Книга Вожделеющее семя - Энтони Берджесс

— Хорошо, — вздохнул Тристрам. — Подождите только, вот и все. И увидите, что я прав. Вы… идиот!

Глава 8

Тристрам был не совсем прав. Здравый смысл должен был бы подсказать ему, что в его эмоциональных рассуждениях есть слабое место.

Мистер Доллимор бросился разыскивать тот несчастный штаб, который был выдуман исполняющим обязанности начальствующего лица капитаном Солтером.

Тристрам отправился в расположение своего взвода. Капрал Хейзкелл сообщил ему: — Знаете, что я нашел, серж? Трилистник. Это доказывает, что тогда мы были совершенно правы.

— А вы не можете объяснить, почему мы здесь находимся?

— спросил Тристрам.

Капрал Хейзкелл растянул рот до ушей и ответил: — Чтобы воевать с Маками, как я и говорил. Хотя почему мы должны с ними воевать — одному Богу известно. Мы ведь до сих пор не знаем и половины того, что должны знать о происходящем, так ведь? Судя по тому, что я слышал в новостях пару недель назад, мне казалось, что это должны быть китайцы. Может быть, ирландцы и китайцы сговорились?

У Тристрама мелькнула мысль: «Может быть, следует рассказать все капралу Хейзкеллу? На вид вполне добропорядочный отец семейства. Но они же мне никогда не поверят!» Было слышно, как всего в нескольких ярдах от них, в той же траншее, что-то напевает один из новоиспеченных офицеров. Может быть, там у них, на офицерских курсах, есть специальные занятия по изучению старинных военных песен?

Тристрам соображал, может ли он попытаться как-нибудь потихоньку смыться: «Если рассматривать всю эту затею как ловушку, как изуверскую выдумку, тогда пути назад, за линию окопов, нет. Если и есть какой-нибудь выход отсюда, то только вперед, через бруствер, а уж там — как повезет».

Он спросил Хейзкелла: — Вы совершенно уверены, что это западное побережье Ирландии?

— Уж если я в чем уверен, так именно в этом.

— Но вы не можете сказать, где точно?

— Нет, — ответил капрал Хейзкелл. — Но определенно могу сказать, что мы не севернее Коннаута. Это или графство Голуэй, или Клэр, или Керри.

— Понятно. Ну а если кому-нибудь захотелось добраться до противоположного берега?

— Вам бы сначала пришлось найти железную дорогу, так ведь? У них тут в Ирландии сплошь старые паровозы, во всяком случае, так было, когда я здесь разъезжал. Дайте подумать… Если это Керри, тогда вам нужно добираться от Килларни до Дангарвана. А если мы дальше к северу, то от Листоуэла через Лимерик, Типперэри и Килкени до Уэксфорда. Или, если мы, предположим, в графстве Клэр…

— Благодарю вас, капрал.

— Но это дело безнадежное, конечно, если мы в состоянии войны с Маками. Они перережут вам горло сразу же, как только услышат ваш выговор.

— Понятно. Все равно спасибо.

— Уж не собираетесь ли вы дать деру, серж, а?

— Нет-нет, что вы, конечно, нет!

Тристрам выбрался из тесной вонючей землянки, набитой сидящими и лежащими вповалку людьми, и направился к ближайшему часовому перекинуться парой слов.

Часовой, прыщеватый парень по фамилии Бёрден, сообщил ему: — Они там занимают позиции, серж.

— Где? Кто?

— Ну, там.

Часовой мотнул головой в каске в сторону окопов противника.

Тристрам прислушался. Китайцы?

Был слышен невнятный говор довольно высоких голосов. Записанные на пластинку шумы боя значительно ослабли.

«Вот оно!» Сердце у Тристрама упало: он оказался не прав, совершенно не прав! Противник существовал. Тристрам стал прислушиваться к звукам еще более внимательно.

— Похоже, что они занимают окопы очень быстро и почти без шума. По-видимому, очень дисциплинированный народ.

— Ну, теперь нам не долго ждать, — произнес Тристрам. Словно в подтверждение его слов, к ним, спотыкаясь о дно окопа, приблизился мистер Доллимор. Увидев Тристрама, он сказал: — Это вы? Капитан Солтер говорит, что вас нужно посадить под строгий арест. Правда, он сказал также, что теперь слишком поздно. В двадцать два ноль-ноль мы атакуем. Сверим часы!

— Атакуем? Как атакуем?!

— Вот опять вы с вашими глупыми вопросами! Ровно в двадцать два ноль-ноль мы поднимаемся из окопов. А сейчас…

— Доллимор посмотрел на часы, — точно двадцать один тридцать четыре. Штыки примкнуть. Нам приказано захватить вражескую траншею.

Лейтенант был весел и возбужден.

— Кто отдал приказ?

— Не ваше дело, кто отдал приказ! Поднимайте взвод по тревоге. Винтовки снарядить, да пусть не забудут дослать патрон в патронник!

Теперь Доллимор стоял прямо, со значительной миной на лице.

— Англия! — неожиданно произнес он, гнусавя от слез. Тристрам, которому уже нечего было сказать в данной ситуации, отдал честь.

В двадцать один сорок внезапно наступила полная тишина. Ощущение было, как от пощечины.

— О Господи! — вырвалось у солдат, лишившихся привычного шума. Вспышек света больше не было. В этой странной настороженной темноте кашель и шепот солдат противника был слышен более ясно — это были голоса щуплых жителей Востока.

В двадцать один сорок пять солдаты выстроились вдоль траншеи; открыв рты и тяжело дыша. Мистер Доллимор, держа в трясущейся руке пистолет, неотрывно следил за стрелкой часов. Он был готов повести за собой тридцать человек в смелую атаку («стал некий уголок, средь поля, на чужбине»), чтобы отдать Богу душу («навеки Англией»).

Двадцать один пятьдесят. Казалось, слышно, как бьются сердца.

Тристрам знал, какая роль предназначена ему в предстоящем самоубийстве: если мистер Доллимор должен был повести за собой солдат, то он должен был подгонять их. («Поднимайтесь и лезьте наверх, вы, скоты, не то сейчас всех вас, трусов, перестреляю!!!») Двадцать один пятьдесят пять.

— О бог войны, — шептал мистер Доллимор, — укрепи мое солдатское сердце. Двадцать один пятьдесят шесть.

— Я хочу к мамочке! — кривляясь, всхлипнул какой-то юморист-кокни.

Двадцать один пятьдесят семь.

— Или же, — проговорил капрал Хейзкелл, — если бы мы находились значительно ниже, вам можно было бы добраться из Бентри до Корка.

Двадцать один пятьдесят восемь. Штыки колебались. Кто— то начал икать, произнося каждый раз: «Пардон!» Двадцать один пятьдесят девять.

— Ахх… — выдохнул мистер Доллимор, вглядываясь в циферблат своих часов так пристально, словно это была арена блошиного цирка. — Сейчас пойдем, сейчас пойдем…

Двадцать два ноль-ноль.

Оглушительно звонко завизжали беспощадные свистки вдоль всей линии окопов, и немедленно загремела сводящая с ума фонографическая бомбардировка. При свете слабых спазматических вспышек было видно, как мистер Доллимор, размахивая пистолетом и распялив рот в неслышном боевом кличе выпускника офицерских курсов, лезет через бруствер.