей.

С плохой домоправительницей? Можно подумать, эта деталь имеет значение. Гораздо важнее знать, где находится дом. С другой стороны, это может оказаться вовсе не дом, а склад или конюшня.

Нет, это не конюшня – Симона не ощущала ни намека на запах сена или кожи. Склад? Если это и склад, то он расположен далеко от причалов, потому что она не чувствует запахов реки.

Что же ей делать? Эти сведения слишком скудны. Иного выбора у нее нет: ей придется рискнуть и попробовать увидеть, что творится вокруг.

Симона на мгновение открыла глаза, но этого хватило, чтобы сердце у нее начало колотиться сильнее. Она поспешно сглотнула и тут же ощутила живую рану по всему пути воздуха до легких.