Книга Файролл. Гонг и чаша - Андрей Васильев

— Ничем не можем вам помочь, — зло смотрел на меня мудрец.

— Да что такое-то? Я же за информацию заплачу! И кстати, у меня есть купон на скидку, — чуть повысил голос я.

— Мне охрану позвать? — злобно взвизгнул мудрец. — Выставить вас с позором с применением силы? С учетом купона могу самых сильных охранников вызвать!

— Не ори, умник, — оскалился я. — Сам уйду.

Я встал и, не оборачиваясь, вышел из академии.

«Плохо, — думал я. — Что дальше делать — неясно, и куда идти — непонятно. Хотя… Утро вечера мудренее, пойду в гостиницу, а потом домой, спать».

Я двинулся в сторону гостиницы, которую приметил по дороге, и почти дошел до нее, как мой взгляд привлекла одна очень знакомая эмблема. Я заулыбался, остановившись около нее.

«А что? — сказал я сам себе. — Чем не вариант?»

ГЛАВА 19,

в которой герой занимается дипломатией и творит добрые дела

Я еще раз посмотрел на знакомую эмблему, хмыкнул и пошел в гостиницу. Слава небесам, хоть какая-то определенность начала вырисовываться. Эти хмыри из Академии мудрости явно что-то да знали, вот только одно лишь упоминание об ушедших богах почему-то выводило из себя этих корыстолюбивых мудрецов. Ну да ладно, все равно, если кто-то что-то знает и при этом любит деньги, то рано или поздно я тоже это буду знать, надо лишь найти нужную лазейку, и желательно с черного хода. А для этого надо найти себе рекоменданта, и я знаю, откуда следует начать его поиски. Приятно все-таки: игра фэнтезийная, мир виртуальный, а подходы к решению вопросов, позаимствованные из реальной жизни, вполне работают, ну по крайней мере хотелось бы на это надеяться.

Когда я вылез из капсулы, за окнами было совсем уже темно, наступил вечер, причем не ранний. Что удивительно, и в квартире тоже было темно, на кухне не лилась вода, и никто не брякал плошками, не работал телевизор, который Вика включала сразу же после того, как надевала тапочки, — в общем, было непривычно тихо. И я не знаю, что меня удивило больше — то, что Вики нет, или то, что меня это не только удивило, но и расстроило.

— Ай-ай-ай, Киф, — сказал я сам себе, причем вслух. — Однако ты, похоже, собрался идти по той дороге, по которой уже один раз ходил.

Курлыкнул коммуникатор, сообщая о том, что у него для меня есть сообщение или даже сообщения.

«Киф, я на важной встрече, не волнуйся. Захочешь кушать — там все в холодильнике есть, только не ленись подогреть. Если буду совсем поздно — позвоню».

Ой, что это? Что это у тебя внутри такое чувство, будто кто-то на селезенку наступил? Тебе ж вроде как пофиг? Чего тогда ты так зубами скрипнул? Что, боишься себе признаться, что все не так просто, как ты сам бы хотел? Что, проняло?

В этот момент я понял, что дискуссия с самим собой переходит в стадию некоей шизофреничности, и пошел курить.

Сигарета, как всегда, немного оттянула тоску-печаль, я заключил с самим собой определенный договор, что мало ли какие у нее дела и скоро она будет, и вот тут-то я выясню, что это за дела у нее такие!

Вообще мужчины все смеются над женщинами, над их вечным квохтанием и уходом от проблем, а сами все это время делают то же самое, только с неприступным и гордым видом. Елки-палки, да мы соглашенцы куда большие, чем женщины. Мы к врачу идем только тогда, когда зуб уже развалился, аппендицит прорвался, а ноготь врос так, что там палец надо отрезать. Мы отправляемся на родительское собрание с желанием все, все высказать этой классной руководительнице с ее вечным требованием денег на то и на се! И покорно сдаем деньги на шторы, причем если сшить все эти шторы, на которые мы уже сдали деньги, то земной шар можно будет закутать ими, как шарфом. Да что там шторы, это так, мелочь…

Вот ты лежишь в постели с этой девочкой, смотрящей на тебя распахнутыми глазами, в которых живет уже привычная для нее обреченность и покорное принятие статуса «любовница», и думаешь: «Все. Все. Все, вот прямо завтра я с ней встречусь, куплю цветы, куплю кольцо и предложу, точно предложу стать моей женой!»

Ты выходишь от нее утром или даже вечером, и твоя решимость абсолютна. По мере приближения к дому она тает, тает, тает… И вот ты у своей двери, ковыряешь замок ключом, и внутри себя, там, где-то очень глубоко, ты точно знаешь, что ничего ей завтра не скажешь и послезавтра тоже… Ну а зачем? И так все нормально.

И дело вовсе не в том, что ты ее любишь или не любишь, да и вообще — при чем здесь любовь? Все мужчины отлично знают, что нет никакой любви на белом свете в двадцать первом веке, а может, и раньше не было, ну вот так — нет, и все тут. Есть комфорт, привычка, соседство, сожительство, вожделение, куда без него, ну и лидер этого списка — деловое партнерство. Нет, слова остались, без них никак, без них женщина не сможет себя убедить, что ей нужен именно этот мужчина, да и мужчина без этих слов не сможет ее заполучить. Эти странные женщины, они до сих пор зачем-то еще цепляются за слова и насквозь прогнившую посудину под названием «любовь». Хотя почему «зачем-то»? Понятно зачем. Они ведь тоже прекрасно знают, что ее нет, любви этой самой, но им удобнее и комфортнее думать, что она есть, поскольку так куда проще объяснить самой себе, почему она живет с этим алкашом и неудачником, чем признаться себе, что на самом-то деле ею движет страх одиночества, а одиночество — это как раз то, что нестерпимо для женщины. И не верьте авторам романов, воспевающим одинокую и независимую женщину, — они врут, причем безбожно. Независимая — это запросто, но одинокая и при этом счастливая? Брехня. Нет, господа мужчины, это страх.

Но когда наступает край, когда совсем беда — женщины умеют этот страх загнать внутрь и идут вперед, рискуя всем. А мы? А мы предпочитаем жить с нашим страхом в области отношений с противоположным полом, мы договариваемся с ним. Он ведь есть не только у них, но и у нас. И наш, мужской, не меньше, чем их, женский, а наоборот, куда больше и позорнее.

Ну а вы как думали? Вот ты живешь один, дома все привычно, все знакомо, уже все создано и все куплено. Тут тихо, полумрак, спокойно, и все находится на своих местах, и курить можно, где захочешь, и пельмени в плошке в холодильнике лежать будут до тех пор, пока в них органическая жизнь не заведется. А вот как только она войдет в твой дом в статусе хозяйки, так все и начнется: кредиты, ремонт, пеленки, «сходи в магазин», «курить на балкон» (лайт-вариант) или «курить на лестницу» (хард-вариант) и так далее, и так далее…

И ты, даже осознавая, что это именно она, та самая, единственная, для тебя рожденная, тянешь, тянешь, тянешь сказать ей… Пока однажды утром не услышишь от нее:

— А ты знаешь, у меня через две недели (неделю, месяц) свадьба, так что это была наша последняя ночь.

И все. Иди, трусишка, грызи ногти на ногах, ты обделался…

А уж про то, как мужья к любовницам уходят, я даже и рассказывать не буду. Все как один собираются от старых и постылых жен уходить, этим девочкам рассказывают, что вот прямо завтра, вот как только сын школу окончит… Не слышал, чтобы хоть кто-то ушел, и сам такого не видел. Они ждут, а мы им врем… И трусим. Ну а как по-другому-то? Да, жена уже не та милая и добрая девушка, что когда-то была, и характер у нее фантастически испортился, и видеть ее периодически уже никаких сил нет, и весит вдвое больше прежнего, и покрикивает она на тебя постоянно. А у этой и грудь торчком, и в рот она тебе смотрит, и опять же с ней ты снова мужик, но… Снова проходить этот путь? Ипотека, токсикоз, молоко на руку, девятый зуб с температурой под сорок… Нет, нет, нет, я еще раз этого не хочу! Без меня.