Книга Проклятие Галактики - Валентин Холмогоров

– Зато очень удобно! – с вызовом возразила Эстер. – Не нужно готовить, нажал на кнопку, и через пару минут поспел горячий обед. Кроме того, такая еда содержит все необходимые человеку компоненты. Вот в те же наборы для пожилых людей добавляют и полезный для сердца калий, и укрепляющий кости кальций, и ферменты для улучшения пищеварения… В общем, если вам не нравится, я заберу.

– Нет уж, – покачал головой Ник, сняв защитную пленку и вдавливая на крышке контейнера одноразовую кнопку авторазогрева, – еще неизвестно, когда получится поесть в следующий раз. И получится ли вообще. Баррозо пообещал расправиться со мной через десять часов.

– Я знаю, – кивнула Эстер и неожиданно приблизилась к Нику почти вплотную, так, что его обдало мягким ароматом ее волос. Уха Ника коснулся теплый воздух, сорвавшийся с ее губ: – Не говори им, где ты спрятал карту.

Ник на мгновение замер и, чуть отстранившись, изумленно посмотрел на девушку:

– Мне казалось, вы… Ты работаешь на Ассоциацию.

– Все верно, – понизив голос, сказала Эстер. – Но мы когда-то были… Хорошими друзьями.

– Возможно, вы были хорошими друзьями с Кристером Руттом, – осторожно поправил ее Ник. – А я – не он. Я всего лишь генетический двойник, по воле случая или благодаря прихоти природы имеющий лицо, голос и тело Кристера.

Эстер как-то странно посмотрела Нику в глаза, затем протянула пальцы, словно желая коснуться его виска, но тут же отдернула руку.

– Послушай, возможно, тебе не понравится то, что я сейчас скажу, но я все-таки должна это сказать. Ты хорошо помнишь свою семью?

– Конечно, – пожал плечами Ник, – отца не стало, когда я был еще мальчишкой, меня воспитывала мама. Она водила меня в школу, а я помогал ей ухаживать за младшей сестрой…

– Прекрасно, – кивнула Эстер, – ты помнишь тот день, когда впервые пошел в школу?

– Разумеется.

– Во что была одета твоя мать? Сколько учеников было в классе? Как звали первую учительницу? Какой рисунок на стенах в комнате твоей сестры? Какого цвета у нее глаза? Как называется любимое блюдо твоей мамы? Как пахнет в гостиной вашего дома?

Эта неожиданная череда вопросов сбила Ника с толку, он нахмурился, сосредоточился, попытался вспомнить… и не смог. Словно какая-то невидимая пелена застлала его память, оставив только крупные события и полностью слизнув мелкие, вроде бы незначительные, детали. Вот он растет, ходит каждый день на уроки, возвращается домой, вот он поступил в Академию и сдал первые экзамены, вот началась летная практика, вот ему вручают пилотский сертификат…

– Попытайся припомнить хоть один яркий день из своего детства, – продолжила Эстер. – Ну хоть что-то, кроме абстрактных школьных занятий и игр во дворе с приятелями. Как ты праздновал свой десятый день рождения? А совершеннолетие? Вспомни свое первое свидание, первый поцелуй?

Ничего. Ник с ужасом понял, что у него попросту нет прошлого, кроме цепочки самых главных, узловых событий, о которых он может сказать с определенностью лишь то, что они когда-то происходили с ним. С ним ли? Ник попытался подсчитать, сколько раз за последнее время он вспоминал об оставленной на Земле семье. Выходило, что нечасто. Прислушавшись к своим чувствам, он с растерянностью осознал, что и теперь не испытывает какой-либо серьезной тревоги о судьбе матери и сестры. А переживал ли он за них когда-нибудь по-настоящему, всерьез?

– С чего ты вообще решил, будто ты – двойник Криса? – прервала его размышления Эстер.

– А зачем тогда я вообще понадобился Баррозо? – поднял на нее встревоженный взгляд Ник. Голос дрогнул, выдавая охватившее его волнение. – Насколько я знаю, покинув Ассоциацию, Рутт закрыл доступ к какой-то важной информации. И получить его можно только с использованием отпечатков пальцев и изображения сетчатки самого Рутта. Вот Баррозо и бросился искать генетического двойника.

– Послушай… – остановила его жестом Эстер. – Возможно, ты об этом не знаешь, но… Папиллярный рисунок пальцев, структура радужки и сосудов глазного дна совершенно разные даже у братьев-близнецов, родившихся у одной матери. Они не могут совпадать ни у кого на свете, включая людей с одинаковым генетическим кодом. Забудь о том, что говорил тебе Баррозо. Ты и есть Кристер Рутт. И второго Кристера Рутта в этом мире не существует.

Сказать, что слова Эстер ввергли его в состояние шока – значит не сказать ничего. Если она права… То это означает, что Ника, Никиты Фадеева, просто не существует и никогда не существовало на свете? Что вся его жизнь – это лишь фантазия, наваждение, морок? Он не рождался, не рос и не взрослел, не маялся долгими весенними днями, ожидая, когда кончатся уроки и можно будет отправиться с друзьями на прогулку, не лежал на мокрой подушке, мучаясь простудой, а теплая и сухая рука матери не касалась его лба… Всего этого никогда не было или было с кем-то другим? Ник… Или Крис… Он не мог в это поверить.

– Но ты…

– Это я подложила «пад» туда, где ты его нашел. Ты сам просил меня об этом.

Эстер упруго поднялась на ноги, схватилась рукой за край блузки и потянула ее вверх. Ник уже был готов к любым неожиданностям, но Эстер просто извлекла из-под одежды зажатый поясным ремнем пухлый пластиковый пакет и протянула его Нику. Внутри, под прозрачной пленкой он разглядел аккуратно сложенный серый форменный комбинезон с символикой Ассоциации. Там же лежал магнитный ключ от наручников.

– Поешь и переоденься, – скомандовала девушка, – они готовят сейчас высадку на Калорис. Это наш шанс. Но времени у нас чертовски мало…

На корабле царило оживление – по коридорам деловито сновали технические специалисты и облаченные в силовые костюмы десантники, периодически навстречу попадались сервис-боты, старавшиеся, впрочем, не путаться под ногами. Во всей этой суете и суматохе Ник несколько раз едва не потерял из вида лавировавшую в толпе Эстер, порой ему даже приходилось переходить на бег, чтобы не отстать. Принесенный ею форменный костюм пришелся впору, разве что рубашка, на груди которой было вышито золотыми нитками «лейтенант Прайс», немного жала в плечах. Кто такой этот самый лейтенант Прайс, Ник предпочитал не задумываться, как, впрочем, и о том, каким образом Эстер собирается вытащить его отсюда. «Вероятно, она знает, что делает», – подумал он.

Миновав жилой модуль, они свернули в один из служебных коридоров и остановились возле медицинского тест-бокса, коих Ник насмотрелся в достатке во многих космопортах. Эстер что-то приложила к сенсору и кивнула в сторону отверстия, расположенного на передней панели прибора:

– Суй руку.

Ник повиновался. Что-то зашипело, он почувствовал, как вокруг его плеча сжимается манжета тонометра, на контрольном дисплее возникла зубчатая кривая пульса.

– Расслабься, а то тест завалишь, – вполголоса посоветовала девушка.

Тест-бокс коротко пискнул и нехотя отпустил руку Ника, дисплей мигнул зеленым. Эстер повторила процедуру, снова поднесла что-то к считывателю и удовлетворенно кивнула.