Книга Анабиоз. Сын зари - Дмитрий Казаков

Вообще, если бы он мог выбирать, лучше бы обошелся без такого «подарка».

— Ну что там? — спросил Федор, когда разведчики вернулись.

— Около двух десятков человек, — ответил Дима, ходивший вместе с Аркашей. — Позиция у них — вещь, не прорваться и незаметно не пробраться.

— Будем обходить. — Федор вытащил из кармана камуфляжной куртки карту.

Не такую подробную, как в «штаб-квартире», но тоже достаточно неплохую.

От оврага свернули в сторону центра города, к заводу шампанских вин. О том, что творится там, информации не было, зато вроде бы майорские вояки не ждали оттуда нападения.

Когда пошли дальше, Кирилл заметил, как косятся на него бойцы — с уважением, чуть ли не с ужасом. Мелькнула мысль, что пророческий дар и статус посланника отделили его от обычных людей надежнее, чем неестественный облик и сверхспособности какого-нибудь мутанта из голливудских фильмов.

— Ничего, скоро все это закончится, — прошептал он, сжимая кулаки.

Миновали завод, затем квартал, выгоревший так сильно, что запах пожарища чувствовался здесь даже теперь, и оказались на улице Ванеева, заросшей, но все равно узнаваемой.

— Дальше тихо, в боевом порядке, — велел Федор.

Продвинуться удалось недалеко: через полсотни метров наткнулись на патруль из трех человек. Застрекотали автоматы, полетели на растрескавшийся асфальт гильзы, и прежде чем Кирилл успел хоть что-то сообразить, двое федайкинов аккуратно уложили его на землю.

— Так будет безопаснее, — сказал Степан, поймав сердитый и недоумевающий взгляд «шефа».

Бывший журналист решил не спорить.

Патрульные быстро поняли, что проигрывают в численности, и начали отступать. Отряд Федора пошел следом, не разрывая огневого контакта. Вскоре показалось здание военкомата, вырубка вокруг него и полуразвалившийся фюзеляж самолета времен Великой Отечественной.

Некогда он стоял на пьедестале, гордо задрав нос, сейчас же лежал на земле.

Пошла стрельба из окон, пули стали щербить серые стены, зазвенело первое разбитое окно, за ним второе.

— Давай! Давай! — подбадривал своих Федор. — Дадим им жару, да!

Для того, чтобы штурмовать опорный пункт, сил у них было маловато, но и цели такой перед отрядом никто не ставил. Пошуметь, напугать, показать, что враг всюду, что теперь боевая тревога будет каждый день, и по возможности уйти без потерь — вот чего ждал от них Серега.

И с задачей этой небольшой отряд справился.

Они отошли от военкомата практически в полном порядке, только двое бойцов получили раны.

— Это потому, что с нами был сам посланник! — с важным видом заявил Федор, когда улица Ванеева осталась позади, и потянулось пепелище, густо заросшее полынью и иван-чаем.

Кирилл смолчал. Мысли его были по-прежнему заняты дочерью, о которой он так позорно забыл.

В «штаб-квартире» их встретил Серега. При виде невредимого Сына зари на его физиономии появилось облегчение.

— Ну, а я уж боялся, — сказал он.

— Нечего страшиться за меня, ибо путь мой предопределен, и оборвется он не сегодня, и не завтра, и никто не в силах причинить мне малейший вред помимо воли Отца, — резко ответил Кирилл.

Бывший десантник мигом сообразил, что надо сменить тему, и принялся рассказывать, что обитатели автовокзала готовят площадку для завтрашней проповеди.

— Арсен за всем присматривает, — сообщил он в завершение.

— Это радует, — сказал Кирилл. — Сегодня беседу отменим, а завтра — я хочу, чтобы не было никаких операций, чтобы все, кто захочет, собрались в полдень, и я стану говорить.

Он должен сказать то, что зажжет огонь даже в душах скептиков, что погонит их в бой не хуже плети и позволит покончить с Дериевым и его поганым воинством как можно быстрее.

Серега почтительно кивнул. Кирилл поплелся к дому, со вчерашней ночи ставшему его жилищем. Дина встретила мужа улыбкой и поцелуем, но ни то, ни другое его не обрадовало. Натянуто улыбнувшись в ответ, он прошел к кровати и улегся на нее, как был, не раздеваясь.

Что бы ему это ни стоило, каких бы сил он на это ни потратил, он «вспомнит» свою будущую встречу с Машенькой, отыщет этот эпизод среди дорог будущего и найдет меж них нужную…

— Все в порядке? — спросила обеспокоенная Дина.

— Да, — ответил Кирилл, закрывая глаза. — Я просто должен кое-что сделать.

Дать волю подсознанию, то есть тому, что по определению не поддается контролю рассудка — это легко сказать, но почти невозможно сделать, особенно если не использовать наркотики. Что предпринять, как запустить механизм, который выносит наружу яркие видения?

Кирилл попытался вернуть самый первый раз. Затем тот случай, когда «предсказывал» майору Дериеву. Те моменты, когда волны галлюцинаций захлестывали его в подземной темнице… Что он тогда чувствовал? Какие ощущения предшествовали «провалам в будущее»? Что их вызывало?

В один момент он словно рухнул во мрак и почти различил уходящие в будущее нити, темные и светлые, переплетенные между собой, исполинскую паутину, в которой запутались тысячи людей.

Он увидел себя на трибуне, внимающую толпу внизу… в сторону!

Грохот выстрелов, его плечо рвет боль… в сторону!

Дина что-то шепчет ему на ухо… в сторону!

В сторону, в сторону, в сторону…

Он «нырял» раз за разом, вглядывался до рези под веками, но нигде не видел трехлетней девочки с бантами в светлых волосах. Смутные воды будущего, его личного будущего, не содержали ее образа.

А затем у Кирилла закончились силы.

— Хватит, — прошептал он, облизывая пересохшие губы и отгоняя мысли о том, что никогда больше не увидит Машеньки, что она, может быть, погибла, пока он тут играл в мессию.

Нет, просто у всего есть предел. У него тоже.

Вечер Кирилл провел, готовясь к завтрашней проповеди, составляя и взвешивая слова и фразы. Ночью у них с Диной опять все было хорошо: она шептала и стонала в экстазе, а он чувствовал себя не посланником небес, бестелесных сил вроде Отца-Творца, а вполне плотским, настоящим мужчиной.

Утро оказалось дождливым, но к полудню, когда Кирилл вышел из дома, дождь затих.

— Как по заказу, рога и копыта, — сказал ожидавший его Серега.

По знакомой лесенке поднялись к автостанции, а когда очутились наверху, до бывшего журналиста долетел гул, какой издает ожидающая толпа: смесь покашливаний, негромких разговоров и прочих звуков, что испускают стоящие плечом к плечу люди.

— Сколько там народу? — спросил он.

— Не считали, но не меньше пятисот человек. За последние дни столько набежало, — ответил Серега.

Может быть, не так много, как бывало у других ораторов, но достаточно.