Книга Парк-авеню, 665 - Габриэлла Пирс

К тому же, даже если она отыщет в себе достаточно ненависти, чтобы причинить вред этому неразумному созданию, как она намерена обороняться, будучи привязанной к кровати и лишенной мало-мальской силы?

Внезапно Чарльз потерял интерес к ее рукам и, присев в изножье кровати, принялся забавляться с большим пальцем обнаженной ступни, оттягивая его и снова отпуская. Джейн инстинктивно заколотила ногами, насколько позволяли тугие веревки, и туповатая улыбка Чарльза поблекла. На этот раз мясистая ладонь сомкнулась вокруг ее горла.

Девушка захрипела, и сознание наводнил мутный поток бессвязных образов — улыбающаяся кукла с наполовину оторванной головой, разбитое зеркало, потрепанное одеяло. Мысли Чарльза.

Однако в них не было похоти, как предполагала Линн — только нестерпимое одиночество. Джейн стиснула зубы, стараясь восстановить дыхание. «Нужно пользоваться тем, что есть, — решила она. — Он же должен о чем-то думать».

Девушка собрала волю в кулак и нырнула в сознание Чарльза. Это оказалось легко — как чуть раньше с Малкольмом, — однако разум младшего брата представлял собой абсолютный хаос мимолетных желаний и воспоминаний, между которыми беспомощно металась его маленькая мысль.

Чарльз взвыл и сильнее сжал пальцы на горле Джейн.

«Нет-нет-нет!» — мысленно запричитала она, судорожно хватая ртом воздух, и развернула первое попавшееся воспоминание мужчины. Бесконечная круговерть в его голове тут же остановилась, и разум наполнился упорядоченными образами и звуками.

— Скоро к тебе приедет новый друг, — нежно объясняла Чарльзу воображаемая Линн. Прежде чем Джейн успела досмотреть воспоминание, картинка сменилась, и значительно более юный Чарльз оказался в одиночестве на чердаке. На лестнице затихали шаги, и он с кулаками бросился на дверь, а затем стал в клочья рвать простыни. Немного успокоившись, он вытащил из кармана какой-то блестящий предмет и начал ожесточенно вертеть его в руке.

Джейн снова глотнула зловонный воздух. Сейчас, когда она была заперта в беспорядочном сознании Чарльза, она не смогла бы сделать большего.

Картинка сменилась.

— Скоро к тебе приедет новый друг, — повторил голос Линн, на этот раз более отчетливо. — Ты же знаешь, что такое «друг»?

Глаза мужчины расширились, и он со странным выражением отпустил горло Джейн. Девушка тут же надсадно закашлялась.

Чарльз попытался отмахнуться от этого воспоминания, но Джейн изо всех сил направляла его мысли в нужную сторону, и он наконец сдался.

— Я твой брат, — со скучающим видом произнес восемнадцатилетний Малкольм Чарльзу, который до сих пор ходил в подгузниках, хотя был для них явно великоват. Тот зевнул ему прямо в лицо, и Малкольм раздраженно закатил глаза. — Ладно, неважно. Это все равно что друг. Правда, у тебя вряд ли когда-нибудь будут друзья, так что… Мам, а это обязательно? Он же тупой, как репа, — тихий ответ Линн не достиг слуха Чарльза, но Малкольма явно осадили, потому что он снова обернулся к брату: — Мы друзья, запомнил? Это значит, что я всегда буду о тебе заботиться, и ты обо мне тоже… Когда сможешь. Завтра я уезжаю учиться, так что… — Малкольм бросил быстрый взгляд в угол, где предположительно стояла мать. — Меня некоторое время не будет. Но я зайду к тебе на День благода… — еще один взгляд в угол. — На Рождество.

Он направился к двери, и Чарльз испытал разочарование. Внезапно старший брат вернулся, сжимая что-то в руке.

— Если хочешь, сохрани это для меня, пока я не вернусь.

Чарльз жадно вытянул ладони, и Малкольм опустил в них серебряный брелок с эмблемой Йельского университета. Мальчик с обожанием посмотрел на брата, а затем упал на четвереньки, подполз к его ноге и запустил зубы в голень.

— A-а! Черт! Мам, слушай… — Малкольм грубо отпихнул Чарльза, и тот с рыданиями повалился на пол. — О господи. Ну все, все. Хватит, — и он склонился над воющим братом, на всякий случай придерживая того за плечи. — Мы друзья, помнишь? Это значит, что ты никогда, ни в коем случае не будешь делать мне больно, а я не буду делать больно тебе.

— Ты сделал мне больно, Чарльз, — сказала Джейн, стараясь придать голосу хоть немного уверенности. — Мне больно.

Мужчина тут же отступил в глубь комнаты, сконфуженный, и Джейн без труда вернулась к самому первому воспоминанию.

— Скоро к тебе приедет новый друг, — объяснила Линн, показывая Чарльзу фотографию Джейн. Малкольм сделал ее на одной из узких улочек квартала Маре. Девушка на снимке беспечно смеялась, светлые волосы развевались по ветру, словно флаг. Они тогда ходили в музей, а потом просидели несколько часов в ее любимом кафе с оранжевыми стенами, потягивая горячий шоколад и болтая обо всем на свете.

«Мы друзья, помнишь? — раздался издалека голос восемнадцатилетнего Малкольма. — Это значит, что ты никогда, ни в коем случае не будешь делать мне больно, а я не буду делать больно тебе».Между ними снова блеснул брелок.

Чарльз глубоко вздохнул, и Джейн чуть не расплакалась от облегчения, когда мужчина выудил из кармана штанов маленький серебристый овал.

— Мы с тобой друзья, а потому ты никогда не сделаешь мне больно — правда, Чарльз? Знаешь, прямо сейчас мне очень нужна твоя помощь. Давай мы сходим в мою комнату, и я подарю тебе что угодно в знак нашей дружбы — ну, как Малкольм. Хочешь?

Он смерил ее злобным взглядом и зашаркал к двери.

— Стой! Чарльз, стой! — придушенно пискнула Джейн. Тот вздрогнул, но так и не открыл дверь. — Видишь, меня привязали. Мне очень нужна твоя помощь. Ты можешь развязать эти узлы? Иначе… иначе я не смогу отдать тебе твой подарок.

Девушка чуть было не сболтнула «Иначе я не смогу отсюда убраться», но в последний момент сообразила, что в глазах Чарльза это не такая уж большая проблема. Затем Джейн снова внушила ему воспоминание о брелоке, оборвав картинку незадолго до того, как он укусил Малкольма.

К счастью, Чарльз проникся последней идеей. По крайней мере, он с готовностью вернулся к кровати. Тугие узлы были завязаны в самых невообразимых комбинациях, явно слишком сложных для понимания мужчины, но Джейн аккуратно направила его мысли — и через несколько минут уже с облегчением потирала ноющие запястья и лодыжки.

— Хорошо, — выдохнула она и повела его к двери. Замок оказался простым и легко поддался даже ее слабой магии, открывшись, будто по собственной воле.

Через секунду девушка была на свободе. Если, конечно, это можно было назвать свободой.

Глава 46

Джейн приложила ухо к двери, но в коридоре царила тишина, и девушка невольно порадовалась, что Линн не осталась послушать шоу. Она как можно осторожнее толкнула дверь — и все же чуть не подпрыгнула, когда та издала еле слышный скрип. В тишине, заполненной ее страхами, каждый писк казался истошным воплем. Однако Джейн так и не услышала ни шагов, ни голосов — и рассудила, что произведенный шум существовал по большей части в ее воображении.