Книга Агрессор - Андрей Нибаров

Правда, в дверной глазок была вмонтирована видеокамера и лазерный детектор движения, и запиралась камера тактильным замком. Олег искал переговорное устройство, неожиданно дверь открылась сама, зашел охранник.

– Захочешь есть, стукни два раза, – сказал он. Боевик вручную откинул кровать, а потом и небольшой столик в углу, который Баталов сразу и не заметил. Протер тряпкой. Олег впервые в жизни видел, как стол протирают ветошью! – Три удара – в туалет. Все понял?

Грязную тарелку, видимо, нужно было также «отстукивать» – утилизатор отсутствовал.

Баталов спросил о посуде.

– Придется есть из одной и той же. – На пороге появился Фарма. Глава боевиков сделал охраннику знак, чтобы тот вышел. – Вечером тарелки моют в бочке во дворе.

Заключенный поморщился. Опустился на кровать, которая и не подумала принимать форму его тела, а так и осталась доска-доской, и поморщился вторично.

– Да, здесь тебе не космос. – Фарма всматривался в лицо пленника. – Ничего, потерпишь, недолго осталось.

– Переведешь в комфортабельную лабораторию?

– Я бы с удовольствием, но тебя будут судить. Судом нового свободного галактического правительства. Как видишь, времена изменились.

– Ты бредишь, Зимин? Дестроер вскружил тебе голову? Твои друзья в тюрьме, в скором времени ты присоединишься к ним. Какое правительство, какие времена? Никаких предпосылок к перевороту нет.

– Переворот? Я называю это революцией, – сказал Фарма. – С другой стороны, если есть предпосылки, какая же это тогда революция? Но мы теряем время, у меня, а тем более у тебя его в обрез.

Баталов не строил иллюзий, он знал, какой приговор вынесет новое галактическое правительство. Его сожгут из плазмогана. Скорее всего, рядом с бочкой, где революционеры мыли тарелки, чтобы было чем залить воняющие паленым останки.

– Я предлагаю тебе работать на нас, – сказал Фарма.

Баталов молчал. Он думал, как выгородить Романа и Салль, которых тоже могли поставить к стенке. У революционеров это быстро делается.

– Крэмберг хорош до поры до времени, – сказал Зимин. – Космос непредсказуемое, жестокое место. Если человечество вступит в контакт с иными цивилизациями, то в девяносто девяти случаев из ста наши технологии, ресурсы, жизненное пространство попытаются отобрать силой. Вспомни колонизацию Америки на старушке Земле. А ведь там свои грабили и обращали в рабов своих, выкладывали пирамиды из отрубленных рук. Представляешь, что с людьми сделают чужие? Вы нам потом спасибо скажете.

Баталов знал, что Крэмберг в некоторой степени обезоружил человечество, сделал его уязвимым перед угрозой извне, но и в этом был глубокий смысл.

– Без допуска люди давно бы уничтожили самих себя вперед любых пришельцев, – сказал Олег. – Что-что, а жестокости, ненависти, насилия нам не занимать. Сам знаешь, история нашей цивилизации до допуска – это сплошная бойня с перерывами на подготовку к войне.

– Мы можем столкнуться с расой существ, начисто лишенных морали, то есть совершенно, – заметил Фарма. – Тогда как?

– Припомни хоть один фантастический фильм, где чужие сжигают людей в газовых камерах, варят из землян мыло, ставят опыты на четырехлетних малышах.

– Ну а все же? Если такой злодей объявится?

– Не объявится. Аморальные существа прежде других уничтожат сами себя. Контакт с аморальными невозможен. Цивилизация злодеев, если и успеет выйти в космос, то устроит самоубийство большего масштаба, только и всего. Забыл Зермину? Сепаратистов? Да мы сами шли по этому пути. Человечество катилось в бездну, и только ДОК в последний момент нас остановил. Пойми ты, наконец: нас ждала груда обожженных планет! Нас спас гений Крэмберга. Запомни: допуск к средствам убийства, а не выход в гиперпространство открывает путь к контакту с иным разумом! А если пришельцы будут иметь подконтрольное оружие, чего нам бояться?

– Инопланетный допуск?

– Именно.

– И ты в это действительно веришь, Баталов? Искренне веришь, что еще у кого-то есть допуск?

– Я убежден, – сказал Олег. – Это во всей остальной Вселенной не поверили бы, узнав, что у землян его не было. Это мы долгое время безрассудно ставили цивилизацию под удар, но сейчас, с ДОКом, никакого риска нет.

«Племя мечтателей. – Фарма смотрел на пленника и не испытывал к нему ничего, кроме жалости. – Перевернули все с ног на голову! Зажмурились, словно дети».

– Допуск – это просто путь к власти конкретного человека, не более того, – сказал он. – Папа Крэмберг, чтобы достать яблоко, рубит под корень всю яблоню. Придет время, и подобные тебе фанатики, Баталов, прозреют, но уже будет слишком поздно. Крэмберг – диктатор нового времени, гениальный манипулятор, информационный тиран. На самом деле ему плевать на мораль, на добро и зло, ему нужна власть. Пусть извращенный, но послушный мир. Я уверен, что создатель ДОКа припас для себя не один, а сотню арсеналов свободного оружия, и он непременно вытащит его, спасая свою шкуру, когда вблизи одной из наших планет вынырнет из гиперпространства корабль чужих, на котором о допуске и слышать не слышали, а еще лучше – благоразумно оставили допуск дома!

– Это исключено. Высокоразвитая цивилизация не опустится до двойных стандартов, это означало бы крах всего.

– Не опустится? – Фарма рассмеялся. – Не опустится пока есть что жрать и чем дышать! Пригодные для жизни планеты по пальцам можно пересчитать! Что бы мы делали без них? Да ринулись бы в космос с тысячами тонн оружия! Убивали бы за пядь земли, кусок атмосферы! Убивали, убивали и убивали, чтобы выжить самим, оставив допуск для поддержания внутреннего порядка.

Баталов с некоторым удивлением смотрел на Зимина. Фарма верил в то, о чем говорил. Убивать и грабить, чтобы выжить самим. Было удивительно, что цивилизация, приручившая оружие, порождала людей с подобными убеждениями.

– За что ты ненавидишь Крэмберга?

– Плевать мне на Крэмберга, – ответил Зимин. – Как человек он меня не интересует. Но Крэмберг-манипулятор – это болезнь. Человечество испугалось бешеного роста собственных потенций и теперь перекладывает часть ответственности на оружие. Пусть оно решает! Крэмберг сыграл на нашем страхе. Скоро репликаторы будут решать, кого кормить, а медблоки – кому оказывать помощь.

– Нет, ты ненавидишь Крэмберга лично, – сказал Баталов.

По лицу революционера прошла тень. Он смерил Олега тяжелым взглядом:

– Ты будешь работать на нас? Да или нет?

Олег подошел к Фарме на расстояние вытянутой руки. Зимин отступил, хотя запястья Олега были в наручниках.

– Нет, – сказал Баталов.

– Тогда завтра тебя сожгут, – сказал Зимин. Он направился к двери. – Я дал тебе шанс, ты им не воспользовался.

– Стукни пару раз, я проголодался, – сказал Олег. – Только не переборщи, а то охрана решит, что ты до смерти меня напугал.