Книга Галерные рабы - Юрий Пульвер

— До замужества подчиняться отцу, выйдя замуж, подчиняться мужу, став вдовой, подчиняться сыну… Зачем папе еще наложницы?

— Каковы семь пороков женщины — поводов для развода?

— Непочтительность к родителям и мужу, прелюбодеяние, болтливость, злоязычие, ревность, болезнь, бесплодие.

— Тремя последними из них обладает твоя матушка…

— О каком бесплодии ведете вы речь, высокочтимый дедушка? У нее есть сын!

— Опять ты перебиваешь старших! Учись вести себя, как подобает будущему цзюньцзы, благородному мужу, во всем следующему конфуцианской этике. Всегда выслушивай до конца любого собеседника, тем более старшего по возрасту. Иначе уподобишься лягушке в колодце. И никогда не поднимешься на лазурное облако.

То соображает: лягушка — олицетворение невежды. Со дна колодца огромное небо кажется ей маленьким и квадратным. А подняться на лазурное облако означает сделать блистательную карьеру.

— Вернемся к твоей матери. Подарив тебе жизнь, она заболела, и вот уже девять лет в доме не слышно плача младенца, радующего сердце. Малодетность — страшное проклятие Небес! Бесплодие — порок, но ревность куда хуже. Глупая ревность затмевает ум твоей матери, и она не дает моему сыну взять других жен или наложниц, чтобы таким образом увеличить потомство. Если что-то случится с ним и с тобой, наш род исчезнет. Все мои дети, кроме твоего отца, пьют из Желтых ключей. В моих чреслах нет больше силы. А твой отец и смотреть не желает на других женщин! Служанки-амы очень недовольны…

Дедушка не уточняет, чем, но То и так знает. Человек, продавший себя в рабство или поступивший в услужение, обычно получает от господина новое имя и принимает его фамилию. Все рабы и слуги в Чжунго зовут хозяйку «мама», хозяина — «папа», те величают их «дочерями» и «сыновьями». Обычай требует, чтобы хозяин хоть раз провел ночь с каждой служанкой. Однако То никогда не видел, чтобы батюшка по ночам покидал Перечный дом — мамины покои. Некоторые амы радовались этому. Большинство же, не стесняясь мальчика, ругали «папу» за невежливость и пренебрежение.

Хуа То плачет. Дедушка трясет рукавами халата, очень длинными и широкими, так что ему приходится поднять руки, чтобы обнажить кисти и пальцы. Этот резкий жест выражает досаду, огорчение. Мальчик мгновенно замолкает.

— Чем вызваны твои слезы?

— Вы не любите мою матушку…

— Ты видишь тень лука в чаше, — фыркает старик.

То вспоминает притчу: герой увидел в чаше для вина тень висящего на стене лука и принял ее за готовую ужалить его змею…

— …Я очень хорошо отношусь к первой жене моего сына. Она умна. Она настолько почтительна, что продала часть своих драгоценностей, чтобы вместе с моим сыном купить мне гроб, и я никогда этого не забуду…

То знает: вступившая в брак жительница Поднебесной приносит в свою новую семью только личные вещи и драгоценности. Расстаться с ними — признак редкого бескорыстия. А подарить родителю гроб — знак особо почтительного отношения.

— С тех пор как она стала прислуживать твоему отцу с полотенцем и гребнем, то есть сделалась его женой, в нашем доме всегда царит чистота и порядок, он превратился в башню Циньлоу… У твоих родителей согласие, как между цинь и сэ, их можно уподобить селезню и утке…

Что же это означает, лихорадочно соображает мальчик. Ах, да, Циньлоу — башня, на которой играли на флейте супруги Сяо Ши и Лунъюй, ее название стало символом супружеского счастья. Согласие между мужем и женой обозначают и сравнения с уткой и селезнем, с гармонией звуков двух музыкальных инструментов цинь и сэ.

— …И добродетелью она не уступает Жэньен. Мужу подносит пищу на уровне бровей, как Мэн Гуан…

— Кто это, высокочтимый дедушка?

— Разве ты не знаешь? Жэньен — добродетельная жена, жившая в правление Шэнь-нуна.[112]Мэн Гуан — супруга сановника Лян Хуна.[113]Они относились друг к другу с особой преданностью и любовью. Принося мужу тарелку с едой, Мэн Гуан держала ее на уровне бровей, выражая тем самым свое безграничное почтение. Так что твоя матушка весьма достойная женщина. Потому твой отец и подкрашивает ей брови…

То понимает эту фразу. При династии Хань жил некий Чжан Чан, столь пылко любивший супругу, что подкрашивал ей брови.

— Я ценю и уважаю твою матушку, как собственную дочь. И с прискорбием сознаю, что она все же не идеальная жена моему сыну…

— Почему?

— О трех ее пороках я уже упоминал. Скажу тебе еще кое-что, чего не хотел бы говорить. Астрологи предупреждали, что ее судьбой управляет Небесная собака.[114]

То каменеет: его жизнь под угрозой. Женщина или семья под знаком зловещей звезды либо не будет совсем иметь сыновей, либо ребенок проживет недолго.

— Матушка каждый раз приносит жертву Чжан Сяну! Бог-чадодатель спасет нас от злого светила! Недаром на иконах он всегда целится из лука в Небесную собаку! И потом ведь над нашим домом свили гнездо белые ласточки, а такую семью ждут почет, знатность, богатство…

— Приметы противоречат предсказаниям геомантов и звездочетов. Все же я склонен больше верить в худшее, ибо у твоей матери есть один ужасный недостаток, который может нас всех погубить. Красотой она не уступает прославленной Ли — жене императора У-ди. Брат этой императрицы Ли Яньнянь сказал в стихах, посвященных сестре и поднесенных повелителю Поднебесной: «Раз взглянет — и сокрушит город, взглянет второй раз — и покорит страну».

— Чем же это плохо?

— Красота женщины — источник несчастий. Книга «Весны и осени царств У и Юэ» учит: «Мудрый муж — залог процветания государства, прекрасная женщина — причина его бедствий». В истории немало тому примеров.

— Расскажите, пожалуйста, высокочтимый дедушка!

— Чжоу Синь,[115]последний ван[116]династии Инь, отличался жестокостью и порочными наклонностями. Владетель местности Су поднял против него мятеж. Когда Чжоу Синь послал против бунтовщика несметное войско, тот одумался и в знак покорности подарил государю свою красавицу дочь Да-цзы. Она стала фавориткой императора, каждое ее слово обретало силу закона. В порочности и жестокости она превосходила даже своего господина, и они оба восстановили против себя народ и армию. Вот почему У-ван, основатель новой династии Чжоу, легко разгромил Чжоу Синя, убил Да-цзы и приказал надеть ее голову на древко белого знамени[117]в знак того, что она способствовала гибели государства.