Книга Отсеки в огне - Владимир Шигин

— Охарактеризуйте техническое состояние лодки и уровень подготовки экипажа! — велел Горшков.

— В целом техническое состояние Б-37 было на должном уровне. На лодке имел место перерасход ходовых часов в прошлом году. Израсходовано 925 ходовых часов при норме в 800. На лодке находились два боевых зарядных отделения торпед, ранее доставленных подводной лодкой с Балтики. Подготовленным был и экипаж. Торпедная боевая часть, а также боевая часть наблюдения и связи были отличными. В прошлом году на лодке было 10 грубых проступков: восемь случаев пьянства и две самовольные отлучки. С августа 1961 года грубых проступков не было. Грубое нарушение инструкций личным составом торпедной боевой части я исключаю.

— Дайте характеристику командиру! — потребовал Главнокомандующий.

— В целом могу охарактеризовать капитана 2-го ранга Бегебу положительно. Как недостаток отмечаю его недостаточную требовательность к личному составу и слабохарактерность.

— Каковы, по вашему мнению, возможные причины взрыва БЗО? — задал очередной вопрос Горшков.

— Самое вероятное — это воспламенение взрывчатого вещества, возможно, взрыв был от внешнего удара в воздушный или керосиновый резервуар или в БЗО, взрыв аккумуляторной батареи считаю маловероятным и совсем уж маловероятным — диверсию.

— Какие меры уже приняты на эскадре для предупреждения подобных происшествий? — хмуро посмотрел Горшков на Ямщикова.

— Проверяются весь торпедный боезапас и гнезда запальных стаканов, на лодках выставлена вахта в первом и седьмом отсеках у торпед и торпедных аппаратов.

Выслушав все объяснения командира эскадры, адмирал Горшков немного помолчал, а потом начал медленно говорить, обдумывая каждую свою фразу:

— Прежде всего установите порядок, при котором личный состав аварийных партий прибывал бы к месту аварии уже с изолирующими противогазами. На эскадре нарушаются нормы расхода ходовых часов без разрешения старших инстанций. Это недопустимо. Наладьте учет. Осмотрите гнезда запальных стаканов всех торпед, запросите с Балтики характеристику доставленных оттуда БЗО. Подготовьте мне доклад обо всех дополнительных мероприятиях, исключавших подобные происшествия. Немедленно отмените директиву о хранении на лодках торпед с давлением воздуха в резервуарах в 200 атмосфер. Впредь недопустима и такая большая смена офицеров, какая была у вас в конце прошлого года на Б-37.

На этом беседа была закончена, и Горшков отбыл в штаб Северного флота. О чем шел разговор между Главнокомандующим ВМФ СССР адмиралом Горшковым и командующим Северным флотом адмиралом Чабаненко, в точности не известно, но можно предположить, что разговор этот был весьма тяжел для командующего Северным флотом.

«Черная кошка» пробежала между бывшими однокашниками, когда Горшков был назначен первым заместителем Главнокомандующего ВМФ СССР. До этого, встречаясь на московских совещаниях, командовавшие флотами адмиралы (Горшков командовал тогда Черноморским флотом) были в самых приятельских отношениях. Когда же Горшков первый раз в новом качестве прибыл с проверкой на Северный флот, встречавший его Чабаненко проявил излишнюю фамильярность. Похлопывая по плечу старого товарища, он приветствовал его словами: «Привет, Серж! С приездом!» В ответ на это Горшков отстранил от себя старого приятеля и неприязненно заметил: «Я для вас, товарищ адмирал, не Серж, а первый заместитель Главнокомандующего!» Что ответил Чабаненко Горшкову, в точности не известно. Бытует легенда, что он в долгу не остался и обматерил зазнавшегося однокашника. Об этом автору в свое время рассказывал сын адмирала Чабаненко.

Как бы то ни было, но на этом дружба двух адмиралов закончилась. Вместо нее началась почти открытая вражда. Отныне командующему Северным флотом приходилось нелегко. Попробуй служить, когда в личных недругах у тебя сам Главком! Разумеется, и Горшков тяготился тем, что Северный флот вот уже на протяжении десяти лет возглавляет именно Чабаненко. Однако при всех личных неприязненных отношениях Чабаненко был опытнейшим подводником и как никто другой подходил для командования Северным флотом в этот период. Именно ему пришлось вводить в состав советского ВМФ первые атомоходы. Однако к 1962 году ситуация изменилась. Атомные лодки стали сходить со стапелей уже серийно, и их научились эксплуатировать. Трагедии же неожиданно для всех начали происходить с дизельными субмаринами. Ровно год назад в море бесследно пропала со всем экипажем ракетная дизельная лодка С-80. Тогда министр обороны маршал Малиновский объявил тогда Чабаненко «неполное служебное соответствие». Наказание предельно жесткое, так как дальше следует только снятие с должности… И вот новая трагедия. Да какая! Прямо у причала среди бела дня гибнет новейшая дизельная подводная лодка, а вторая получает тяжелейшие повреждения. И снова десятки погибших! Судьба Чабаненко была уже предрешена.

О роли Чабаненко в трагедии и С-80, и Б-37 автор много беседовал со старейшими адмиралами и офицерами, помнившими и самого Чабаненко, и те давние трагедии. Мнение ветеранов было единодушно — Чабаненко был опытнейшим подводником и одним из лучших командующих Северным флотом за всю его историю да и к подчиненным относился вполне по-человечески, отличался добродушным характером и чувством юмора. Что касается трагедий, то, по мнению большинства ветеранов, ему просто не повезло. Северный флот в те годы стал первым по мощи в СССР. Он стремительно пополнялся новыми лодками, непрерывно формировались новые соединения, и командующий флотом уже не мог чисто физически всем им уделить такого внимания, как раньше. Система управления и методы командования, во многом все еще оставались старыми. Кроме того, возможно, что к концу своего многолетнего руководства флотом и сам адмирал был уже далеко не столь энергичен, как в начале своего командования. Десять лет командования флотом — срок не малый, и Чабаненко явно на этой хлопотливой должности уже пересидел.

Теперь же Горшков прилетел на Северный флот не только как Главнокомандующий, но и как председатель государственной комиссии по расследованию гибели Б-37. Думается, что особых иллюзий на свой счет у Чабаненко уже не было. Опытному адмиралу было совершенно ясно, что удержаться в прежней должности после такой катастрофы на флоте да еще и при таком председателе госкомиссии ему вряд ли удастся. Конечно, 1962 год был далеко не 1937 годом, когда за такое очевиднейшее «вредительство обороноспособности государства» командующего флотом непременно бы объявили врагом народа и вместе с другими флотскими начальниками без долгих разговоров поставили к стенке. Вопрос, по всей видимости, для него стоял так: выгонят ли вообще Чабаненко на пенсию сразу или все же найдут в структурах Министерства обороны какую-нибудь второстепенную должность?

После недолгого, но тяжелого разговора в Североморске с Чабаненко Главнокомандующий ВМФ вернулся в Полярный. Там Горшков возглавил работу государственной комиссии, начав ее с опроса всех адмиралов, офицеров, старшин и матросов, имевших отношение к трагедии.

Знакомясь с материалами работы государственной комиссии по расследованию катастрофы Б-37, я смог еще раз убедиться в высочайшем профессионализме Сергея Георгиевича Горшкова. Не являясь подводником, он мгновенно схватывал суть проблемы и искал ее конкретные решения. Если в материалах государственных комиссий по другим катастрофам отечественного флота, которые возглавляли сухопутные маршалы, как правило, давались лишь общие рекомендации по недопущению повторения подобных происшествий, то Горшков работал совсем на ином уровне. Каждого офицера и матроса он дотошно расспрашивал о самых мелких деталях трагедии, интересовался их мнением по разным сопутствующим вопросам, пока не уяснял для себя вопроса полностью. После чего сразу же, не откладывая в долгий ящик, давал конкретные указания по улучшению тех или иных вопросов службы на лодках, изменению всевозможных инструкций по хранению и эксплуатации оружия и техники.