Книга Встречный марш - Александр Харников

17 (5) августа 1877 года, утро.

Николаевский вокзал

Вице-адмирал Виктор Сергевич Ларионов

Траурный поезд с телом императора Александра II прибыл в Санкт-Петербург. Все сразу завертелось и закружилось. Существовал довольно сложный и скрупулезно расписанный ритуал похорон российских монархов. И хотя сам Александр II, отправляясь на войну, в своем устном завещании просил наследника обойтись в подобном случае без слишком пышных церемоний, новый царь решил похоронить своего отца со всеми воинскими почестями, как человека, павшего на поле брани.

Ну, а нам, в общем, начавшаяся суета сыграла на руку. Ведь вслед за траурным поездом в Питер должен был прибыть еще один железнодорожный состав, на этот раз товарный, на платформах которого находилась наша техника: два «Тигра», кунг с радиостанцией и еще один тентованный «Урал». Охраняли все это морские пехотинцы из взвода, которым командовал старший лейтенант Синицын. По договоренности с царем было решено пока наши чудеса из будущего на публике не светить и разгрузить состав глубокой ночью. На станции Санкт-Петербург — Товарная нам был выделен один из пакгаузов, в котором вся эта техника и будет пока отстаиваться.

А мне как официальному лицу, представляющему союзную Российской империи Югороссию, пришлось поучаствовать во всех мероприятиях, связанных с похоронами.

На площади перед вокзалом гроб с телом убитого монарха положили на специально подготовленную траурную колесницу. Как я потом узнал, ее изготовила целая бригада мастеров. Колесница была украшена страусовыми плюмажами и покрыта порфировой мантией, расшитой золотом и опушенной горностаями.

Церемониймейстер, который командовал всем мероприятием, дал команду, и император Александр II отправился в свой последний путь по Невскому проспекту. За гробом следовали латники, облаченные в черные и белые доспехи. За ними шли герольды, возвещавшие о порядке церемонии похорон. Герольды были одеты весьма живописно: супервест — короткая суконная безрукавка без воротника, с круглым вырезом для шеи, с вырезами в виде лепестков ниже пояса; далматик — узкая длинная одежда с широкими рукавами из плотной ткани; черные чулки и сапоги, четырехугольные шляпы с букетом из перьев, перчатки с раструбом из черного бархата с серебряной бахромой, на груди и на спине — орлы, шитые золотом, на груди — белый галстук.

Процессия двигалась медленно. Вслед за гробом шел новый император, Александр III, и великие князья. От Николаевского вокзала вдоль Невского проспекта до Петропавловской крепости шпалерами выстроились солдаты и офицеры запасных батальонов гвардейских полков.

За оцеплением из гвардейцев на тротуарах стояла молчаливая толпа. Многие крестились и плакали. Шествие двигалось в торжественном и мрачном молчании.

Миновав Зимний дворец, траурная колесница проехала по деревянному плашкоутному Дворцовому мосту — постоянный, с каменными опорами, еще не был построен — потом через деревянный разводной Биржевой мост подкатила к воротам Петропавловской крепости. Здесь, в соборе Петра и Павла, гроб с телом императора будет стоять до самых похорон. В соборе круглые сутки теперь несут караул юнкера петербургских военных училищ.

Ну а мы, те, кто шел пешком за гробом, приготовились отправиться по домам. Кто в свои дворцы, кто в казенные министерские квартиры. Император Александр III пригласил меня быть его гостем в Аничковом дворце, где с нетерпением ожидает его дорогая Минни и детишки.

После Петропавловской крепости Александр был настолько мрачен и погружен в себя, что никто не рисковал завязать с ним разговор. А я пока осматривался по сторонам. Это был Питер, но совсем не такой, каким я его помнил со времен своей молодости. Город был похож и не похож. Многие здания — Биржа, Ростральные колонны, Адмиралтейство, Зимний дворец — были уже построены, но выглядели они совсем не так, как в веке двадцатом или двадцать первом. Надо будет как-нибудь инкогнито выбраться в город и прогуляться по его улицам, проспектам и набережным. Но это все потом, а пока у нас много дел, причем очень важных.

Я посмотрел на лица тех, кто стоял со мною рядом. Многих великих князей и министров я уже знал по фотографиям. А вот меня, похоже, мало кто знает. Я заметил, как господа в расшитых золотом мундирах таращатся на меня, удивляясь непривычной для них форме. Еще большее удивление у окружающих вызывали два морских пехотинца, которые следовали за траурным кортежем на почтительном расстоянии. Похоже, что до Питера уже дошли слухи о «пятнистых» бойцах из Югороссии, от которых в панике бежали турецкие аскеры. Удивление вызывала не только необычная форма, морские тельники, черные береты, лихо заломленные набекрень, но и странное для того времени оружие — «ксюхи», или АКСУ-74, небрежно заброшенные на плечо стволом вниз. А наши морские пехотинцы стояли и с чувством собственного достоинства спокойно смотрели на блистательную толпу российских вельмож так, словно в подобном обществе им приходилось бывать чуть ли не ежедневно.

Я видел, что некоторые из царских родственников просто изнемогали от желания начать со мной частную беседу. Но взглянув на мрачную глыбообразную фигуру нового царя, они очень быстро отказывались от своего желания.

Вскоре подъехала карета дворцового ведомства, в которую сели мы с Александром. Мои сопровождающие вопросительно посмотрели на меня. Я махнул им рукой, указывая на запятки. Морпехи, словно всю жизнь только этим и занимались, соколами взлетели, заняв указанные им места, и карета тронулась.

— Ну, как вам наш Петербург, Виктор Сергеевич? — наконец поинтересовался у меня Александр Александрович, когда мы остались с ним наедине.

— Вы знаете, — задумчиво ответил я, — очень понравился. Это словно любимая женщина, сделавшая новую прическу и надевшая другое, непривычное платье. Вроде знакомая, а вроде и нет. Что-то еще не построено, а что-то, наоборот, еще существует, не снесено и не разрушено.

— Александр Александрович, — спросил я у царя, — а удобно ли будет обременять вас моим присутствием? Я понимаю, вы столько не видели своих близких. Вам хочется уделить им больше внимания, а тут я…

— Виктор Сергеевич, — сказал Александр III, — не обижайте меня. Я очень рад, что вы оказали мне честь, став моим гостем. Аничков дворец достаточно большой, и в нем для вас найдут уютные и просторные апартаменты. К тому же вас будут очень рады увидеть Минни, Георгий и Николай.

— Тогда надо будет выбрать место для установки радиостанции, чтобы поддерживать связь со ставкой и Константинополем, — сказал я, — и, на всякий случай, усилить охрану. Как вы убедились, враги России готовы на все, чтобы не позволить нашей державе стать сильной и могучей. Мы не можем рисковать. И не мешает также позаботиться о безопасности вашей семьи. Вы, слава богу, пока еще не знакомы с такими явлениями, как взятие заложников и выдвижение политических условий для их освобождения. Причем заложниками чаще всего становятся женщины и дети. Помните, что я вам рассказывал про Беслан?

Александр нахмурился и минут на пять задумался. Когда карета уже почти доехала до Аничкова дворца, он решительно сказал: