Книга Мисс Чудо - Лоретта Чейз

Лучшего представителя мисс Олдридж не могла бы выбрать.

Когда капитан Хьюз сравнил преимущества от строительства канала с ущербом, который оно причинит, сославшись на озабоченность некоторых уважаемых торговцев и попутно отметив их труд и жертвы в период недавних войн с французами, по залу прокатился одобрительный гул. Вопросы, связанные с водой, вызывают самую большую озабоченность, продолжал читать капитан. Он искренне надеется, что джентльмены приняли во внимание сухость известняковых холмов Дербишира. Точно ли они подсчитали объем требуемого водохранилища и стоимость строительства такого гигантского сооружения? Подсчитали ли джентльмены то, это и еще вот это? Включили ли джентльмены то-то и то-то в свои расчеты?

К счастью, эта часть письма, которая, словно прожектором, высвечивала все недостатки и неточности плана, была краткой, хотя вызывала тревогу.

Потом капитан, обращаясь к людям поименно, стал задавать конкретные вопросы:

— Разве не правда, мистер Радлер, что… Верно ли, Хайрам Ингсоул, что…

Это людям нравилось, они вставали один за другим и сначала неохотно, но признавались, что и у них имеются оговорки. Однако стоило им открыть рты, как они тут же утратили робость. Их возражения, четко сформулированные, становились все более яростными. Их товарищи, а также жены, дочери, сестры и матери, сидевшие на галерее позади леди в первом ряду, аплодировали им и подбадривали криками.

Когда закончили высказывать свои претензии торговцы и фермеры, высказал кое-какие возражения викарий мистер Даннет. После него высказали свои критические замечания еще несколько джентльменов.

К тому времени как эти джентльмены закончили высказывать свои претензии, толпа, которая поначалу была такой покорной и готовой идти на уступки, стала шумной и агрессивной. Люди неодобрительно шикали, выслушивая ответы Горди, а инженеру и вовсе не дали говорить. Напрасно сэр Роджер стучал председательским молотком. Политики вдруг вспомнили, что куда-то опаздывают, и ушли.

Алистер взглянул на мисс Олдридж. На ее лице было выражение святой невинности, как будто она не имела ни малейшего отношения к столпотворению, происходившему внизу, и как будто все это, в том числе и он, ее совершенно не интересовало.

Она тем самым бросала ему перчатку, а он был слишком Карсингтоном, чтобы отступать, когда ему бросают вызов.

Он согласился, хотя и неохотно, представить план — не более того.

— Ты слишком щепетилен и добросердечен, — сказал ему Горди. — В политике ничего не делается без влиятельных связей и денег. Поскольку в деньгах мы не купаемся, нам нужно извлечь максимальную пользу из влияния.

А это означало, как узнал накануне вечером Алистер, что он должен был красиво выглядеть, быть по-рыцарски галантным и держать язык за зубами, предоставив Горди вести переговоры.

Он бы так и сделал — сидел бы, сложа руки и прикусив язык, если бы на губах Мирабель Олдридж не появилась вызывающая улыбка — и это после всего, что он сделал ради нее.

Она предупредила его, что будет бороться с ним всеми видами оружия, имеющимися в ее распоряжении, заметив при этом, что не слишком щепетильна в выборе средств.

Возможно, она надеялась, что из рыцарских побуждений он откажется отвечать ударом на удар? Думала, что красивый внешний вид — единственное оружие в его арсенале? Что внушить благоговение своей известностью и влиянием своей семьи, соблазнив при этом женщину, которая этого благоговения не испытывала, является единственной стратегией, на которую он способен?

Он не мог с уверенностью сказать, что она думает. Впрочем, это не имело значения. Его возмутил ее взгляд. Он не мог больше молчать. Честь, гордость, преданность и долг — все требовало, чтобы он боролся — и боролся, чтобы победить.

Он встал, превозмогая боль в ноге.

— Джентльмены! — обратился он к собравшимся в зале.

Его низкий рокочущий голос достиг самых отдаленных уголков, и шум несколько стих.

— Джентльмены, — повторил он, — и леди! — Алистер бросил взгляд на мисс Олдридж. — Я почту за честь рассмотреть один за другим все волнующие вас вопросы. Начнем с самого важного, о воде и водохранилищах.

В это же время мистер Олдридж со своим бывшим управляющим шел совсем не в том направлении, куда следовало, — скорее к Лонгледж-Хиллу, чем к Мэтлок-Бату.

Они встретились по чистой — но тщательно спланированной — случайности.

Калеб шел непринужденной походкой, направляясь в сторону Мэтлок-Бата, когда повстречал мистера Олдриджа, который тоже пешком бодро шел, чтобы по просьбе дочери исполнить свой долг.

Встретив Калеба Финча, он был приятно удивлен. Когда Финч был уволен, мистер Олдридж пребывал в глубочайшей меланхолии, из которой совсем недавно стал выбираться. Дочь не тревожила его неприятными подробностями. Она просто сказала ему, что Финн решил от них уйти.

Поэтому он поздоровался с Финчем любезно, спросив о его здоровье, о семье, о работе.

Калеб весьма туманно ответил на вопрос о работе, зато подробно рассказал о недавнем открытии. Именно этот вопрос они и обсуждали, шествуя в направлении, противоположном тому месту, где проходило собрание, посвященное важному вопросу о строительстве канала.

— Вы уверены, что они имеют такую форму? — спросил мистер Олдридж. — Вроде маленьких сигар?

— Совсем маленьких, — ответил Калеб. — Меньше муравья. Коричневых. Сначала я подумал, что это просто грязь, но что-то заставило меня разглядеть их внимательнее. Я был уверен, что уже видел такие. Когда я работал на предпоследнем месте в Йоркшире, мне пришлось отрядить людей, чтобы счистить их со стены, потому что хозяйке это не нравилось. Я подумал, что жаль их счищать, поскольку они представляют интерес.

— Да уж, действительно, — согласился Олдридж. — Никогда не слышал о таком мхе. И вы говорите, что встретили его снова, не так ли?

— На холме, сэр, — заявил Калеб, жестом указав на гребень горы. — Всего в каких-нибудь пяти милях отсюда.

Для мистера Олдриджа, который нередко проходил за один день двадцать миль, осилить пять миль вверх по Лонгледж-Хиллу было сущим пустяком. Он вернется за несколько часов до ужина.

Прошло много времени, прежде чем он вспомнил, что в тот день ему следовало успеть не только к ужину.

Но было уже поздно.

Собрание закончилось вскоре после полудня.

Закончилось победой. Большинство проголосовало за канал, и был создан комитет. Члены его быстро набросали проект петиции в парламент, после чего зал опустел.

Остались только лорд Гордмор и его партнер. Его сиятельство был так потрясен последними событиями, что даже не пытался напустить на себя обычный небрежно-равнодушный вид.

— Мы были буквально на волоске от гибели, — сказал он. — Мне показалось даже, что я нахожусь на корабле, потерявшем управление во время шторма. Я пытался удержаться, но тут викарий, этот милейший, этот добрейший человек, принялся упрекать нас. «И ты, Брут?» — подумал я. И тут же упал за борт и быстро пошел ко дну. В появлении этих морских метафор был виноват, несомненно, этот похожий на пирата капитан с его сверкающей униформой и лихими бакенбардами.