Книга Роковой круиз - Жаклин Митчард

Трейси старалась не смотреть на зеркальную поверхность воды. Чтобы отвлечься, она начала читать Кэмми вслух. Она читала ей «Ребекку», затем «The Once and Future King» («Однажды и всегда король»), Холли задумчиво наблюдала за Трейси. Эта сцена напомнила ей лица и позы тех невообразимо старых женщин, которых она переодевала, купала и подбадривала на своей первой работе. Она точно так же выводила их на солнце, и старушки позволяли ей устраивать себя в креслах. Холли хорошо помнила выражение их глаз, безмятежно устремленных в прошлое... Когда у одной из них соскакивала с уха дужка солнцезащитных очков, Холли бережно поправляла ее. У них были прекрасные, как лилии, и хрупкие, как страницы Библии, руки.

— Оставь ее в покое, — в конце концов не выдержала Холли. — Сделай ей укол.

— Лекарства еще понадобятся тебе, — ответила Трейси.

Глаза Трейси и Холли встретились. Во взгляде подруги Трейси прочитала только сожаление, но ни тени страха, и, несмотря на крайнюю степень усталости, ее сердце пронзила тревога.

— Сделай укол, — повторила Холли, — ей это нужнее.

Инъекция помогла. Какое-то время Кэмми продолжала безмолвно льнуть к руке матери, а затем ее сознание отключилось полностью. Должно быть, это был не лидокаин, рассудила Холли, а что-то более сильное. Она подумала, правильно ли Трейси рассчитала дозу относительно веса девушки, но затем решила, что Кэмми не должна умереть сейчас.

Проснулась Оливия. Когда она встала к штурвалу, Холли и Трейси расположились в креслах.

— Вероятно, это что-то вроде посттравматического стресса, — сказала Трейси. — У меня до сих пор продолжают прокручиваться в голове картинки того, что произошло.

— Ты, кстати, можешь поговорить об этом со своим врачом, но, как показали исследования, лечение подобного состояния приводит к таким побочным эффектам, как головокружение, бессонница, симптомы гриппа, боль в суставах, тошнота, головные боли, воспаление слизистой оболочки желудка, иногда довольно сильные...

— Как ты можешь шутить?

— Потому что именно таким образом удается преодолеть последствия травмы. Этим занимаются солдаты в госпиталях. И жертвы преступлений. И копы, застрелившие не того человека.

— Ты застрелила тогочеловека.

— Я застрелила вообще не человека.

Трейси решила не затрагивать тему, касавшуюся переживаний запутавшегося в жизни молодого человека. Вместо этого она спросила:

— Где ты научилась стрелять? Или хотя бы заряжать винтовку?

— Меня научил Крис. У него был такой мачо-период. Мы ходили на охоту на фазана. Ни один фазан ни разу не пострадал.

— Но ты так здорово стреляла.

— Это все адреналин. Он накапливался, пока я сидела внизу и пыталась взломать замок на шкафчике Ленни. Я с ним чуть с ума не сошла.

— Ты не хочешь признать свою заслугу. Ты спасла наши жизни.

— Я признаю свою заслугу. Мне это здорово удается. Но одновременно я описываю простой биологический факт: под воздействием адреналина люди делают то, что им не удалось бы в другом состоянии. Мне приходилось быть свидетелем таких случаев в больнице. Я видела прикованных к креслу-каталке пациентов, которые вставали и шли навстречу сыну, вернувшемуся из зоны боевых действий. Матерей, которые поднимали автомобили, чтобы вытащить из-под колес своего ребенка.

Трейси накрыла ладонью руку Холли и поразилась ее хрупкости и миниатюрности.

— Я люблю тебя, Холе. Я всегда тебя любила. Но теперь я обязана тебе жизнью моей дочери.

Холли улыбнулась и посмотрела на воду, подернутую легкой рябью.

— Ты расскажешь им, что я не струсила? — тихо спросила она и тут же засмеялась. — Я только хочу, чтобы мои мальчишки знали: их мать не была трусихой.

Трейси видела, как осунулось и пожелтело лицо подруги, как обвисла кожа под ее твердым подбородком.

— Этого не будет. Мы расскажем им эту историю вместе, — решительно заявила она.

— Но если со мной что-то случится, ты им расскажешь?

— Ты самая смелая женщина из всех, кого я когда-либо знала. Однако все будет по-другому.

Женщины протянули друг другу руки, их пальцы переплелись. Они сидели так больше часа, словно влюбленные на пляже, и наблюдали за резвящейся стаей дельфинов. Они не испытывали ни малейшей неловкости, и ни у одной из них не было желания прощально пожать руку подруги и нарушить этот контакт. Трейси думала о том, насколько дружба похожа на влюбленность, и о том, что сознательно она всегда предпочитала Дженис. Возможно, их близость с Джен объяснялась тем, что их постоянно сводило вместе семейное родство. Сейчас Трейси едва сдерживала слезы, вспоминая, сколько раз она собиралась пригласить Холли на пробежку или в кафе на чашку кофе, а затем отказывалась от этой мысли, поскольку сделать это в одиночестве было намного быстрее. Холли думала о том, знают ли уже мальчишки своих новых учителей. Но нет, вряд ли. Ведь еще даже не отмечали Четвертое июля. Они так любят фейерверк на пирсе Нейви, да и вообще все фейерверки. Она надеялась, что в этом году они тоже побывают на празднике.

— Говорит Дженис Локкарио, — сообщила Дженис оператору береговой охраны. — Вы меня слышите?

— Я слышу вас, миссис Локкарио.

— Вас очень плохо слышно.

— У нас здесь небольшая гроза, мэм. Как правило, при таких условиях связь ухудшается. Откуда вы звоните?

— Из Соединенных Штатов, Иллинойс. Впрочем, вы, разумеется, тоже находитесь в Соединенных Штатах. Я хотела сказать — с материка. Моя двоюродная сестра и мои подруги восемь дней назад отправились в плавание с острова Сент-Томас. Сейчас они уже должны были бы находиться в Гренаде. Но мне не удается связаться с сестрой. Я знаю, что, если бы сестра могла, она обязательно ответила бы на звонок. Поэтому я хочу сообщить о пропавшем судне.

— Для этого прошло слишком мало времени. Ведь они должны были прибыть туда только сегодня.

— Вчера.

— Все равно рановато. Плавание — это не рейс по расписанию. У них могло возникнуть желание где-нибудь сделать остановку. Возможно, в каком-то месте они решили провести два дня вместо одного. Я бы на вашем месте не беспокоился.

— Я всего лишь хочу, чтобы вы навели справки. У вас... Разве суда, отправляющиеся в плавание, не должны выходить на связь каждый день?

— Конечно, они ежедневно сообщают о своем местоположении.

— В таком случае вы не могли бы узнать насчет сообщений с чартерного судна «Опус»? — попросила оператора Дженис.

— Это яхта Ленни Амато, миссис Локкарио. Я бы точно не стал о них тревожиться. Я знаком с капитаном. Ленни знает эти острова как свои пять пальцев. И его помощник, Мишель Южин-Мартин, тоже.

— И все же я попрошу вас навести о них справки. Вас это не затруднит?