Книга Космонавты Гитлера. У почтальонов долгая память - Юрий Невский

По сведениям, полученным от оперативного источника, в этом пустующем доме должна состояться встреча руководителей террористических группировок, а возможно, и прибывших арабов-резидентов. В штабе приняли решение: штурмовая группа майора должна захватить террористов за передачей денег, оружия, инструкций по проведению терактов. К тому же оружие и взрывчатку они могли хранить здесь, заранее подготовив свою базу. Его бойцы готовились к штурму. Майор Трокаль ждал указаний, что решат там, наверху?

Если это действительно «база» и если здесь что-то намечается, то месторасположение выбрано, безусловно, с умом. Пустырь, заброшенное здание не то какого-то склада, не то бывшей строительной конторы. Вокруг открытое пространство, и если контролируются подходы из окон второго этажа, то как подобраться? Сколько боевиков может в нем находиться? Или все начинено «сюрпризами», минными ловушками?

Майор отдавал то или иное необходимое распоряжение… но не был уверен, придется ли, и правда, штурмовать? Или дадут отбой? Пока, на данный момент, точно неизвестно: засел там кто-нибудь, нет? Реально ли то, что приедут «резиденты»? И будет ли штурм? А то, может, в очередной раз… как это поется в песне: А город подумал, ученья идут?

Верить всем этим «оперативным источникам» никак нельзя. Может, чтобы повысить свой гонорар… или престиж, или влияние (кто его знает, что у них на уме?), они передают сведения о том, что «база», которую они якобы «сдали», битком набита оружием, взрывчаткой. А на самом деле – ничего. Сколько раз так бывало! Но с ними очень «бережно» работают, стараются не отпугнуть, проверяют и перепроверяют информацию. Внедрить осведомителя в ближайшее окружение самой верхушки непримиримых сепаратистов почти невозможно. Если кто-то идет на контакт, соглашается на сотрудничество… то это опять же игра, видимая сдача позиций, сложные многоуровневые комбинации. В том, чтобы двигать фигуры, балансировать расстановкой сил, предугадывать ходы, видеть всю игру – есть особые стратеги там, наверху. У них свои правила.

А у майора свое представление именно об этой конкретной операции. Он отвечает за то, чтобы провести ее максимально эффективно, без потерь. Мысленным взором он представлял, перебирал в памяти лица ребят своего подразделения – и кто из них где сейчас находится; и даже о чем думает, что переживает в эти минуты. Он видел их, сжимающих готовое к бою оружие: кто-то волновался, и лицо его было напряжено, кто-то балагурил, за внешней беспечностью скрывая нервный мандраж. Это особое возбуждение… но только перед атакой, и оно пройдет, когда, движимые железной волей команд, необходимостью действовать, решать мгновенно, – ведь от этого зависит и твоя жизнь, и жизнь товарищей, – они бросятся в неизвестность… За «кромку Хаоса», как сказал военврач Солодовников. Ступят на грань (выражаясь научно) «между порядком и энтропией».

Где и побывал его боец, снайпер… (сейчас он уже выбрался на крышу, занял позицию для наблюдения: только что от него поступило сообщение); а тогда, в клинике, они говорили с Солодовниковым о нем.

Трокаль хотел представить и его: что он наблюдает в свою оптику, какое у него настроение… но почему-то это не удавалось. Как будто снайпер скрыт, находится «вне зоны приема» и отдален той самой «гранью», за которой он побывал.

Вообще, на операции он если и выезжает, то в самых экстренных случаях: в его служебные обязанности это не входит. Да и тогда, в горы, в спецкомандировку, его взяли только потому, что рассмотрели его рапорт об изобретении им какой-то сверхсистемы оптического наведения. Начальство решило: ну пусть покажет в деле, что он там изобрел. На сегодняшний же день вышло так, что большая часть бойцов задействована в охране одного из высоких лиц, совершающего поездку. И в это время, как это бывает обычно, – возникла ситуация с этой «базой», резидентами… На выезд пришлось доукомплектовать группу из резерва. Без снайпера они, конечно, не обойдутся.

Но между тем он казался майору несколько странным, как раз из-за того, что побывал неизвестно где.

Ты ведь будешь удивлен… сказал тогда майору Солодовников. Спросишь, правда ли снайпер, потерявшись на несколько дней и словно «выпав» из времени, встретил Зигфрида? И что этот Зигфрид – древний отшельник, который с тех пор скрывается в горах? Ведь если тогда, в отряде «Космонавты Гитлера», ему было лет тридцать, то сейчас за девяносто?! Не знаю, как это на самом деле… Но думаю, «возраст» для него не имеет значения. Ведь Зигфрид обладает Льдом Вечной Жизни. Скорее всего, много веков назад в вершину Старца врезался метеорит, некое небесное тело. Именно то, что и есть – «камень с Ориона». На вершине осталась какая-то его часть или осколок. Этот, условно говоря, «объект», своеобразный «конденсатор», накапливающий и генерирующий пространственно-временные изменения. Это может быть тем, что является «контактом с космическим информационным полем». Происходит «турбулентность» образов прошлого, принимающих зримое воплощение. Снайпер оказался в некой точке, в фокусе временных и пространственных аномалий. Для нас он – «бредит», а на самом деле он действительно видел этих немецких егерей; даже вел с ними бой. Так что реально испытал свою винтовку и прицел. Не всякий выдержит такие «провалы».

262 144

Слушай, ты такой маленький, да? А зачем столько берешь с собой? Ты шпион, что ли? – клекотал этот черный коршун.

Этот бандит… (террорист? моджахед? кто он?) – что-то нервно и беспокойно высматривал, то и дело выглядывая в окно. Бросал взгляд на свой мобильник, который не выпускал из рук, дожидаясь какого-то определенного времени или важного сообщения, которое должен получить. Возможно, это его наблюдательный пункт? И он кого-то здесь поджидает? Или вообще нельзя никому приближаться к этому дому? Может, это секретный объект, и они случайно забрели на него?

Прищуриваясь так, что глаза превращались в черные щелочки, он глубоко затягивался сигаретой, пряча ее внутрь ладони, будто прикрывая от ветра. Дым от сигареты удушающий, парализующий все в ней. Запах лекарств, хлорки. Мутный стеклянный куб с водой, куда она погружается, становится серой лупоглазой рыбкой. Испуганной, потерявшей цвет. Съеживающейся от его замороженного взгляда сквозь стекло… сквозь завесу белесого дыма… У нее онемели мышцы. Это, видимо, наркотик. И он – наркокурьер. Драгдиллер. Постоянно курит, стряхивает пепел в согнутую жестянку, где полно окурков.

Когда Надя пришла в себя, несколько минут назад, то никак не могла понять, где она, что происходит. В затылке плавилась свинцовая боль, стекала по спине, пропитывала позвоночник, и невозможно что-либо сообразить, не думая об этой боли.

Лестничная площадка…

Она сидела на стуле на лестничной площадке в этом проклятом доме. Они шли к нему, к этому дому, по дороге. Потом нарисовали букву. Потом что-то произошло…

У дома наворочена грязь, отвалы земли вывернуты бульдозером. Она пошла вперед, завернула за угол. Вдруг позади раздался резкий хлопок… нет, скрежещущий звук… Потом хлопок, возня, вскрик. В недоумении остановилась, обернулась и хотела вернуться, посмотреть, что там. Но из-за угла вылетел черный ветер… коршун! Сшиб и закрутил ее! Вспышка!