Книга Калифорнийская славянка - Александр Грязев

— Господь простит, Александр Андреевич. Я же на тебя зла не держу и радуюсь, что с заговорщиками ты поступил мудро… Но жалеть я тебя жалею. Уж больно служба здесь трудна. Одно только не забывай: Господу нашему Иисусу Христу нести свой крест и страшные муки принимать было во сто крат тяжелее.

— Я понимаю, батюшка. Потому службу свою несу, не жалуясь. Ради неё, службы нашей, пришёл я сейчас и к тебе, отец Никодим.

— Ну что же… Давай посидим да потолкуем, Александр Андреевич, коли так, — и отец Никодим показал Баранову на лавку у стены под иконами. — Слушаю тебя.

— Надумал я, отче, послать в южные широты, в Калифорнию, судно. Но с миссией необычной… Чтобы основать нашу очередную, но первую в Новом Альбионе оседлость и оттуда снабжать Ново-Архангельск всем нам необходимым продуктовым товаром: зерном, мясом, овощами. На Охотск у меня надежды более нет.

— Разговоры идут о сем не первый год и, слава Богу, что наконец-то решено это сделать, — довольный сообщением Баранова, сказал батюшка.

— Благослови на сие предприятие, отец Никодим.

— На богоугодное дело благословение Божие я тебе даю, Александр Андреевич.

— Но это ещё не всё, отче.

— Что же ещё?

— Поскольку плавание будет не рядовое, а ради строительства там новой крепости, то в первую очередь после стен надо будет, думаю, построить в ней храм православный. Дабы крестить в нашу веру тамошних людей, да и своих окормлять, укреплять в вере. Уж больно далеко от матушки-России наши люди будут.

— Что верно, то верно, — согласился отец Никодим. — Знаю, что в испанских миссиях храмы католические есть. Стало быть храм православный там тоже должен быть. Как же без него.

— Вот я и пришёл просить тебя, отец Никодим, отправиться в Калифорнию вместе с Иваном Александровичем Кусковым, которого я определил начальником сего великого предприятия. Ну, а тебе нести туда слово Божие.

— Мне? — удивился отец Никодим.

— Именно. Ежели в том краю подвизаются католики при каждой миссии, то почему бы и православному батюшке не нести свет веры православной. Правда, очень нелегко сие будет.

— Ну что же, Александр Андреевич, сказать тут боле нечего. А ради Отечества и веры православной тяготы жизни в той земле нести сочту за благо. Только вот кто здесь меня заменит? Начальство моё на Кадьяке, мне надобно благословения испросить.

— А я уже послал сказать с партией охотников на Кадьяк вашему благочинному отцу Евлогию, чтобы вместо тебя прислал нового батюшку и благословение своё письменное.

— Тогда заноси в свой реестр меня вместе с матушкой и диаконом Василием.

— Благодарствую, батюшка, — поднялся с лавки Баранов и сложил руки под благословение. — Благослови, отец Никодим.

— Господь благословит, — перекрестив Баранова, произнёс священник, и они трижды облобызались.

Сысой Слободчиков зашёл в рудоплавильный сарай, где у ярко горящего кузнечного горна среди мастеровых людей увидел того, кого искал — Ивана Лихачёва. У мехов стоял ещё один мастеровой, нагнетая воздух в горн, где стояла большая чугунная миса, наполненная какой-то раскалённой породой. Сысой отозвал Ивана в сторону.

— Ну, зятёк, — сказал он. — Собирайся.

— Куда, батя, — удивился Иван. — У меня сейчас дел полно. Недосуг мне.

— А я не про сейчас и говорю… Кусков сказал мне, что набирает людей для нового похода в Калифорнию… Я туда с ним иду.

— А мне-то зачем, батя? Работы у меня тут полно. Вон, смотри, сколь новых пород приволокли. Скоро опять в горы пойдём.

— Ты меня дослушай, Иван. Поход на сей раз необычен. Идём в Новый Альбион, дабы основать там нашу новую оседлость. Горы и там есть. Так что работы тебе, рудознатцу, хватит.

— Ну, тогда другое дело, — оживился Иван. — А, может, Алёну найдем?

— Может и найдем… Я эту сволочь Гельбера по всему океану искать буду. Найду и покараю, если он жив ещё. Ну, так что, писать тебя в команду?

— Пиши, батя. Меня и Федьку Корюкина, товарища моего и лаборатора. Я готов с тобой в любой день и час.

Прошло много дней подготовки дальнего перехода в Калифонию, прежде чем на главной мачте шхуны «Чириков» ветер заколыхал флаг Российско-Американской компании, и на судне всё было готово к отплытию. Его связывало с причалом лишь два швартовых каната, да пока ещё неубранный трап, у которого на причале стояли, прощаясь, Кусков с Барановым.

Главный правитель Русской Америки в последние дни пребывал в хорошем расположении духа. А дело было в том, что страхи и боязнь голодной зимы Александра Андреевича больше не беспокоили, ибо помощь с провизией для людей на Ситхе пришла совсем с другой стороны, о чём он даже и помыслить не мог… В Новоархангельск нежданно-негаданно зашёл на своем судне американский капитан Роберт Мак-Нейл и в трюмах корабля привёз двадцать мешков соли, пятьдесят бочек солонины, много сушёного мяса, муки и диковинных южных овощей.

Оказалось, что Мак-Нейл заходил на Гавайские острова и тамошний король Тамеамеа Первый, заочный друг Баранова все эти продукты прислал ему в подарок. Американец шёл по своим делам на Шарлоттовы острова и взять груз не отказался. Да увидеть и познакомиться с известным по всему побережью и островам Великого океана Главного правителя Аляски и всей Русской Америки он давно желал…

— …Уж не знаю, свидимся ли мы, Иван Александрович ещё когда-нибудь, — говорил своему помощнику и другу Баранов, — но не хотелось бы мне прощаться с тобой навсегда.

— Все в руках Божьих, Александр Андреевич. Но я думаю, что мы с тобой ещё свидимся.

— Дай-то Бог… Но как там ни будет, а за службу я тебе благодарствую. Верю, что ты в Калифорнии, достойно послужишь компании нашей и Отечеству.

— Служить на пользу Отечеству — есть ли в нашей жизни большая награда, Александр Андреевич. Что для тебя, что для меня. Тем и живём, тому и рады бываем. Иной жизни для себя не мыслю.

— Спаси тебя Господь, Иван Александрович… Не забудь только обратно «Чирикова» с провизией послать сюда. Бог знает, хватит ли того, что с Гавайских островов получили.

— Я ничего не забыл, ваше превосходительство, Александр Андреич.

— Да будет, — улыбнулся Баранов. — Какое я тебе превосходительство… Прощай, брат мой, Иван Александрович. С Богом… Храни вас всех Господь. А мы тут будем молиться за вас, ждать вестей, ну и вас, конечно.

Баранов с Кусковым обнялись и трижды по-православному облобызались.

Иван Александрович легко вбежал по трапу на борт судна. Трап тут же убрали матросы, а капитан Бенземан дал команду отдать швартовы и поднять паруса. Команду исполнили чётко, и вскоре «Чириков» отошёл от причала, а свежий океанский ветер наполнил паруса всех его трёх мачт.

На борту шхуны, и на берегу люди махали друг другу руками, платками, шапками.