Книга Знак фараона - Лора Бекитт

— Надеюсь, второго ребенка вы будете кормить сами, — сказала Хнут.

— Второго? Я не собираюсь больше рожать.

Выражение ее лица, всего минуту назад казавшееся мягким и нежным, вдруг сделалось жестким, глаза потемнели.

Рабыня ничего не ответила. Она поманила Тию за собой в парадный зал, а когда они вышли туда, сказала:

— У прежнего хозяина дома, отца господина Мериба, был тяжелый характер. Он привык приказывать, и никто не смел его ослушаться. Господин Мериб был очень привязан к своей матери, но она умерла, рожая госпожу Анок. Девочку никто не любил — отец считал ее виновницей смерти супруги, а брату она мешала, поскольку он был молод и занимался только собой. Потому она выросла беспощадной, взбалмошной, мстительной. Ведь жестокость порождает только жестокость!

— Ты тоже видела мало добра, но не сделалась злой, — возразила Тия.

Хнут опустила глаза.

— Будем считать, что мне просто повезло, госпожа, — сказала она и продолжила: — Когда хозяина дома постигла внезапная утрата, осталось много незавершенных заказов и господину Мерибу пришлось продолжить дело отца, хотя его увлекало другое занятие.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Тия. — Он тебе рассказал?

— Кто же станет говорить о таких вещах презренной рабыне! Об этом рассказали рисунки на стенах зала, в котором вы сейчас находитесь.

Рисунки. Те самые, которые она, поглощенная своими переживаниями, так и не удосужилась как следует рассмотреть. Держа ребенка на руках, Тия прошлась вдоль стен. Да, смерть матери причинила ее мужу большое горе. Судя по всему, она была кроткой и великодушной женщиной. Анок терзали какие-то страхи. Мериб не любил своего отца, хотя привык ему подчиняться и преклонялся перед его талантом. Молодая женщина знала, что муж часто навещает могилы родителей, но он никогда не брал с собой ни ее, ни Анок. И он ничего не рассказывал о семье, в которой родился и вырос.

Тие было известно, что ни писец, ни ювелир, ни скульптор, ни мебельщик или резчик по слоновой кости не стремились утвердить или выразить себя в том, что делали. Они просто служили богам, царю и людям. Выполняли работу и получали за нее деньги. Здесь она видела нечто иное. Чтобы возводить хорошие гробницы, нужно знать природу и структуру камня, уметь выверить, рассчитать планировку строения. Чтобы рисовать такие картины, надо понимать души других людей и следовать велению своей собственной, далеко не черствой, не убогой, не низкой души.

Тот Мериб, которого она знала, не был похож на Мериба, который расписывал эти стены.

Тия повернулась к Хнут:

— Почему ты решила показать мне картины?

— Потому что... как бы вы ни противились, отныне ваша жизнь связана с жизнью этого дома, этой семьи. Вы жена, хозяйка и мать...

Рабыня не успела закончить — в зал вошел Мериб. Когда он увидел Тию с ребенком на руках, его лицо просветлело. Хнут незаметно отступила, а потом исчезла в глубине дома.

— Почему бы тебе не продолжить эту историю? — спросила Тия, указывая на рисунки.

В глубине темных глаз архитектора зажегся и тут же погас странный огонь.

— Потому что она слишком грустная, — сказал Мериб и заметил: — Я рад, что ты наконец обратила внимание на ребенка. Он очень нуждается в твоей любви.

Щеки Тии порозовели.

— Знаю. Это мой сын.

— Наш сын. Пойдем в твою комнату, нам нужно поговорить.

Тия нехотя повиновалась. Она не знала, что хочет сказать муж; это смущало и пугало ее. Мериб закрыл за собой дверь, опустился в кресло, сложил руки на коленях и спокойно спросил:

— За что именно ты не можешь меня простить?

Тия положила ребенка в колыбель, выпрямилась и посмотрела ему в глаза.

— За то, что ты хотел убить Тамита.

Он мотнул головой.

— Не убить, а наказать. Разумеется, следовало отдать его представителям власти. Однако они сделали бы с ним то же самое. По законам всех номов тот, кто крадет жену у мужа, совершает тяжкое преступление.

— Ты обещал отпустить Тамита, ты меня обманул! — упрямо возразила Тия.

— А ты не думала, каково мне пришлось, когда ты сбежала в день нашей свадьбы?! — Мериб повысил голос. — Я поверил Анхору, когда тот сказал, что вас связывает только детская дружба. На самом деле все оказалось куда серьезнее. Я сходил с ума, думая, что вы занимаетесь любовью там, на берегу! Потому и взял тебя впервые так грубо. Я был зол, мне хотелось отомстить тебе. — И уже тихим голосом закончил: — Я был потрясен, когда узнал, что ты невинна.

Тия задрожала. Пусть он снова впадет в бешенство, пусть накричит, ударит — она, решив не отступать, воскликнула:

— Ты и отец, вы оба заставили меня вступить в этот брак! Я не хотела выходить за тебя замуж. Я любила Тамита! Он оказался слишком честным, чтобы овладеть мной. И теперь я об этом жалею.

Мериб прерывисто вздохнул и резко поднялся с места.

— Я больше не хочу о нем слышать. Я ухожу! — И протянул руки к колыбели.

Тия испуганно привстала.

— Ребенок останется со мной!

— Я принесу его позже. Я имею право побыть с ним — я его отец! — резко произнес Мериб, и Тия не нашла что возразить.

Было поздно, но Мериб не возвращался. Наконец молодая женщина улеглась в постель и принялась думать о Тамите. Тия вспомнила, как они лежали на берегу, как юноша склонился над ней и его лицо, его глаза, его взгляд заполнили все пространство, все небо. Как его прикосновения разбудили в ней ощущения, которых она раньше не знала. Ее обволакивало что-то мягкое и теплое, лишало воли, пробуждало пьянящую слабость.

Тия глубоко вздохнула. Там, где она некогда почувствовала жгучую боль, зарождалось приятное, пульсирующее, невыносимое ощущение. Она по-новому, с истинно женской страстью желала Тамита. Молодой женщине хотелось крикнуть: «Приди! Обними меня! Возьми мое сердце в руки! Овладей моим телом!»

Почему он не пришел? Не передал весточки? Неужели его так сильно захватила новая жизнь? Или он пытался, хотел, но ему не позволили? Последний раз Тия видела Тамита сидящим рядом с его новоявленной матерью, скованного, строгого, почти чужого. Что он подумал о ней, Тие, когда узнал, что она ждет ребенка, увидел столь явное доказательство тому, что она принадлежит Мерибу? Понимал ли он, что она ни в чем не виновата?

Мысли Тии были полны горечи. Жизнь невольно сооружала между ней и Тамитом все больше и больше преград! Она уже засыпала, когда услышала шорох. Повернувшись, Тия заметила в дверном проеме темный силуэт. Это был Мериб.

— Где мой сын? — прошептала она.

Муж так же тихо ответил:

— У кормилицы.

Мериб подошел ближе, и Тия увидела, что он стоит перед ней обнаженный. Хотя он был вдвое старше своей жены, его тело оставалось гладким и стройным. Архитектор следил за собой. Не прибавив ни слова, Мериб подхватил Тию на руки и отнес туда, где более полугода спал один. Тия мечтала о близости с Тамитом, но к ней пришел Мериб. Он появился тогда, когда она была возбуждена своими мыслями и вместе с тем устала ждать, а еще — устала сопротивляться.