Книга Алекс Кросс. Территория смерти - Джеймс Паттерсон

— Этого человека необходимо остановить, сэр. Вчера он убил репортера газеты «Гардиан» Аданну Танзи. Я видел собственными глазами, как он убивал ее. Более того, он убил всю ее семью. Кроме того, он ответственен за смерть восьми человек в Вашингтоне.

Судя по всему, и я сам, и мои речи пришлись Овелину очень не по душе, и он, что называется, взорвался.

— Да кто вы такой?! Я понятия не имел о вашем существовании еще три дня назад, а теперь вынужден тратить драгоценное время на то, чтобы выслушивать ваши бредни… Вы представляете, что сейчас происходит?

Он махнул рукой в сторону висевшего на стене плоского плазменного экрана огромного телевизора.

— Эй, кто-нибудь! Включите это чертово устройство!

Один из помощников посла взял пульт дистанционного управления и нажал на кнопку, после чего экран загорелся, и я в ужасе и оцепенении стал наблюдать за разворачивающимися на нем событиями.

Глава сто восемнадцатая

Телевизор был настроен на канал Си-эн-эн. Британский тележурналист вел репортаж на фоне комфортабельного жилого комплекса — аккуратных рядов белоснежных двухэтажных коттеджей, — показываемого камерой с большой высоты.

Вверху экрана прошла заставка: «Драматическое развитие событий в резиденции управляющей нефтяной компании. Остров Бонни-Айленд, Нигерия».

— Никогда еще не брали в заложники целые семьи, — вещал тележурналист, — и уж совершенно точно в сети террористов не попадало еще такое огромное число людей. В электронном послании мировым средствам массовой информации так называемый Фронт освобождения дельты реки Нигер берет ответственность за произошедшие события на себя, а в качестве приложения к посланию предлагает нашему вниманию эти душераздирающие кадры.

Изображение на экране потемнело и приобрело зеленоватый оттенок, так как съемка производилась инфракрасной камерой.

Десятки людей сидели на полу в темном огромном холле. Руки у них были связаны, а лица закрыты, но стороннему наблюдателю не составляло труда определить, что среди заложников находились мужчины, женщины и дети. Одни из них плакали навзрыд, другие негромко и жалобно стонали.

— Это британские и американские граждане, — сообщил мне посол Овелин. — Все до единого. Считайте, вам повезло, коли предоставляется шанс вылететь на родину из этого ада.

— Вылететь на родину? Когда?

Посол ткнул пальцем в экран:

— Внимательнее посмотрите на это. Видите, что здесь происходит? — Камера стала показывать военные грузовики и выскакивавших из них солдат.

Британский тележурналист продолжал вещать:

— Правительственные войска создали периметр вокруг всего жилого комплекса. Между тем политическое и экономическое давление на власти продолжает усиливаться.

Если начнутся новые атаки мятежников, а последние, по их словам, сидеть сложа руки не собираются и вновь прибегнут к активным действиям, то во всем регионе будет полностью прекращена добыча нефти, в результате чего добыча нефти по стране сократится на беспрецедентные семьдесят процентов, что, как считают некоторые специалисты, равносильно катастрофе.

Под угрозой китайские, голландские и в особенности американские экономические интересы, поскольку при обычных условиях поставки нефти из Нигерии составляют около двадцати процентов всеамериканского оборота углеводородов.

Зазвонил стоявший на посольском столе телефон. Посол Овелин поднял трубку.

— Слушаю, — сказал он, а через минуту добавил: — Немедленно приведите их ко мне.

— Сэр, — произнес я в отчаянной попытке выправить положение, — я многого не прошу. Позвольте мне сделать один телефонный звонок. Только один…

— Сейчас вас отведут в душ, а потом выдадут чистую одежду. Ну а тем временем мои помощники оформят все необходимые бумаги, связанные с вылетом. Мы можем выдать вам новый паспорт в течение часа. Но после этого вы уберетесь отсюда. И забудете о своем расследовании. С этого момента оно считается закрытым.

Наконец я не выдержал и напустился на Овелина:

— Не нужно мне вашего душа и чистой одежды. Я хочу одного: чтобы вы меня выслушали. Повторяю, я только что был свидетелем убийства журналистки Аданны Танзи, которую застрелили в тюрьме Кирикири. А она писала большой репортаж, связанный с проблемой вооруженных выступлений в районе нефтяных полей.

Дверь офиса распахнулась, и посол, мгновенно забыв обо мне, устремил взгляд в направлении входа. Образно говоря, стоило мне только повысить голос, как посол потерял дар речи. По крайней мере в ответ на мое прочувствованное эмоциональное выступление он не произнес ни единого слова. Впрочем, когда в офис вошли морские пехотинцы, дар речи мигом вернулся к нему.

— Мы уже все обсудили, — сказал Овелин военным. — Отведите детектива Кросса на первый этаж и проследите за тем, чтобы он привел себя в порядок и подготовился к вылету в Соединенные Штаты.

Глава сто девятнадцатая

Хотя морские пехотинцы вели себя по отношению ко мне корректно и с уважением, их миссия заключалась в эскортировании меня в подвальное помещение, где находились душевые для прислуги и сотрудников консульства низшего ранга.

В этом довольно просторном помещении с выцветшим ковром на полу я обнаружил шкафчики для одежды, крошечное подобие сауны, ванну-джакузи и тесные закутки душевых, отгороженные друг от друга стенами, покрытыми кафельной плиткой. Как мне и обещали, я получил чистое полотенце.

Один из морпехов справился о размерах моих брюк, рубашки и обуви, после чего вышел из комнаты. Его напарник сказал, что на душ и переодевание мне отводится десять минут, так что пора бы уже и начинать. Оба морпеха были чернокожими: может, совпадение, а может, и нет.

Всего в помещении находились четыре душевых с крохотными раздевалками при входе. Я нырнул в самую дальнюю душевую, размышляя, как быть дальше, тогда как часы отсчитывали последние минуты моего пребывания на этой земле.

Итак, что мне делать?

В подвальном помещении для омовения окон не имелось, а выход был только один. Продолжая размышлять над своими проблемами, я включил воду, чтобы со стороны казалось, будто клиент занят делом.

А потом встал под душ. И хотя вода была теплая, почувствовал, что содрогаюсь всем телом. Просто вспомнил Аданну и все, что было с ней связано. Но потом сказал себе, что если буду вспоминать о ней, то не смогу думать ни о чем другом.

Прошла минута. Вдруг я услышал чьи-то шаги. Кто-то решил принять душ и спустился в подвал. Этот кто-то быстро отдернул и задернул занавеску моей кабинки, после чего я услышал, как зашумела вода в другой душевой.

Человек, принимавший душ, затянул балладу Джеймса Бланта, которую часто передают по радио. Я хорошо помнил ее, особенно припев, где певец несколько раз повторяет: «Красавица, красавица, красавица…»