Книга Заманчивые обещания - Сьюзен Симмонс

— Лунная дорожка.

Шайлер обернулась и посмотрела на него:

— Что?

— Лунная дорожка — это след, который оставляет на воде лунный свет, — пояснил он.

— Я об этом не слышала, — призналась она.

Следующие слова сорвались с его губ неожиданно для Трейса:

— Эта река так вероломна. Говорят, своим течением она может затянуть на дно, прежде чем ты успеешь понять, что находишься в опасности.

Шайлер не стала с ним спорить.

— Опасность подстерегает нас на каждом шагу.

— Да. Всюду опасности. — Трейс почувствовал, что настроен на какой-то странно философский лад, когда продолжил свою речь:

— Вся жизнь как река.

— Думаю, ты прав.

Он сунул руки в карманы джинсов и покачал головой. До сих пор он считал, что его жизнь составляют работа и карьера. В прошлом работа, конечно же, спасла его. Но сейчас он хотел большего — и, черт возьми, он заслужил это. Он заслужил жизнь.

Мужчина виноват, если он виноват, и тем более виноват — если не виноват.

Шайлер искоса взглянула на него и спросила:

— Ты пришел попрощаться?

— Попрощаться? — Он нахмурил брови.

— Я думала, вы рветесь назад в Нью-Йорк — ты и Бадди.

— Нет. — Прошла минута, прежде чем он задал свой вопрос: — Ты скоро уезжаешь?

— Уезжаю?

— В Париж. — Трейс чувствовал, как все в нем противится этому. Он выпрямился во весь рост и выпалил: — Шайлер, ты не можешь уехать.

— Почему?

— Потому что я так сказал.

— Это не причина, — возразила она, с облегчением рассмеявшись.

Он стоял на своем:

— Твое место здесь.

— Ты так думаешь? — Она развернулась и пошла по дорожке, ведущей к реке.

В его голове не было ни единой мысли. Потребовалось несколько минут и несколько шагов вдоль берега, чтобы он смог поднять на нее глаза.

— Да.

Ответ Шайлер застал его врасплох:

— Значит, наши мысли совпадают.

— Правда? — Трейс осознал, что его сердце бьется в груди так громко — просто оглушительно, — что она наверняка слышит его стук так же ясно и отчетливо, как он сам.

Шайлер вдруг замерла на месте.

— Думаю, я боялась.

Он должен это знать.

— Боялась — чего?

Их взгляды встретились.

— Боялась прошлого. Боялась Грантвуда. Даже любви. В конце концов, все, кого я любила, умерли. Вот что, по мнению Коры, у нас с ней было общего, вот почему мы обе боялись позволить кому-то быть рядом с нами.

— Ты ведь больше не боишься?

— Нет.

Пришла его очередь признаться.

— А я говорил себе, что, хоть я и один, мне вовсе не одиноко.

— А сейчас?

— А сейчас я понимаю, что без тебя мне будет чертовски одиноко. Я не хочу закончить, как Адам Коффин, посвятив свою жизнь собаке. — Он протянул руку и взъерошил шерсть Бадди. — Я люблю тебя, Бадди, но мне так нужна она. Я хочу ее.

Шайлер с трудом сглотнула.

— Как-то так получилось — и я до сих пор не понял как, — что ты стала мне более необходима, чем воздух, более необходима, чем жизнь, Шайлер Грант. Если тебя не будет в моей жизни, я могу добиться всего на свете, но все равно останусь неудачником. — Трейс протяжно вздохнул. — Нам так много надо обсудить.

Она облизнула губы.

— Надо?

Трейс кивнул.

— Мы никогда не говорили о будущем. О нашем будущем. — Он не сводил с нее глаз.

— Да, никогда.

Трейс обнаружил, что размахивает руками. Он поспешно спрятал одну из них за спину, в карман джинсов.

— Есть еще очень многое, чего ты не знаешь обо мне.

— А ты обо мне.

— Чтобы узнать женщину, необходимо немало времени.

— Мужчин это тоже касается.

Трейс издал тяжкий вздох, когда они неспешным шагом направились к дому.

— Я должен кое в чем тебе признаться, — сказал он.

С заходом солнца вечер стал на удивление прохладным. Шайлер поежилась, и Трейс обхватил рукой ее талию.

— Так в чем заключается твое признание? — спросила она.

Трейс смотрел куда-то вдаль.

— Я не шутил, говоря, что вырос на улице, и твердо знал, что в некоторых случаях, если не убьешь ты — убьют тебя.

— Тогда ты как раз тот мужчина, который должен быть рядом со мной в такие ночи, как прошлая. Кто знает, что сделал бы Тедди Фрик, если бы ты не остановил его?

Трейс считал свое участие во вчерашних событиях менее значительным.

— Я бы не справился без Адама с Музом и Бадди. — Он наклонился и снова ласково потрепал пса.

Последовало молчание. Трейс нарушил его:

— Мы говорили о будущем.

— Разве?

— Я не умею четко формулировать свои мысли…

Такое заявление поразило Шайлер. Она воскликнула:

— Смеешься?

Он покачал головой:

— Нет.

— Ты самый молодой партнер во всей истории «Даттон, Даттон, Маккуэйд и Мартин». И ты добился этого отнюдь не потому, что не умеешь связно выражать свои мысли. Ты добился этого своей головой, тяжким трудом и упорством, своим незаурядным умением уговаривать людей делать то, что тебе надо. А сейчас ты стоишь здесь и утверждаешь, что не умеешь формулировать мысли.

— Когда дело касается женщин, это полностью соответствует действительности, — объяснил Трейс. — Я не знал этого до прошлой ночи, когда Тедди чуть не застрелил нас. Именно тогда я понял, как много хочу сказать тебе.

— Знаю. Я чувствовала то же.

Трейс глубоко вздохнул. Признание было для него даже не решающим шагом, а прыжком в ледяную воду.

— Я никогда не думал, что принадлежу к тем, кто женится.

— Я тоже о себе так не думала.

— Ты?

— Я.

Он с недоумением посмотрел на нее:

— Почему?

— Меня всегда окружает — окружало — так много призраков, — прошептала Шайлер. — Оставим их в покое.

Прочистив горло, Трейс провозгласил:

— Мне тоже пора избавиться от нескольких призраков.

С губ Шайлер слетел печальный вздох — казалось, помимо ее воли…

— Я знаю.

Он был серьезен.