Книга Мой желанный принц - Елена Александровская

– А теперь отправляйся наверх – бабуля, думаю, уже ждет тебя не дождется.

– А ты? Не поднимешься?

– Не сегодня, девочка… Я не готов к такому визиту. А твоя Марина Борисовна, думаю, готова еще меньше. Вечерком я позвоню тебе, уточнимся. А пока бегом домой!

Ирина поднималась по лестнице. На губах еще остался вкус его поцелуя – уже привычный, уже почти родной, но еще немножко чужой и странный.

«Удивительно, оказывается, еще есть в этой жизни и верные рыцари. Есть и вполне решительные мужчины, не заглядывающие ежеминутно в глаза в поисках решения своих проблем. Есть те, кто привык опираться на себя и самостоятельно принимать решения…»

Ирина подняла руку к кнопке звонка. И только сейчас нашла в себе мужество спросить: а хочется ли ей жить с этим человеком? И что она будет чувствовать, если станет с ним жить?

«Жить с ним – это значит жить за ним. Раз и навсегда отдать ему право решать, право быть лидером. Оставить себе, в лучшем случае, голос совещательный. А то и вовсе никакого – принимать его решения как свои собственные, называть его вкусы своими и его желания – своими желаниями. Хочу ли я такого?»

Увы, ответа на этот вопрос у Ирины не было. Пока не было. Но, к счастью, ей еще и не надо было давать на него ответа.

«Я подумаю об этом… потом» – и девушка решительно позвонила.

Глава тридцатая

Август 2010

Жанна раскрыла глаза – солнце пробралось сквозь щель в шторах и хозяйничало в спальне. Девушка посмотрела на часы. Да, еще можно было бы поваляться пару часов. Но сегодня она спала одна, без Алексея, и потому отлично выспалась.

– Елки-палки, как же я с ним жить-то буду? От его бесконечных рассказов голова кружится… Из-за его храпа я и уснуть-то толком не могу… Да и любовник он никакой… Не мой Митечка… Что ж делать-то, а?

За прошедшие две недели Жанна привыкла смотреть на «Буратину» уже совершенно трезвыми глазами. Собственно, с первого дня она видела в нем только удачную добычу, достаточно легкую возможность обрести спокойную жизнь сразу и навсегда. Дело было только за мелкими техническими подробностями. Но именно эти подробности иногда вызывали желание плюнуть на все и вернуться во время, когда дурища Лялька еще не начала соблазнять ее, Жанну, рассказами об идеях своего папаши.

После того приема, когда Алексей едва не облил ее шампанским, дела пошли веселее. Они виделись каждый день, после работы отправлялись куда-нибудь в «уютное кафе». Или кафе оставляли на попозже, а сначала заходили в мебельный салон или бутик мелочей для дома – сказочка про квартирку, которую Жанна «не успела» обставить, тоже пошла в дело. Буратина оказался жутко ответственным и к каждому ее вопросу, просьбе или намеку подходил на полном серьезе. Как только он раскрывал рот и начинал очередной рассказ, Жанна усердно кивала – отчего ее собеседник просто разливался соловьем. Продавцы или менеджеры с удовольствием присоединялись к этим пространным тирадам – и Алексей раскошеливался ради «новой пустой квартирки», причем делал это с видимым удовольствием.

Не стоит поэтому особо удивляться, что после очередной удачной покупки Жанне без каких бы то ни было усилий, играючи, удалось затащить Алексея к себе. Нет, даже не затащить, скромно пригласить и получить в ответ согласие.

Да и разве могло быть иначе, если Буратина захотел самолично убедиться в том, что купленные им третьего дня жалюзи исправно работают и украшают интерьер именно так, как требуется?

Остальное было делом техники. Жалюзи оказались хороши как в ярком электрическом свете, так и в приглушенном свете полудюжины свечей, не говоря уже о последних закатных лучах августовского солнца. Опустившиеся сиреневые сумерки, «смотри, Жаннуль, как у Моне», мягко перешли в темноту спальни, где никаких жалюзи уже не было.

И тут девушку поджидало огромное разочарование. Алексей оказался не то чтобы совершенно неумел, но на диво неопытен. Она ожидала долгих часов любовной игры, как не раз бывало у них с Митечкой, но… Не прошло и получаса, как удовлетворенный Алексей мирно уснул.

– И что? Это все? – спросила Жанна больше у самой себя.

Солидный храп стал ей единственным ответом.

«И с этим человеком я должна буду провести годы?» В ту, первую, ночь мечта о золотых горах померкла лишь самую малость. Ровно настолько, чтобы утром ответить улыбкой на полусонный поцелуй Алексея.

Еще дважды Буратина оставался у Жанны – и с каждым разом яркость мечтаний о будущей совместной жизни становилась все бледнее. Поэтому когда вчера вечером Алексей чуть виновато сообщил, что сегодня не сможет остаться у нее, Жанна едва не пустилась в пляс. Может быть, это слишком сильное выражение, но зато оно полностью передало радость, которую ощутила девушка.

«Какое счастье!.. Как бы сделать так, Буратина ты тупая, чтобы ты любил меня все сильнее, но при этом жил как можно дальше, а?»

Жанна встала, набросила кружевной пеньюар, который заменил привычный халат с драконами. Она бы с удовольствием продолжала носить любимый китайский, но оскаленные алые пасти, вышитые на черном шелке, вряд ли соблазнили Алексея так, как полупрозрачные кружева. Хотя сегодня, конечно, можно было, пусть и ненадолго, о соблазнении забыть. Просто расслабиться и отдохнуть.

– Нравится, не нравится… А что делать? – пробормотала Жанна.

В модном интерьер-салоне она сдуру ляпнула, что любит восточный стиль и японскую лаконичность. И вот теперь с немалым отвращением смотрела на две тяжелые вазы и светильник, которые Алексей купил для ее спальни и даже самолично установил. Зачем-то перед этим он полчаса ходил по дому с компасом, что-то бурчал под нос, потом снял со стен половину фотографий, а половину оставшихся перевесил на свой вкус. Вернее, сообразуясь со своими взглядами на уют и лаконичность.

Более того, он мягко, но настойчиво посоветовал Жанне освободиться от безделушек, которые так уютно загромождали ее туалетный столик, полки в серванте, на кухне и в ванной комнате.

– Жанна, потоки энергии не могут свободно течь через все эти преграды, – Алексей укоризненно посмотрел на девушку. – Тем более, если тебе по душе восточный лаконичный подход к решению интерьера. Надо избавиться от всего хлама, который накопился в доме. Если ты не брала в руки вещь больше года, она уже мертва: и место ей не на полке, а на свалке. То же самое касается и одежды: если ты ее год не надевала, она перестала быть твоей, твое биополе истончилось и даже полностью сошло на нет. От таких вещей надо избавляться, они загромождают не только дом, но и душу.

Жанна послушно попрятала все, что Алексей считал хламом – выбросить то, что грело душу, она не могла, просто рука не поднималась. Когда же «Буратина» вечером пришел к ней, он одобрительно кивнул и назидательно так произнес:

– Вот смотри, насколько лучше и просторнее стало!

С этим трудно было поспорить: стало просторнее. Но стало так лысо и пусто, что просто жить здесь уже не хотелось. Дом перестал быть родным домом.