Книга Последний страж Эвернесса - Джон Райт

Затем Ворон различил, как старый вояка вполголоса произнес:

– Морфей! Духи мира, будьте свидетелями, они сдали мне свои имена! Выруби их!

И когда Ворон поднялся, он увидел Питера, нагнувшегося с кресла и забирающего винтовки из рук людей, без сознания храпящих на земле вокруг него.

IV

Ворон видел распростертые на земле четыре посапывающие фигуры. Теперь он разглядел тяжелую черную униформу для уличных боев с полосами кевлара на груди и спине. На вооружении у них имелись М-16. Шлемы были голубые. Буквы на спине курток складывались в аббревиатуру СВОР. Ни бейджей, ни нашивок с именами, ни шевронов, ни каких-либо иных опознавательных знаков. Странное дело, из нагрудных карманов курток у всех солдат торчали пожухлые коричневые листья, а у одного на шее красовался целый венок.

– Что это за люди? – спросил бородач. – Спецподразделение полиции для разгона демонстраций? Солдаты?

– Нет. Психи какие-то переодетые. Это Америка. Солдаты не арестовывают гражданских на территории США. Смотри, здесь, сразу под ключицей, где рубашка не закрывает. Видишь?

– Ожог?

– Ведовское клеймо. Кое-что из той чертовщины, которую давным-давно вдолбил мне мой папаша. Для каждого типа клейм существует собственный маленький стишок. Как бы то ни было, это знак из тех, что ставятся, когда человек присягает чародею.

– То есть? Что это значит, а?

– Это значит, что они пошли добровольцами. Подписали договор кровью. На. Знаешь, как такими пользоваться?

– Нет, но я знаю пистолеты. Питер бросил ему пистолет.

– Лови! И сними с того парня ожерелье из листьев – это, должно быть, некая разновидность магического ОДВ.

Ворон понюхал.

– Я знаю этот запах. Как вы это назвали? О-дэ-вэ? Это же табак.

– Определитель «друг-враг». Как пароль. Лист табака снимает заклятие.

Ворон втащил Питерово кресло по ступеням и через разбитые двери внутрь. Поставив его на пол, он снова взялся за ручки, и они помчались, гремя колесами, через огромный холл, украшенный мечами и копьями.

– Питер! Вы знаете, как пробудить три защиты Эвернесса, да?

– Черт, нет. Одна для земли, одна для воздуха, одна для огня. Это все, что я помню. Думаю, воздушная – это магия, которая удерживает тех образин снаружи.

Они попали в зал, из которого выходило множество дверей и коридоров. Некоторые коридоры оказались декоративными – неглубокими иллюзиями, утопленными в стену всего на несколько дюймов. Света не хватало – до восхода еще оставалось минут пятнадцать – двадцать.

– Куда?

– Глянь наверх! Следуй любому морскому мотиву: чайки, корабли, и всякое такое. Он приведет нас в восточное крыло.

– Чудовища не попадут внутрь, пока барьеры не рухнут.

– Проклятые чудища меня не волнуют. Меня беспокоит эта ложная пехота. Может, они и самозванцы, но некоторая выучка у них имеется, они передвигаются и прикрывают друг друга, словно…

Грохот орудийного выстрела раскатился по дому. Ворон припустил быстрее, толкая перед собой кресло. Питер приговаривал:

– Черт! Это же тридцать шестой калибр! У пехоты такого не было; значит, другая группа. Тяжелый снаряд прошьет эти стены, как нечего делать!

Он по очереди снял с предохранителей отобранные у солдат автоматические винтовки и взял по одной в каждую руку. Третья лежала у него поперек колен, запасные магазины он рассовал по карманам рубашки.

Они добрались до лестницы, ведущей вверх мимо окон на площадке к следующей двери.

– Не останавливайся! – прокричал Питер.

– Держитесь за кресло! Я вас отнесу наверх!

– Ты не сможешь! Вместе с креслом я вешу тонну!

– Смотрите!

Ворон опустился на колени, отклонился назад, взялся за подлокотники кресла, наклонился вперед и встал. Лицо у него потемнело от напряжения, глаза сверкали, зубы казались проблеском молнии во мраке бороды.

– Не уверен… О черт! Черт! Голову береги! Сын гор повернулся и побежал вверх по ступеням огромными тяжелыми шагами, неся Питера на спине.

Внезапно сверху донесся рокот, и лучи факельного света снаружи заиграли на стенах.

Питер крикнул:

– Что-то в окне за нами! Осторожно!

Но Ворон не замедлил своего бега. Грохот выстрелов в футе над ухом оглушал его, а от отдачи кресло на плечах брыкалось и подпрыгивало. Питер отстреливался короткими, сдержанными очередями. Стекло разлеталось, факелы погасли, снаружи раздавались вопли.

Отдача бросила Ворона вперед, он споткнулся на последних двух ступеньках. Кресло вырвалось у него из рук, перелетело через голову, но осталось в вертикальном положении и, прокатившись по площадке, врезалось в перила балкона.

Бородач отклеил лицо от пола.

– С вами все в порядке?

Питер, держа дымящуюся винтовку в одной руке, другой развернул колеса и выехал с разбитого балкона.

– Великолепно, приятель.

– Что за чертовщина там приключилась?

Сорванные балконные рамы внизу сверкали осколками стекла. Что бы там ни находилось, теперь оно исчезло.

– Тебе лучше не знать.

– А сейчас куда?

Перед ними лежал коридор. Слева три стеклянные двери открывались в музыкальную галерею, выходящую на громадный покой с вырезанными на стропилах звездами и лунами. Из окон первого этажа сюда проникал свет пламени, крики и вопли невидимой огромной толпы.

Свет освещал две статуи возле кровати.

– О, черт!

– Что не так, Питер?

– Кто-то завязал статуям глаза!

– Это сделал маленький эльф. Плохо?

– Это святой Георгий и, как ее, красная королева войны. Это часть защиты дома. Погоди! Вернись!

Но Ворон уже миновал двери и красивой дугой перелетал через край балкона, дабы оказаться этажом ниже. Он приземлился с кошачьей легкостью, только темный плащ громко хлопал за спиной, и метнулся через зал к статуям. В памяти у него звенели слова: «Ужас моего меча сможет отогнать ночных чудищ, если будет на то воля Божья, пока святой Георгий и Мален, красная королева войны, присматривают за мной».

Ворон сорвал повязки с глаз первой статуи, шепотом приговаривая:

– Ты снова можешь видеть, святой Георгий! Присмотри за ним еще разок!

Спящая на постели фигура, невидимая в темных тенях факелов, застонала и пошевелилась.

Ворон снова услышал крик Венди, почти прямо над головой:

– Том! Нет! Вернись!