Книга Замена - Сергей Цикавый

Мы похожи. Мы умираем.

Я провела пальцем под правым глазом. Там был тонкий длинный шрам по всему нижнему веку, едва видимый за ресницами. Кристиану попалась картина, на которой девушка плакала кровавыми слезами. Так совпало, что от лекарств я в тот вечер лежала пластом.

«Это красиво», – сказал он, доставая тонкую булавку.

«Вот увидишь», – пообещал он.

И я действительно увидела.

Вода шуршала из-под крана, с сероватым плеском уходила в слив. Никто, совсем никто не заходил в туалет, никто не мешал мне и зеркалу. Отчего-то захотелось рассмотреть себя, попытаться понять, кого преследует Кристиан уже столько лет. Что во мне такого? Рассмотреть, из-за кого дергается Куарэ, почему он так смущается.

Я знала, что мой ответ не найдется в зеркале: он не в глазах, не в форме лица, не в сочетании черт. Он здесь – я попыталась коснуться лба своего отражения, но палец встретился с пальцем. ELA послушно отозвалась покалыванием в висках.

Шуршала вода, я смотрела на себя, все еще надеясь на другой ответ.

А вдруг?

Дверь распахнулась, и я от неожиданности крепко стиснула навершие трости. На пороге стояла Карин Яничек. Я смотрела на нее в зеркало и видела, как ужас сменяется на ее лице смятением, смятение – облегчением. «Я вас искала», – сказала я за нее. Карин дрожала. Она стискивала кулаки, пытаясь унять дрожь, – маленькая, неловкая, неправильная. «Неправильная?» – удивилась я своим мыслям и только теперь поняла, что все еще смотрю на ее отражение.

– Мисс Витглиц…

– Да, Карин?

Она шумно вдохнула и решилась:

– Я бы хотела с вами поговорить.

«Мы уже говорим». Я почувствовала раздражение и страх, ее и мои чувства сливались воедино, и я уже знала окончание нашего разговора. Диалог завершится рапортом, потому что Карин – готовый медиум, который не понимает, что чувствует. Мы – мы все – списывали ее способности на серый страх, на то неназываемое, что остается с нашими выпускниками.

Мы ошибались. Мы были правы.

– Мисс Витглиц, я чувствую себя неправильно. Это… Это все не должно быть так!

…Она знала, кто следующий уедет из лицея, кто исчезнет, чувствовала, когда приходит беда. Ее семья жила в маленьком городке, где осело много переселенцев из Кейптауна. Много выживших в Ядерном приливе, но еще больше тех, кто ушел вглубь континента еще до Первого сдвига. Тех, кто почувствовал, что грядет что-то странное. Странное и страшное.

Карин любила горы и ненавидела лицей, где видела Ангелов, которые всегда исчезали.

– Почему ты пришла ко мне?

– Вы же всегда остаетесь, – сказал она. – Все, кто отмечен синей дымкой, уходят. А вы – остаетесь.

«Я остаюсь. Всегда».

– …Вы тоже чувствуете, что скоро случится что-то плохое, правда, мисс Витглиц?

Мы сидели под умывальниками, и я рассматривала трость: зажала ее коленями. Не могла заставить себя смотреть на Карин Яничек, в глаза ей – хотя бы потому, что не могла ответить. Страх ее я разделяла, ощущения – тоже, но ответа я не знала.

Никто не входил в туалет, пульсировала в трубах вода, и в длинное окно под потолком заглядывал вечер. Карин принимала мое молчание как ответ, ей стало легче просто оттого, что она выговорилась. И это меня устраивало: на фоне кровавых призраков в глазах, щекотной боли в мышцах ног и ощущения, что я предательница.

Когда открылась дверь, я встала.

– Карин, здравствуй, – неуверенно сказала Николь. – Здравствуйте, мисс Витглиц.

Я кивнула ей, уже снова глядя в зеркало, и увидела, что за дверью в полутемном коридоре стоит инспектор Старк. Он держал мобильный и читал – или делал вид, что читал. Запорный механизм протянул низкую ноту, захлопывая дверь.

– Зд-дравствуйте, – ответила Карин и тоже поднялась.

Она хотела остаться со мной наедине, но Николь уже справилась со смущением:

– А я за тобой, карин. Девочки сказали, что ты здесь. Пойдем, тебя хочет видеть доктор Мовчан.

– Что-то случилось?

– Говорит, это насчет последнего анализа крови, – пожала плечами Николь. – Какая-то ерунда получилась. Ты не волнуйся, там почти наверняка ошибка.

Карин снова смотрела на меня. Я увидела просьбу совета в ее взгляде, и снова стало неуютно. «Ты убивала учеников, Соня, – сказала я себе. – А Карин Яничек просто уедет ненадолго от своих кошмаров. Будет учиться иначе, и однажды вы снова встретитесь, и тогда она тебя поймет. Наверное».

Было что-то странное в этой мизансцене: в громе воды по трубам, в обмене взглядами, в ссутулившемся садовнике за дверью женского туалета. Что-то странное – и угрожающее. «Нам не дали договорить», – поняла я. СБ передала наш разговор слишком быстро по всем инстанциям, они не стали ждать моего рапорта: пришла Николь – почти и не прячась. Пришел лично Матиас Старк, и… Я прислушалась: в коридоре были еще люди, и острый запах оружия тоже был там, и непременная термохимическая смерть.

Я вглядывалась в Карин. Она боится, она видит много больше, и у нее неправильный микрокосм, но я не видела ни следов раскрытия, ни терпкой синевы. Кровавый призрак прошел сквозь поле зрения и исчез в стене.

– Мисс Витглиц? – тихо позвала ученица. – Я пойду?

Я кивнула ее отражению.

– До свидания, Соня, – сказала Николь и открыла дверь. – Пойдем, Карин?

– Да, конечно. До свидания.

– До свидания.

Снова запела пружина, где-то наверху спустили воду, и трубы загремели еще громче. Я прикрыла ладонью горящие глаза. «За Карин Яничек пришли. Она – Ангел». Я не могла понять, что происходит, почему выпускница вопреки всем тестам оказалась врагом. Почему ослепла я, ослеп Куарэ, заменявший меня в этом классе. Почему оплошали медиумы-кураторы.

Сердцу было тесно за ребрами.

«Не было никакой ошибки, – поняла я, распахивая дверь. – Не было – до сегодняшнего дня, и еще не поздно остановить все».

Карин уже почти дошла с Николь до лестницы, а меня взяли за локоть.

– Не спешите, Витглиц, – сказал Старк. – Вам не стоит торопиться.

Я оглянулась. Коридор был пуст, сотрудники СБ исчезли, но садовник стоял, поправляя сложное устройство связи на ухе, а другой рукой все еще придерживая меня.

– Это ошибка, мистер Старк. Она…

Бум. Бум. Бум. Пульс мешал говорить, и темнота коридора окрашивалась в оттенки багрянца. С каждым ударом сердца перед глазами вспыхивало облако яркого света.

– Никакой ошибки, Витглиц. Яничек опознана как Ангел. Главное, не волнуйтесь. Вам вредно, вы бледнеете от этого.

Я обернулась. Кристиан небрежно отшвырнул Николь в сторону и прямо у лестничной клетки набросился на Карин. Теплая волна прокатилась коридором, и я увидела бойню. Келсо не дал ей и шанса раскрыться – «А она могла?» – он опрокинул ее, смял и рассек на куски. Фрагмент коридора вокруг них разросся огромным залом, брызнул густой дым, скрывший финал – поглощение микрокосма.