Книга Второй после Бога - Курт Ауст

Помощник судьи гордо выпрямился и серьезно кивнул Томасу. А я неожиданно почувствовал, что у моей шеи, возможно, есть будущее.

– Папский посол, господин нунций Микеланджело дей Конти, с которым вы уже имели честь познакомиться, прибыл в Данию месяц тому назад. Когда он изъявил желание посетить Норвегию, король назначил молодого господина Хорттена переводчиком и секретарем своего гостя, ибо наш король с большим уважением относится к способностям и честности этого молодого человека. Кроме обычной работы секретаря и слуги, в обязанности господина Хорттена входила также и охрана посла, он должен был следить за тем, чтобы с послом ничего не случилось, а также – за всеми его поступками.

Быстрым движением Томас сбросил с себя плащ, положил его на соседний стул, на него – шляпу и продолжал:

– Петтер Хорттен сразу обратил внимание на то, что с королевским гостем что-то не так, однако не мог назвать ничего конкретного. Вначале не мог. Свои наблюдения он сообщал мне в Христианию, и, когда нунций дей Конти пожелал отправиться в Тёнсберг, мы с господином Хорттеном встретились здесь, и я получил от него устное сообщение. Думаю, нет надобности говорить уважаемым господам, что нунций дей Конти, естественно, даже не подозревал, что находится под наблюдением Петтера Хорттена.

Мне захотелось сесть. Во-первых, цепь оказалась слишком тяжелой, а во-вторых, история, которую Томас, не моргнув глазом, сочинил и раздул, могла лопнуть в любую минуту.

– Однако работа секретаря-помощника Петтера Хорттена принесла плоды. Вскоре его наблюдения стали такими обоснованными и их накопилось так много, что мы увидели за ними контуры существующего заговора. Ибо, если папский посол и не убийца, то его планы так беспредельны, что их можно назвать Crimine Majestatis – Его Величество Преступление. – Томас сделал паузу, чтобы люди поняли весь ужас его слов, а потом продолжал: – Петтер Хорттен раскрыл, что нунций дей Конти приехал в Норвегию, дабы основать здесь подпольную Католическую Церковь!

Я от удивления открыл рот, потом опомнился и уставился в пол.

– Когда нунций посещал Фредрикстад, Петтер Хорттен обратил особое внимание на вышедшего в отставку военного, который многие годы был денщиком генерала Юхана Каспари де Сисиньона. Когда генерал вышел в отставку, этот человек арендовал у него усадьбу в Тросвике всего за один шиллинг, однако все это, судя по всему, не представляло большого интереса для папского посла. Петтер Хорттен видел, что его временный господин связался с этим человеком и ночью имел с ним тайную беседу. Некоторым жителям вашего города, конечно, известно, что генерал Сисиньон до самой смерти оставался истым католиком. Его большие познания в строительстве военных укреплений сделали его незаменимым для короля Христиана Пятого, таким незаменимым, что в тысяча шестьсот восемьдесят втором году король разрешил во Фредрикстаде свободу вероисповедания, собственно говоря, только из-за генерала.

Томас провел рукой по бороде.

– Но сейчас все изменилось.

Желудок у меня был совершенно пуст, в глазах рябило так, что мне пришлось сделать шаг в сторону, чтобы не упасть.

– Дайте ему стул! – рявкнул Томас на стражников. – И снимите с него эти цепи. Я еще не все сказал, что хотел.

Красномордый подошел и снял с меня ручные кандалы. Я потер запястья и сел на стул, принесенный для меня другим стражником.

– Когда папский посол со своими спутниками прибыл сюда, на западный берег фьорда, секретарь Хорттен вскоре обнаружил, что здесь тоже начинает появляться подпольное католическое движение в районах Бёрре и Тёнсберга. Возглавлял это папистское движение, по-видимому, торговец Туфт.

Возник шум, люди растерянно оглядывались по сторонам и громко выражали свои чувства. Я не мог определить, чего в них было больше, недоверия, удивления или испуга, а может, и еще чего-то, ясно было одно: слова Томаса упали как неожиданный и нежеланный камень из мирового пространства.

– Тихо! – крикнул бургомистр. Он был в испарине и стучал костяшками пальцев по столу. – Тихо! Дайте сказать генеральному прокурору.

Люди успокоились, любопытство победило, и Томас продолжал:

– Когда вчера господин Хорттен увидел, что папский посол передал торговцу Туфту какое-то письмо, он сразу понял, что дело нечисто. Что-то готовилось, в том числе и в этом городе. Возможно, какая-то новая встреча. Он сообщил мне об этом в письме и еще о том, что намерен особенно внимательно следить за послом. – Томас глубоко вздохнул и посмотрел на своих слушателей, словно хотел каждому заглянуть в глаза. – Поэтому я знаю, что Петтер Хорттен не убивал торговца Туфта. Это не входило в наши планы. Все очень просто. Должен признаться, я не знаю подробностей того, что произошло нынче ночью. И, тем не менее, – сказал он тихим проникновенным голосом, – тем не менее я ни минуты не сомневаюсь, что этот молодой человек не имеет ни малейшего отношения к смерти уважаемого торговца.

Я поднял голову и встретился с ним глазами. Усталости в них как не бывало. Теперь в них горел огонь.

– Но у Корнелиусена есть свидетель, что этот Хорттен был нынче ночью в усадьбе Туфта, – сказал городской судья и заглянул в бумаги, полученные им от его помощника. – Кто знает, может, Туфт отказался поддержать посла в его злодеянии и за это поплатился жизнью? Мне представляется вполне вероятным, что этот молодой человек мог оказаться свидетелем злодеяния и пытается скрыть преступление посла. Или, если не так, может быть, этот Петтер Хорттен взял закон в свои руки и сам убил купца Туфта. Вопреки вашим уверениям, простите меня. – Последнее было сказано с ироническим жестом в сторону Томаса, и многие горожане выразили свое согласие с судьей криками “Согласны!” и “Браво!”. Моя шея опять неожиданно оказалась уязвимой, а больной зуб задергало в такт с выкриками горожан.

– Прозелитизм!.. – крикнул Томас, чтобы перекричать шум. – Прозелитизм, то есть попытка распространить католическое лжеучение, находится вне закона и потому строго карается. По словам Петтера Хорттена, Тругельс Гулликсен Туфт в течение многих лет каждое лето устраивал католические богослужения и проповедовал ересь в маленькой церкви в Бёрре. – Гул и возгласы продолжались. Томас повысил голос. – Собрания у святого источника посещались жителями окрестных мест, и Петтер Хорттен обнаружил, что торговец Туфт не единственный человек в этом городе, который подозревается в симпатиях к папизму. – Кто-то зашикал, крики утихли. – И еще он обнаружил, что господин Туфт не единственный человек, который искал встречи с нунцием дей Конти, а потому он составил список этих людей. – В зале воцарилась мертвая тишина. Лбы под нарядными париками в первом ряду прорезали глубокие морщины.

Томас помолчал, опустив глаза. Словно задумался над собственными словами. Это и впрямь были странные слова. Обычно Томас никогда не прибегал к явной лжи.

– Нам известно, что в Тёнсберге существует неприятная традиция поддерживать жизнь в католических идеях. Сын богатого купца из вашего города, Лауритц Нильссон, под именем Лассе Монах, был одним из ярых противников новой Церкви. Вполне возможно… – Томас задумчиво прижал палец к нижней губе. – Было бы интересно посмотреть, кто из бюргеров состоит в родстве с этим старым папистом, и основательно расследовать их делишки.