Книга Записки экспедитора Тайной канцелярии - Олег Рясков

– Она славная девушка, – ее мерный голос и монастырская тишина успокаивали. Иван понял, почему сиротка именно здесь нашла покой и истинный смысл жизни. Настоятельница тем временем продолжала: – Вся молодежь на ассамблеях да вертепах светских, а Феклушка за больными ходила, травные настои готовила, в аптекарскую лавку наладилась.

– А сейчас она где? – поинтересовался Иван.

– Да где ж ей быть? В травной келье, – монахиня указала на дверь в погреб. – Там у нас сбор лекарственный. Она частенько там.

Самойлов поблагодарил настоятельницу, та благословила его и удалилась. Иван отворил тяжелую дверь и увидел многочисленные склянки на широких деревянных полках – точь-в-точь такие, что в аптеке. Но это и неудивительно, ведь барышня там покупала снадобья. Феклы в погребе не было. Иван огляделся: по стенам были развешаны сухие травы, в углу стоял какой-то мешок. Он машинально взял пузырек, такой же, что был найден в борделе, и понюхал. Резкий запах не оставил сомнения в содержимом.

Голос Феклы раздался за спиной неожиданно:

– Ой, кто пожаловал. – Иван обернулся. Улыбка играла на ее хорошеньких губках, но то была незнакомая Ивану улыбка. Было в ней что-то зловещее. – До чего ж люди любопытны бывают, – Фекла смотрела на склянку в руках Самойлова.

– Так это ты? – вырвалось у него. – Но зачем?

– А что мне оставалось делать? Смотреть, как отец шляется по девкам? Или как мачеха прибирает к рукам наше хозяйство?

– Грех это!..

– О, о грехе заговорил! Знаешь, сидел бы ты дома, красавчик, жив бы был, – девушка взяла пузырек с полки, – а так ты не оставляешь мне иного выбора. Но не бойся, смерть не больная. Вдохнешь – и уснешь.

Она с размаху бросила колбу об пол и рванулась к выходу, но запуталась в складках собственного платья и чуть не упала. Жидкость закипела, испаряясь, едкий дым вмиг окутал погреб. Иван схватил уже начавшую задыхаться девушку и ринулся вон. Они упали на траву у входа, тяжело дыша и кашляя.

– Смерть, говоришь, не больная, – сквозь кашель с трудом выговорил Иван. – Рановато тебе о смерти думать, да и мне тоже.

Самойлов вошел в кабинет Ушакова. Положил перед ним несколько бумаг, исписанных мелким почерком.

– Вот, я изложил все как было. Одного не могу в голову взять, как она все это придумала?

– О, дружочек! Имея все, людям становятся так скучно, что они начинают вытворять черт знает что. Такова наша натура. С древних времен человек алчен, жесток и коварен. Так было, есть и будет.

– Ее можно понять: она осталась без матери. А отец ее предал.

– Преступников понять можно всегда, а вот простить – редко!

Здесь можно было бы дать занавес и дать читателю возможность самому решить, что там сталось дальше с девочкой, отравившей мачеху и отца. И, наверное, я так бы и сделал, если бы не те несколько строк, на которые я натолкнулся на полях записок экспедитора Тайной канцелярии.

Столько лет прошло, а я все никак не забуду глаз Феклы. Не ожидала девчушка, что ее отпустят после того, что она натворила. Я не рассказал Ушакову, как именно прошла встреча с юной отравительницей. Но сейчас, спустя многие годы, мне кажется, что он знал, что тогда произошло, но не стал настаивать на аресте.

Часть VII

Фокусник

Глава I,

о выпорхнувшей так кстати птичке

Это был год, когда матушка наша императрица Екатерина тяжко болела и делами государственными ведал князь Меншиков, что не могло не вызывать недовольство знати, породу своему стоявшей куда выше бывшего приказчика. Судьба, словно насмехаясь надо мной, закинула меня на иную стезю, и бывший сержант драгунского полка стал экспедитором Тайной канцелярии. Много дознаний было на моем веку, но это запомнилось мне особо. Однако эта история началась далеко за пределами России.

Вот и мы последуем за нашим героем в Голландию. И погожим солнечным днем увидим в самом центре этой европейской столицы графа Орлова, прогуливающегося в поисках заморских диковин. Он еще не знает, какую диковину предстоит ему лицезреть за сегодняшним обедом, а затем и привезти в Россию и что за всем этим последует. Пока же он доволен погодой, собой и видами, кои его окружают. Амстердам и впрямь похож на Петербург, только более обжитой. И лица здесь поблагородней, и порядка побольше. И вдруг непонятно откуда взявшийся чумазый мальчишка испортил графу настроение, толкнув его со всей силы в живот. Тут же, правда, склонился перед ним в учтивом реверансе и одарил лукавой улыбкой. Орлов с возмущением принялся отряхивать камзол, да не нашел на привычном месте кошель. Глянул, может, выронил где, а воришка только пятками мелькал среди лотков.

– Вор! – огласил вельможа рыночную площадь.

Публика покосилась на хорошо одетого человека, кричащего на непонятном языке. Но в погоню никто не кинулся. Так бы и сбежал ловкач с орловскими деньгами, если бы не господин, что поставил на его пути трость. Мальчишка споткнулся, выронил кошель, да не заметил, а тут же вскочил и бросился наутек. Вот тебе и Европа! Только и держи ухо востро. Хорошо, что господин честным оказался, тут же и вернул кошель законному владельцу.

– Спасибо, милейший!

– Пустяки, – ответил благодетель.

– Вы говорите по-русски? – удивился Орлов.

– Немного. В детстве у меня был русский слуга.

– Может, вы желаете отобедать со мной? – предложил граф. Надо же было отблагодарить чужеземца да к тому же отметить столь счастливый исход дела.

– С удовольствием.

– Я остановился вот в этой гостинице, – указал Орлов на дом, выходящий окнами на рыночную площадь.

Оба направились туда. Орлов заказал самого лучшего вина и поднял бокал:

– Ну, что ж, за здравие, господин Вангувер!

Гость также поднял свой бокал и улыбнулся. Оба выпили.

– А чем вы занимаетесь? – поинтересовался граф.

– Вы называете это чудесами.

– Что, что?

Голландец взял свою салфетку, накрыл ею опустевший бокал и постучал длинными пальцами по ткани. Орлов с интересом наблюдал за каждым его движением. Затем Вангувер сдернул ее – в бокале сидела маленькая птичка, которая не преминула упорхнуть. Орлов так и застыл с открытым ртом, а когда совладал с собой, поинтересовался:

– А вы не бывали в России?

– Не приходилось.

– Я думаю, ваши способности будут востребованы в нашем обществе. Если вы сможете развлечь моих гостей, то я готов обсудить сумму вашего вознаграждения.

– Очень рад.

За это они и выпили.