Книга Конкистадоры Гермеса - Андрей Мартьянов

Волкодавы, обожавшие купание, забрались в озеро без лишних приглашений, сразу же подняв фонтаны брызг.

— Вы что же, одна здесь? — непонимающе протянул Гильгоф, пока Лолита хозяйствовала на кухоньке, устроенной под тентом. — Или остальные еще спят?

— Спят? Не уверена! Вся компания позавчера отправилась на Карфаген, а я вернулась, решила дождаться вас и поработать экскурсоводом. Прошу заметить, что передающее устройство Планка работает идеально, сигнал с Восемнадцатой Скорпиона поступает регулярно.

— Ничего странного, — ответил доктор. — Теория суперструн действенна в любой точке Вселенной, только информация идет не через сингулярность на Дороге, а напрямую — от звезды к звезде. Лолита Борисовна, вам помочь?

— Давайте без отчества, вполне достаточно “Лолы”. Помощь не требуется, только воды принесите… Николай, избавляйся от комплексов — возьми фильтр и сходи на озеро!

— Это мы еще посмотрим, у кою тут комплексы, — проворчал под нос Коленька, но емкость для очистки воды забрал и отправился к берегу, где фыркали и плескались волкодавы.

— Зря перестраховываетесь, — заметил я. — Озеро питается горными ручьями, вода чистейшая…

— Береженого Бог бережет, — серьезно ответила Лола. — Значит, ты и есть знаменитый Луи Аркур? Доктор, что ж вы нас не представили, неудобно…

— Чем же знаменитый? — Я усмехнулся. — Впрочем, догадываюсь. Благодаря моей неудачливости мы очутились на этом живописном бережку, а в умах происходит разброд и шатание. Так?

— Оказывается, у тебя поэтический талант, — сказала Лолита, распаковывая пакеты с рационами. — В целом правильно. Однако это вовсе не “неудачливость”, а исключительное стечение обстоятельств. Доктор нанял именно тебя, ты разработал маршрут, вывел мэтра Гильгофа к Дороге… После чего и завертелась кутерьма.

— Я ведь не нарочно!

— Верю. Обещаю, как только мы узнаем, как проникнуть в следующий после Карфагена мир, он получит название “Аркур” — твои заслуги стоит отметить.

— А про меня, Анечку и Крылова вы забыли? — заныл Гильгоф. — Я тоже хочу собственную планету!

— В порядке очереди, господа, нельзя получить все и сразу! Тем более что Дорога пока не желает пропускать нас дальше, сложно подобрать ключ… Никто не против овсяной каши с фруктами и молоком? И где шляется Коленька с водой для кофе?

Крылов объявился вместе с резко пахнущими мокрой шерстью собаками. Пятилитровый цилиндр был немедленно помещен в гнездо автоповара, волкодавов одарили сухариками, после чего я отогнал их на солнце — сохнуть.

— Ключ, говорите? — задумчиво произнес Гильгоф, размешивая завтрак пластиковой ложечкой. — Николай, подключите-ка ваши новые способности и ответьте: в ближайшей округе ничего такого-эдакого не замечается? Прежде всего необычных явлений энергетического характера?

Коленька нахмурился, помолчал минуту и отрицательно качнул головой:

— Только излучение от искусственных объектов — “Роммель”, аппаратура в палатках, ПМК. Впрочем, погодите! Над Лесом свечение… Не знаю, как описать!

— А вы постарайтесь, — вкрадчиво сказал Гильгоф и почему-то оглянулся.

— Лента, — брякнул Крылов. — Очень похоже на широкую ленту розового цвета. Тянется над Дорогой, в сторону юга. Постоянно колеблется, словно бы волны пробегают — знаете, как у гимнасток, когда ленту крепят на палочке? Природу понять не могу, раньше ничего подобного не встречал.

— Гравитационные возмущения? — предположил доктор. — Если вы способны различить электромагнитные поля или радиоактивность, так почему бы не научиться “видеть” гравитацию?

— Оставьте Николая в покое, — поморщилась Лолита. — О том, что на пространстве Дороги имеются гравитационные аномалии, я и так знаю. Колебания очень незначительны, человек их не заметит, но технику не обманешь… Значит, волнообразные движения? Мы выяснили, что точка сингулярности активизируется, когда сила тяготения снижается примерно на пять процентов от нормы Гермеса. Предположим, что эта “волна” идет дальше по Дороге с определенной скоростью, например сто метров в секунду. Через восемь секунд откроется следующая точка, через шестнадцать — третья, через тридцать две секунды — четвертая! И так далее! Николай, ты заслужил конфетку! Нет, две конфетки!

— Перебьюсь, — отмахнулся Крылов. — Теперь представь себе, что скорость распространения волн неравномерна, к южному краю дороги они затухают и ворота в пространстве открываются не через равные промежутки времени, а с запаздыванием. Причем запаздывание может составлять, к примеру, сто пятнадцать процентов — по количеству точек сингулярности на одной Дороге. Устраивает такая версия?

— Молодец! Заставлю папу купить специально для тебя самую большую конфетную фабрику!

— Вполне хватит скромного пивного заводика… Лола, покопайтесь в этом направлении; может, чего найдете.

Лолита кивнула, а Гильгоф только сплюнул под ноги:

— Устал считать, сколько Нобелевских премий вы, юноша, заработали за прошедший месяц! Прямо-таки кладезь идей и неиссякаемый источник мудрости!

— Неужели завидуете?

— Чему завидовать, скажите? Любой ваш экспромт ставит десятки новых задач, ничего при этом не объясняя! Имеет место некое явление, вы относительно правдоподобно растолковываете, что происходит, но объяснить глубинный смысл, причины — не в состоянии! Мышь ест сыр, но почему она это делает, никому не известно! Что привлекает мышь именно в сыре, а не в телячьих биточках под соусом а’la Пуату? Для чего мыши вообще нужна еда? Она любит только голландский сыр или способна питаться рокфором, пармезаном и другими сортами? Более того — это полевая мышь, домовая или лабораторная? И что она будет делать после легкой закуски? Между прочим, надо бы взять сыр на лабораторный анализ — выяснить химический состав. Вдруг это не сыр, а покрашенный в желтый цвет кубик пластиковой взрывчатки, опрысканный сырным ароматизатором?.. Уяснили, о чем я говорю?

— Ну знаете, доктор! — расхохоталась Лолита. — Видать, крепко вас проняло! Сбавьте обороты и не расстраивайтесь. Вообразите, каково приходилось ученым в XX веке, когда появились работы Эйнштейна, Чанд-расекара, Хоукинга и прочих мэтров и грандов! Ведь это был шок, переворот, чуть не ежедневно совершались новые открытия, смысл которых понимали очень немногие, а представления о мире совершенствовались с невероятной быстротой… И что? Любое изменение привычной картины мироздания вызывает закономерную реакцию: увидели новый объект и немедленно захотели его потрогать, объяснить природу и научиться использовать в своих целях! И — никак! Не дается в руки, ускользает! Вспомните, сколько лет прошло от появления теории радиоактивности до создания атомной бомбы? Первое предположение о существовании черных дыр высказал Лаплас в XVIII веке, а доказали их существование лишь через триста лет!

— У нас в запасе нет трех столетий, — огрызнулся доктор. — Ни трех лет, ни трех месяцев! И мы столкнулись не с феноменом гамма-излучения и не с теоретическими выкладками Шварцшильда или Хоукинга, а с чужой цивилизацией, которая может оказаться агрессивной и враждебной!