Книга Время жизни - Роман Корнеев

Пятерка винтолетов камнем ухнула в глубины облачного покрова. Радары впились в приближающуюся землю, обшаривая серый раскинувшийся под ними ландшафт. Есть опознание!

«Восток-восемь, говорит Земля-три. Наше расположение раскрыто. Открываем огонь на поражение».

«Земля-три, отставить огонь по атакующим, задержите конвой. Бить с трехкратной перепроверкой, транспорт должен только потерять подвижность. Ни в коем случае не допустить потери транспорта! О птичках не беспокойтесь, вас прикроет Восток-восемь».

Или то, что от него оставалось. Улиссу хватило секунды, чтобы сообразить, куда их занесло. Откуда тут ЗРК?!

«Звено Беста, оставить патрулирование, работайте по наземным целям. Погасить наземные ЗРК, остальным активировать противоракетные комплексы. Ловите снаряды хоть своими задницами, транспорт должен сохранить мобильность!»

Пятерка «Сверчков» с ревом широким фронтом неслась к земле, пока автоматика перераспределяла многочисленные цели. Двадцать один подвижный пусковой ракетный комплекс, не меньше пяти хорошо замаскированных радарных станций. Когда они начинали работу – демаскировались, но их нужно было отработать по максимуму еще до первого запуска УРС.

«Звено Беста, вы не успеете к целям до залпа. Ваша задача – радарные станции, фиксировать во время пусков, эффективно погасить, потом отработать по максимуму ЗРК. Держаться у земли, на атаки „Гроз“ не отвечать, маневрировать, уклоняться, оттягивать максимальные силы противника в сторону от конвоя».

«Есть».

Хороший парень. Если будет хоть малейший шанс – приказ он выполнит. Хотя полностью доверять Улисс мог только собственному звену, некоторых из оставшихся у транспорта парней он отбирал лично, и потому был в них уверен больше, чем в хваленой подготовке пилотов Корпораций или даже вольнонаемных сорвиголов. Итак, начали.

Свинцовый ливень, прошитый несущими смерть черными каплями снарядов с обедненным ураном, плотным пологом лег на раскисшую землю, серым туманом выбрасывая на двадцатиметровую высоту комья грязного снега. Брызнула одна броневая скорлупа, вторая. Средства подавления наземных сил у «Сверчков» были небогаты, но от этого не менее эффективны.

Развертывание радарной системы наведения в «горячем» режиме громом и улюлюканьем, переходящим в оглушительный свист, впилось Улиссу в виски. Еще две станции разлетелись на дымящиеся ошметки обожженного металла, но первый залп с земли уже пошел в зенит. Улисс даже не проводил инверсионные следы сверхзвуковых управляемых снарядов, он пытался сделать хоть еще немного до того как…

Еще одна машина из его звена вдруг словно зависла в воздухе, на авторотации продолжая медленно снижаться, затем лишь, чтобы ослепительно вспыхнуть десятком метров ниже. Звено осталось вчетвером.

Для Улисса это стало лишь поводом сменить построение. Двадцатиметровый ромб под рев двигателей понесся, выворачивая восходящую спираль, к серым небесам, оставив позади грохот все еще падающих обломков наземных ЗРК и радарных систем. Нужно увести свою часть атакующих – пять или шесть машин, сколько их там, – оставив работу другому звену. Пусть отколупают от поредевшего строя «Гроз» еще группу, тогда сохранившим после ракетной атаки управление пилотам трех тыловых звеньев нужно будет в ближайшее время отбивать огонь лишь десятка хорошо вооруженных, но тяжелых, маломаневренных машин противника. А если вспомнить состояние изрядно истончившейся после атаки Улисса брони – это шанс, хороший шанс.

Еще бы Улиссу суметь отбиться на своем участке и привести обратно к конвою хоть три машины… Тогда маневренный бой, невыгодный «Грозам», оставшимся с непоспевающим аварийным резервом и, стоит надеяться, вовсе без прикрытия с земли, будет неизбежен. И это тоже шанс.

Транспорту нужно было дать минимум тридцать две минуты для прохода над восточными склонами, где уже возможно будет эффективное снижение и набор скорости. А еще через восемнадцать минут в месте встречи появится резервный флот, который был поднят по сигналу в первый же миг обнаружения вражеских машин. Снова шанс, черт побери.

Восходящая спираль продолжала набирать высоту, уводя четверку машин из-под кинжального огня преследователей. Все-таки их было шестеро. Такое ускорение они долго удержать не могли, мощность турбин падала, а роторы на почти вертикальной горке только создавали дополнительные помехи пилотированию. Так что спустя какие-то секунды Улисс снова почувствовал свист радаров наведения – это теряющие скорость «Грозы» позволили себе на ходу развернуть бортовые излучатели. Сейчас последуют и ракеты. Тепловое целенахождение во взбаламученном воздухе практически бесполезно – даже с их легкой броней требуется достаточно точное попадание боеголовки в область двигателя или топливных баков, тогда как тепловые экраны не позволяли системе наведения точно локализовать область наибольшей уязвимости. Ракетными комплексами «воздух-воздух» против легких винтолетов пользовались редко, в основном такие тяжеловесы, как «Гроза», и только в режиме удаленного управления. Преимуществом тут служила внезапность – создание помех требует времени не меньшего, чем сам пуск ракеты.

У Улисса же было другое преимущество – он мог почувствовать сканирующий луч еще до того, как тот зафиксирует цель. Ревущий на форсаже ромб боевых машин разошелся в стороны, раскрываясь в полете стометрового диаметра «цветком», одновременно в воздух ушли пакеты микробомбочек, начиненных порошком из высокотемпературного сверхпроводника – наночипы, собранные всего из нескольких тысяч атомов, были впечатаны в поверхность каждого кристалла, позволяя пассивно экранировать любые несущие каналы от метровых до микроволн. Раздался дробный грохот фейерверка, на мгновение прорвавшийся даже сквозь надсадный рев десятка двигателей, и тут же залил системы наведения чернильной мглой. Ракеты, уже успевшие сорваться с направляющих, бесцельно метнулись сквозь серебристое облако, самоуничтожившись «в молоко».

Улисс прислушался к тому, как разом замолчали тараторящие каналы противника. Их тоже должно накрыть, не могли они так быстро вывернуться. Пока не выберутся из «чернильницы», будут слепые и глухие. Улисс не нуждался в электронной связи со своим звеном, противник же этого знать не мог, а потому чисто оборонительное применение экранирующего порошка для него было частью наступательной тактики.

Сложившись обратно в плотный строй, четверка винтолетов вслепую, на одном лишь оптическом наведении, опрокинулась в пикирование. Далеко внизу, в полукилометре, рыскали своими тупыми изогнутыми мордами зависшие в воздухе «Грозы». Они только что вынырнули из облака, и теперь пытались сориентироваться. Улисс снова почувствовал скороговорку переговорных и стрекот навигационных каналов.

«Где они? Оторвались?»

«Молчание в эфире! Они читали наш канал, они успели засечь начало залпа! Команда – сменить коды!»

Нет, такой скорой контратаки они не ждали.

Короткие стволы тяжелых пулеметов ближнего боя зарокотали в каких-то тридцати метрах от цели.

«Грозы» снова оказались в ловушке своего обычного построения – плотной дугой, позволяющей успешно атаковать или обороняться за счет преимущества в тяжести брони и вооружения. К такому строю сложно подобраться достаточно близко, чтобы его разбить, но если уж это удавалось… Центральные машины издали клекот форсированных турбин, когда пилоты почувствовали первые сотрясения прочного корпуса от прямых попаданий тяжелых снарядов. «Сверчки» звена Улисса сконцентрировали огонь на двух целях, зажатых в узком коридоре шинкующих воздух роторов остальных винтолетов. Привычка любого пилота – в случае опасности уходить по возможности вверх – и тут сыграла на руку Улиссу. Уйди атакованные машины под строй, у них бы еще был шанс, а так – нужно было сначала набрать мощность, достаточную для эффективного подъема. Этого времени у противника уже не было. Первой, еще до того как заголосили стрелки в орудийных башнях фланговых «Гроз», взорвалась изрешеченная в упор правая машина. Вторая цель еще держалась, но огненный шар и грохот обломков швырнул ее в сторону, так что четверка Улисса уплотнила строй и спокойно пронеслась сквозь строй противника, поливая все, до чего могла дотянуться, плотным огнем.