Книга Обязан выжить - Николай Дмитриев

* * *

Когда примерно через полчаса Виктор заглянул в комнату дяди Викентия, тот рылся в своем старинном бюро и вполголоса мурлыкал нечто бравурное. Увидев племянника, он задвинул на место очередной ящичек и поинтересовался:

— Что, Эля уже оделась?

— Какое там! — Виктор счастливо улыбнулся. — Меня вон выгнала. Хочет во всем блеске показаться…

— И правильно!

Замочек бюро, слегка рассохшегося от времени, не желал закрываться, и дядя Викентий терпеливо вертел ключ.

— Дядя… — чтобы помочь, Виктор придавил верх ящичка пальцем. — А что, если твоя дама сердца от театра откажется?

— Не откажется.

Замочек наконец щелкнул, и одновременно снаружи донесся шум мотора подъехавшего «опеля». Виктор отпустил крышку и выглянул за окно.

— О, пойду узнаю…

Старшина уже успел влезть под открытый капот автомобиля, и Виктор, решив в свою очередь поглядеть на двигатель, пристроился сбоку.

— Случилось что-то?

— Пока нет, но может…

Ловко орудуя отверткой, старшина умело подкручивал винты карбюратора. Наблюдая за его уверенными действиями, Виктор хотел было узнать, что регулируется, но чтоб не подвергать сомнению знания умельца, спросил совсем о другом:

— Ну как, эта цветочница видная?

На какой-то момент старшина бросил возню с карбюратором и удивленно покосился на офицера.

— А вы что, ее не знаете?

— Да нет, дядя только сегодня сказал… — Виктор зацепил головой подпиравший капот и, придержав рукой, чтоб тот не упал, поинтересовался: — И как она, согласилась сразу?

— Вон оно что… — протянул старшина и, снова занявшись винтами, с заметным одобрением ответил: — Очень даже ничего дамочка! И, само собой, согласна. Аж покраснела от удовольствия.

— Ну, дядя… — Виктор покрутил головой и совсем уж запросто уточнил: — А магазин-то этот далеко от театра?

— От театра? — старшина присвистнул. — Так он же зовсим в другую сторону.

— Вот черт! — выругался Виктор. — Это ж сколько нам тогда пешком топать…

— Ну а я на что? — старшина управился с карбюратором и отложил отвертку в сторону. — Вы ко мне со всей душой, ну и я тоже. До того ж и мне выгода. Скажем, отвезу я вас до театру и назад до Стефы. За вами потом часа через три ехать, вот и считай, увесь вечер мий…

— Да неудобно как-то, — замялся Виктор. — Вы и так вместо меня ездили.

— А чого це неудобно, ежли я сам прошусь? Все одно, вечер у мене вильный, идти нема куды. А так и мени, и вам добре…

— Ну, тогда по рукам! — рассмеялся Виктор. — Но учти, старшина, за мной тоже не заржавеет…

— Ну, от и ладненько. Вы себе сбирайтесь, а я пока в машине покопаюсь. Оно мне и самому в охотку…

Весьма довольный таким предложением, Виктор, прыгая через две ступеньки, взбежал на второй этаж, распахнул дверь в дядину комнату и, цокнув языком от восхищения, замер на месте.

— Вот это да!..

За те пару минут, что Виктор отсутствовал, дядя Викентий успел натянуть хромовые офицерские сапоги, надеть подаренный племянником китель, а сейчас старательно прикреплял на груди старые царские ордена. Не обратив внимания на возглас Виктора, он проверил, крепко ли держатся награды, потом застегнул все пуговицы и приосанился.

— Ну как? Вроде ничего, а?

Виктор ничего не успел ответить, потому что в этот момент сюда к ним в праздничном наряде влетела Эля и, увидев во всем блеске дядю Викентия, всплеснула ладонями.

— Дядечка, вы прелесть!

— Да что там я… Вот ты!

Дядя Викентий решительно отстранил Виктора и жестом пригласил Элю пройтись по комнате. И это стоило сделать, поскольку ради такого события, как посещение театра, она надела неизвестно как и где сбереженное платье. Вечерний наряд, видимо сшитый перед самой войной, настолько шел девушке, что даже дядя Викентий, смахнув с уголка глаз счастливую слезинку и как бы забыв о времени, произнес:

— Шарман…

Эля отошла к окну, крутнулась на месте, так что платье превратилось в некое подобие цветка, и пояснила:

— Это мамино… Я специально сберегла его. Только пришлось немного ушить. Как, ничего?

Она посмотрела на дядю Викентия, а он, быстро повернулся к своему бюро, достал из ящичка нить старинного жемчуга и протянул Эле.

— Ну-ка примерь, деточка… Кажется, это именно то…

— Ой, дядечка, как вы меня балуете!

Откровенно обрадовавшись, Эля приложила украшение к платью и завертелась перед зеркалом, а тем временем дядя Викентий уже подталкивал племянника к двери.

— А ну марш-марш надевать парадный мундир! А то пока доберемся…

— Быстро доберемся, — заметил Виктор. — Старшина довезет.

— Что, снова он? — удивилась Эля, прикидывая у зеркала, как лучше расположить жемчужную нить.

— Он, — Виктор усмехнулся. — Сам предложил. Говорит, пока вы в театре, я тут со Стефой… Такой прохиндей…

— Все, все, все! Не желаю ничего слушать! — Эля замахала руками на Виктора. — Быстрей переодевайся! А ехать или идти, не имеет значения, главное сегодня — театр!

* * *

Уже через какой-то час надраенный до зеркального блеска «опель» выехал со двора. Эля с Виктором разместились сзади, а дядя Викентий, сияя счастливой улыбкой, сидел рядом с шофером. Осторожно выведя авто из ворот на мостовую, старшина, который так и косился на ордена дяди Викентия, повернулся к нему и спросил:

— Может, вам музыку включить?

— Так приемник тут вроде не того… — отозвался сидевший позади Виктор.

— Вже того!

Старшина щелкнул выключателем и, подкрутив верньер, дал полную громкость. Бравурная мелодия вырвалась из динамика, заполонив все вокруг, включая и тротуары по обе стороны переулка. Под такое веселое сопровождение открытый «опель» покатил улицами, и встречные пешеходы оглядывались на роскошный автомобиль, везший принаряженных пассажиров.

И то ли старшина смог с первого раза запомнить дорогу, то ли он вообще прекрасно ориентировался, но как бы там ни было, а «опель», быстро промчав по прямому, обсаженному деревьями городскому бульвару и покрутившись средневековыми переулками, затормозил прямо у витрины, украшенной живыми цветами.

— Приехали…

Старшина хотел было распахнуть дверцу, но дядя Викентий остановил его:

— Нет, нет, не сюда… Пожалуйста, за угол и во двор.

— Можно и во двор.

Старшина стронул автомобиль с места, медленно объехал длинное здание и, миновав темную браму, остановил машину возле полубалкона, кольцом опоясывавшего дворик.