Книга Вторжение - Михаил Ахманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Назвать это просто посадкой было нельзя, скорее — явлением космических масштабов: рукотворный астероид, разбрызгивая стаи облаков и порождая вихри, медленно, плавно опускался на материк. Вершина гигантского цилиндра ещё была над тучами, когда основание коснулось разом закипевших льдов. Нагретый корпус погружался в их холодные объятия, проплавляя дорогу к скальному щиту под вечным ледником, уходил вниз сотнями метров, но всё ещё высился над облаками. Чудовищные фонтаны пара взмыли в воздух, с новой силой забушевал ураган, потом свершилось небывалое: над ледяным континентом пролились дожди. Это был потоп, хлынувший с небес и перешедший в метель, что докатилась до всех берегов континента; ветер взламывал ледовые поля, рушил в море ледяные горы, гнал океанские волны на все стороны света, к Огненной Земле и мысу Доброй Надежды, к Тасмании и Новой Зеландии, к Австралии и Мадагаскару.
Но этого Литвин не видел. Перед ним, застилая внутреннее зрение, клубился раскалённый пар, и мнилось, что он опять на Венере — летит, будто лист, несомый бурей, не сражаясь с ветром, а покорствуя ему. Внезапно Корабль дрогнул, что-то метнулось с его поверхности, и изображение стало яснее.
«Мы на твёрдом грунте?» — спросил Литвин.
«Ещё нет, — ответил бесплотный голос. — Выпущен модуль, и наблюдение за посадкой ведётся через его видеокамеры, в диапазоне коротких волн».
Модуль кружил под пеленою облаков, рядом с Кораблём. Его корпус всё ещё погружался в панцирь, сковавший материк; вокруг цилиндрической громады рос гигантский вал из ледяных обломков, шевелившихся и наползавших друг на друга, словно стадо огромных прозрачных амёб. С неба по-прежнему падал дождь, и водяные потоки, проникая в ледовый хаос и замерзая в нём, цементировали глыбы и обломки, превращая их в горы, а затем — в монолит, подобный стене вулканического кратера. От неё, разрывая ледяное поле, зигзагом побежали трещины, тут же скованные застывающей водой. На сотни километров окрест поверхность континента вздрагивала и шевелилась, но постепенно эти конвульсии стихали, делались реже и слабее. Гейзеры пара, бившие над ледяной стеной, начали таять, ливень прекратился, и теперь в сумрачном воздухе кружились снежные вихри, покрывая местность белым рыхлым саваном.
Корабль замер. Через датчики модуля Литвин взирал на гигантскую башню, ушедшую в лёд на два километра, до нижнего тороидального кольца. Её вершину скрывали низко нависшие тучи, и всё же она казалась огромной, точно железный штырь, пронзающий планету от полюса до полюса, мифическая ось, вокруг которой из ночи в день, из дня в ночь вращался земной сфероид. Здесь не было скал и горных хребтов, лишь белая антарктическая равнина, и ни одна деталь пейзажа не могла сравниться с этим грандиозным сооружением. Вал у его подножия выглядел невысокой стенкой, насыпанной ребятишками, решившими поиграть в снежную крепость.
— Что ты видишь? — спросила Макнил.
— Мы приземлились. Это… это похоже на удар кувалды по ледяному панцирю. — Литвин вытер пот со лба. — Сейчас торчим посреди равнины, будто гвоздь в доске… такой огромный гвоздь от земли до неба… Внизу — ледяная пустыня, вверху — тучи, а между ними — снег и ветер. Но буря, кажется, стихает.
— Думаешь, кто-то за нами прилетит?
— За нами? Вряд ли, Эби. Надо выбираться самим.
— Надо, командир. — Она погладила свой живот. — Выбраться надо непременно. Пусть от Рихарда что-то останется… его дитя…
Его дитя! Сердце Литвина болезненно сжалось, но он сказал бодрым тоном:
— Подождём. Мы уже не в космосе. Вдруг представится какой-то случай.
Ждали они часов восемь. Ураганный ветер прекратился, но снегопад стал гуще — миллионы тонн воды, испарившейся при посадке, нескончаемыми потоками падали с небес. Ледяная стена внизу уменьшалась — вероятно, были открыты шлюзы, поглощавшие лёд. Однажды пол под ногами дрогнул, и череда модулей, снявшись с внешней поверхности Корабля, стремительно унеслась к тучам. Литвину показалось, что их не меньше сотни; тёмные угловатые аппараты взмывали вверх с поразительной скоростью, будто пули, выпущенные из пулемёта. Отправились на разведку, пояснил Корабль. Их быстрый взлёт да мелькание снега были единственным движением над мёртвой белой поверхностью материка. Земные машины не появлялись, ни боевые, ни транспортные, но, очевидно, за Кораблём следили с орбитальных станций.
Веки Литвина уже слипались, когда в пятиугольной камере повеяло холодом. Это казалось удивительным — на Корабле повсюду поддерживалась ровная температура, и воздух был неподвижен, как в тёплый безветренный день где-нибудь в казахстанской степи. Сон, почти овладевший Литвиным, отпрыгнул, как вспугнутый воробей; он приподнялся, широко раскрыв глаза, уставившись на бурую массу, частицу квазиразума. Но, вероятно, не она была источником тревоги — пульсировала в плавном ритме, словно отдыхала от усилий, затраченных при посадке.
Воздух рядом с ней словно взорвался. Макнил и Йо испуганно вскрикнули. Литвин, сжав пальцы, выбросил режущую нить — в какой-то миг ему почудилось, будто огромная фигура олка встаёт посередине камеры. Но то был не олк, а, несомненно, человек Земли. Довольно высокий и тощий, со светлыми растрёпанными волосами, сероглазый, длинноносый, узкогубый. Типичный немец или скандинав лет за сорок, одетый по-летнему, в просторные серые брюки и футболку с портретом смутно знакомого бородатого мужика — кажется, шоумена и гитариста Васко Лоу. Здесь, в инопланетном корабле, этот тип был неуместен, как фотография порнозвезды в астрофизическом журнале.
Челюсть у Литвина отвисла. Он встал, лязгая сочленениями скафандра, закрыл собою женщин и взмахнул хлыстом, будто собрался перекреститься.
«Что за чёрт!..» — пробормотала Макнил за его спиной.
— Уберите оружие, офицер, — молвил незнакомец на английском. Голос у него был резкий, скрипучий, а губы двигались так, словно вот-вот сложатся в ехидную усмешку. — Я ведь не ошибаюсь, вы офицер с погибшего «Жаворонка»?
Литвин автоматически кивнул.
— Лейтенант-коммандер Литвин, десантный корпус. Со мной лейтенант Макнил, а также… — Он повернулся к Йо, вздрогнул и смолк, изумлённый выражением её лица. Она глядела на странного гостя, точно на демона из преисподней.
— Женщина фаата. Мои комплименты, лейтенант-коммандер. Вижу, вы времени зря не теряли. — Незнакомец постучал согнутыми пальцами по лбу. — А теперь снимите кафф, и с неё тоже. Лишние свидетели нам не нужны.
— Кто вы такой? Как здесь очутились? — пробормотал Литвин, сдирая кафф с виска. Йо, будто зачарованная, сделала то же самое.
— Хороший вопрос! Хотите знать, как очутился? Ну, вы, земляне, называете это телепортацией, а мы — пространственным проколом. Корабль передвигается точно так же, но на более дальние расстояния. Я, правда, не летаю среди звёзд, но тут, на Земле, мне костыли ни к чему. — Он наконец усмехнулся, и эта усмешка в самом деле была ехидной. — Что ещё вас интересует, лейтенант-коммандер? Моё имя? Могу предложить несколько на выбор. Вот Гюнтер Фосс, ведущий репортёр журнала «КосмоШпигель», а вот — Лю Чен, китайский астроном с обсерватории «Кеплер»…