Книга Экспедиция в ад - Владимир Василенко

– Малыш ведь ранен был и большую часть времени без сознания провалялся. Мы с ним в одной камере сидели поначалу. Я думал, не выживет… Ну свои его и не чуяли. Я имею в виду – ментально. Ну, а роботам все по барабану. Я пытался до них достучаться – все без толку. Но, когда бои начались и малыш пришел в себя, его почуяли. А уж когда на арену выбежал и тряпки с головы смотал – признали, наконец. Решетки на камерах обратно – хрясть! Один из ползунов еще вылезти не успел – его пополам перерубило. Остальных двух уже наши железные друзья добили. Ну а потом началось…

– Да уж, представляю… Ну а сейчас-то что?

Зотов пожал плечами:

– Отъедаемся, отсыпаемся, раны зализываем. Головастик – по уши в работе. С местными общается. Взрослые аборигены гораздо более сильные медиумы, чем наш малыш Муха, так что тут даже моя помощь не требуется. Я вот за тобой ухаживаю.

– Больше никто не согласился?

– Вообще-то да, – рассмеялся он. – К тому же я единственный из всей нашей компании умею оказывать медицинскую помощь.

– Ладно, ладно, понимаю… Спасибо тебе.

За всю мою жизнь было очень немного моментов, когда я благодарил столь искренне. И Зотов это, конечно, почувствовал.

– Не за что, Грэг. Я рад, что мы встретились. Судьба нечасто сводит с людьми, чистыми сердцем.

– Это ты обо мне-то?

– Представь себе. И нечего рожи корчить. Мне виднее. И ему тоже.

– Ему?

– Мухе…

Зотов глубоко вздохнул и, глядя в сторону, ненадолго задумался.

– Ты только представь себе, Грэг. Мальчишка, с самого рождения окруженный всеобщей заботой и обожанием. Единственный ребенок за последние десятилетия. Росший среди старых, как дерьмо, динозавров, бесконечно мудрых и справедливых наставников…

– Ага! – фыркнул я. – Которые в свободное от доброты и мудрости время натравливают ползунов на людей.

– Это был ритуальный поединок. Дань традиции. Они очень трепетно относятся к традициям. Это единственное, что у них есть.

Я снова фыркнул.

– Их можно понять, Грэг. Они уже сотни лет сидят под землей и с поверхности не ждут ничего хорошего. Как я понял, это потомки выживших после масштабного инопланетного вторжения. Хотя, пожалуй, изоляция и правда не пошла им на пользу.

– Тысяча черепогрызов! Как им удавалось оставаться незамеченными? Сначала эриданцы здесь отстроили военную базу, потом наши ее захватили и понастроили своего, потом возник этот тюремный комплекс…

– Да-да. На поверхности бушуют войны, у планеты меняются хозяева… А истинные хозяева сидят глубоко под землей и в ус не дуют. Они НИКОГДА не выходят на поверхность, Грэг. Единственным исключением стал наш общий знакомый. Проглядели малыша, и отправился он гулять по дальним, заброшенным уровням. Заблудился. Долго плутал, постепенно выбрался в ту систему пещер, которая выходит на южный склон. И оказался в лагере Джамала. Представляешь, каково ему было? После древних мудрых старцев нарваться на сборище мерзости, сбрасываемой сюда со всей галактики? А ведь он провел в лагере больше года по местному времени.

– Как он умудрился выжить там?

– Я же говорю, местные – очень сильные медиумы. Даже наш малыш. Он в зародыше гасил любую агрессию по отношению к себе. И, наоборот, подспудно внушал симпатию. В то же время стараясь оставаться незаметным.

– Гипнотизировал целый лагерь?

– Да зачем же весь? Он редко показывался на виду. В контакт вступал с отдельными зэками. А группу из двух-трех человек он запросто может держать под полным контролем. В общем, он обзавелся несколькими постоянными помощниками в лагере, которые делились с ним едой и всем необходимым. А сам раз за разом возвращался в пещеры, пытался отыскать ход домой.

– Хм… И давно ты об этом знал? С самого начала?

Он кивнул:

– Он рассказал мне обо всем… Хотя «рассказал», конечно, не то слово… В общем, большую часть он передал мне, еще когда мы шастали по подземельям Озерного лагеря. Я ведь второй человек из всех homo sapiens, который вызвал у него доверие. Ты – первый.

– Ну-ну. Я польщен. Что ж он мне-то ничего не передал?

– Рассказать можно тому, кто может услышать. Наш Муха все-таки довольно юн. Он очень хорошо «читает» пси-сферу. Для него все мы, особенно вы, земляне, которые понятия не имеют, что такое пси-блок, – как раскрытые книги. Но вот передать что-то тому, кто не обладает хотя бы минимальными способностями к телепатии, довольно сложно. Эмоции, отдельные образы – еще куда ни шло. Но связную информацию…

– А мне показалось, что он и читать-то не умеет, – буркнул я. – Чтобы объяснить ему, чего ты хочешь, приходилось сосредотачиваться, твердить все по нескольку раз…

Зотов снисходительно усмехнулся.

– «Читать» землянина – вообще сомнительное удовольствие, Грэг. Все мысли, ассоциации, эмоции, отдельные позывы, в том числе чисто физиологические, – у вас сливаются в единый клубок. Такая какофония, что вычленить что-то одно очень сложно. Когда человек обладает хотя бы зачатками телепатических способностей, у него выстаивается то, что мы называем пси-дисциплиной. Он блокирует или экранирует большую часть своего «выхлопа», контролирует, что именно и в какой тональности посылать вовне… Ну, в общем, я смотрю, тебе не особенно интересно.

– Да нет, почему же. Ты меня немного успокоил. Не переношу даже мысли о том, что кто-то может свободно рыться у меня в мозгах.

– Ну, я рад.

Пару минут я повалялся, отдыхая и переваривая полученные сведения. А тут и желудок включился и громким урчанием дал понять, что неплохо бы подкинуть в топку и того, что переваривается в брюхе, а не в голове. Зотов, понимающе кивнув, отправился куда-то за едой. Вернулся довольно быстро с небольшим куском чего-то жареного.

– Что это?

– Не бери в голову. Главное – что это можно есть. Пока что ничего другого предложить не могу.

Меня это не особенно расстроило. Я и по жизни-то не привередлив, а уж тут впился в кусок так, как и подобает человеку, не жравшему несколько дней. Зотова же, по всему видать, это зрелище изрядно позабавило. Во всяком случае, он дождался, пока я закончу, и только потом двинулся к выходу.

– Ну ладно, Грэг. Отдыхай. Пойду, может, Самуэлю моя помощь понадобится.

– Помощь в чем? Что он там творит вообще?

– О, это целая история. Если в двух словах – обеспечивает нам дорогу домой.

Я замер, при этом скорчив такую мину, что Зотов расхохотался.

– Да, Грэг. Ты не ослышался. У местных есть несколько звездолетов – что-то вроде катеров для экстренной эвакуации. Сам понимаешь – рухлядь несусветная, несколько веков простояли в пусковых шахтах. Но по крайней мере два из них, по словам Головастика, еще способны отправиться в Пространство.