Книга Последний дракон - Лина Тимофеева

— А что нужно сделать для того, чтобы стать сильфом?— оживленно спросил он у задумавшегося тюремщика.

— Прежде всего нужно не думать, что ты можешь им стать, что каждый твой шаг приближает тебя к этой великой цели. Ну и совершить подвиги. Всего семь штук. Погоди, дай вспомнить — во-первых, следует отказаться От себя, во-вторых, построить город, в-третьих, выкопать реку. Эх, память уже не та, что прежде! По-моему, ец, нужно убить дракона и простить друга. Нужно свериться с рукописями в библиотеке — там еще какие-то два условия, но я их просто позабыл. И все это нужно делать не думая о том, что тебя ждет!

— Это кем же надо быть, чтобы все это совершить? Да и дракона сейчас не добыть — вывелись они подчистую,— усмехнулся алхин.

— Раньше сильфов много было, особенно из людей. Глядишь, бывало,— сморчок, мелкота, смотреть не на что, а он и город основал, и царевну местную обрюхатил, и династию королевскую основал. А что до золотых птиц да драконов, то настоящий герой всегда найдет себе противника и союзника по силам. Слышал я, бродяга Оген, который какое-то королевство или царство основал, этих драконов самолично высиживал. Из яиц. И не для убийства, а ради красоты. Вылупится у него дракончик — он его сам в горы несет.

— А как же золотые птицы Фа? — растерянно спросил алхин, который впервые слышал столь любопытные и оригинальные подробности из жизни первого монарха королевства Синих озер, хотя много читал об Огене, на которого едва не молились его соотечественники.

— Так с помощью птиц они и высиживались, не сам же на яйцах сидел,— терпеливо, словно глупому ребенку, объяснил Вепрю детина.— Драконью кладку не видал никогда? Такие мелкие белые или розовые камушки, кругленькие. Когда руду копают, очень часто попадаются. Любят драконы железо, что тут сказать, вообще — металлы. Так вот, чтобы обычного дракона высидеть, нужно ровно три года, три месяца и три дня с яйца не слезать. Кто ж это вытерпит? Раньше, говорят, черные жабы кладку грели. А птицы Фа оказались тоже к этому делу способные. И драконы получались загляденье — крылатые, с золотистой чешуей, огненная струя —до ста шагов. Шкуру ни водой не намочишь, ни огнем не спалишь. Если б не они, как бы Огену удалось землю для царства своего освободить?

Вепрь подавленно молчал. Сведений становилось все больше, и он несколько даже растерялся. Значит, Хельви оказался сильфом и в этом качестве стал мужем местной правительницы? Хотя алхин точно знал, что дракона наместник еще не нашел. И реку не прокопал, наверное. Что же касается построенного города, то тут речь может идти о Верхате. Но я не заметил, чтобы он как-то изменился, подумал Вепрь. Может, поэтому в Горе девяти драконов именно его выбрали для столь странного задания — кому и искать драконов, как не сильфу?

А странный турнир? Почему для него нужны обязательно смертные участники? Неужели потому, что выигравший должен убить остальных соперников? В таком случае альвы сейчас нуждаются в помощи. Хельви справится сам, не в первый раз с правительницами имеет дело, усмехнулся алхин. Он догадывался об истинных отношениях между наместником и Сури, так как застал самое их начало, и представлял себе характер дочери императора, которая, по подозрению алхина, была готова пройти через огонь и воду, лишь бы быть рядом с возлюбленным. Но история про короля Огена, который, оказывается, собственноручно разводил крылатых бестий, тоже вызвала большое любопытство. А что, если и нам так попробовать? Мне пара драконьих шкур здорово пригодится, решил Вепрь, смахивая в рот последние крошки со стола.

— Ну что, пойдем обратно, в темницу? — потянулся Детина.— Дождешься там приказа. Я ведь тебя накормил, все по-честному?

— Хороший мой,— медовым голосом заговорил Вепрь, который обращался так только к обольщаемым им кухаркам,— ты поступил не просто по-честному, ты проявил самое блистательное благородство. Не каждый рыцарь, Да что я говорю — не каждый король способен сегодня на столь щедрый и широкий жест. Я накажу своим детям и внукам беречь память об этой встрече, о таком великом и простом бессмертном!

Детина покраснел и потупился, видно приняв словоизлияния алхина за чистую монету, а человек почувствовал успех и продолжал:

— Как может смертный увидеть красоту и величественность города царей и забыть о ней, выйдя за ворота? Где найти силы, чтобы отказаться от этих чудных красок, роскошных запахов и прекрасных фасадов, которые будоражат людское воображение в стремлении если не превзойти, то хотя бы повторить их дивные формы у себя, в своем мире? Тот, кто войдет сюда, навсегда оставит здесь частицу сердца!

— Погоди, может, ты еще отсюда и не уйдешь,— растроганный комплиментами, поправил человека бессмертный, смахивая слезу.

— Где встретишь еще столь радушных, прекрасных и внимательных хозяев! — продолжал распинаться алхин.— О, сколько чудесных историй расскажу я дома, вернувшись из этого трудного похода. Об одном я только сожалею — вот спросят меня детишки: а что такое традиционный турнир, который известен всему свету и проводится в городе царей? А я не буду знать, что ответить. Я же его не видел!

— Ну пошли — покажу,— горячо сказал детина, но сразу осекся.— Погоди, ты же в темнице сидеть должен! Нельзя тебе на площадку.

— Нечестно,— мигом сменил тон алхин.— Это нечестно—я гость, почему я не должен увидеть турнир, в котором участвуют мои товарищи? Это что, секретное зрелище? Вот посмотрю, и отведешь меня обратно в подземелье. Честное слово даю! Не будь я имперский купец!

Детина с подозрением глянул на рыжего алхина, но тот выкатил глаза и скорчил максимально тупую и разгневанную физиономию, которую только смог. Наверное, это окончательно убедило тюремщика в честности намерений недалекого пленника. Он вытер своей широкой, словно тарелка, ладонью слегка вспотевшее лицо, взглянул на солнечные часы и, вздохнув, встал из-за каменного стола. Нашли себе игрушку — бессмертные, а за временем следят, точно королевские часовщики, раздраженно подумал Вепрь, и детина понял его взгляд.

— Мне-то без надобности — просто участники турнира дольше трех часов не выдерживают. А посмотреть на них живьем охота, вот и поглядываю... Ладно, так уж и быть — покажу тебе одним глазком наш турнир. Приказа все равно нет — может, действительно забыли про тебя во дворце. Пусть будет тебе хоть о чем вспомнить в каземате. В самом деле, незабываемое зрелище, нечестно не показать гостю-то.

С этими словами тюремщик, к внутреннему ликованию алхина, полез снова в свои шкафы, переворошил там груду вещей, которые выглядели довольно древними, однако не распадались на куски. Тут была и одежда, и какие-то котлы, и несколько тетрадей в потертых деревянных переплетах с выцветшими буквами, кажется, из азбуки сильфов. Любопытно — каменная кладка не держится и разваливается, а еда и одежда пролежали сто лет и не обратились в пыль, подумал Вепрь и задал этот вопрос своему невольному благодетелю.

— Так заклятие же работает, — только пожал плечами детина, не вдаваясь в подробности, как именно оно работает. Больше они к этой щекотливой, как показалось алхину, теме не возвращались.