Книга Сердце для стража - Артем Каменистый

— Ты и правда думаешь захватить у этих корабль?

— Есть такие мысли.

— Сумасшедший. Их же очень много.

— Ага, есть такое. Но я везучий сумасшедший, мне уже приходилось захватывать корабли. Эти ребятки знают, что мы слабы и почти безоружны, а для работорговцев и прочей подобной публики нет ничего приятнее, чем побегать за беспомощной добычей. Завтра в этом лесу будут почти все. Если на кораблях останется мало охраны, у нас появится шанс.

— У нас палки вместо оружия, нам даже со слабой охраной не справиться.

— Это мы еще посмотрим. А сейчас попробуй заснуть, денек обещает быть нелегким.

Глава 22

ИГРЫ В ПРЯТКИ

На здешнем острове люди если и бывали, то нечасто, и еще реже удалялись от берега больше чем на сотню метров. Пираты, контрабандисты, чудом угодившие в эти края честные моряки — им нечего было делать в глубине острова. Так что, возможно, сотни лет здесь нога человека не ступала.

Впрочем, это я загнул. Не так уж давно даже не по историческим меркам большая часть здешних островов была обитаема. На берегах сушились рыбацкие сети, на распаханных вырубках, пустошах и лесных полянах зеленели посевы. Ночью, убегая от врагов, мы наткнулись на остатки покинутой деревни. Полуразрушенные стены, провалившиеся крыши, один из невольников едва не сломал ногу, в потемках не заметив осыпавшегося колодца.

Пусть даже и так, пусть люди ушли отсюда относительно недавно, под давлением южан и сопутствующей им погани. Все равно слишком долго никого здесь не было. Даже одиночный след легко заметит понимающий взгляд, а тропы, оставленной тремя с половиной десятками беглецов, и слепой не пропустит.

Преследователи не спешили, показавшись лишь спустя пару часов после рассвета. Понимали, что нам некуда отсюда деваться. Не удивлюсь, если ночью они предусмотрительно растянули корабли по проливу, чтобы высматривать спасающихся вплавь.

Все эти два часа мы занимались важными делами, а не жалели себя, несчастных, умоляя при этом небеса устроить чудо или спасти нас способом попроще.

Для начала, как это ни странно, мы постарались еще больше утоптать тропу, по которой прошли ночью. Вдруг враги все до единого слепые, так что надо облегчить им задачу. При этом ни одного следа в сторону не оставили, чтобы преследователи не отвлекались и ничего не заподозрили.

В конце сделали эдакую «заячью петлю», по дуге вернувшись к тому самому оврагу и устроив над ним замаскированную позицию. Точнее, две позиции, по обе стороны от тропы. До нее от каждой не более пары десятков метров, но рассмотреть нас снизу, через густые заросли кустарников, даже в упор — нелегкая задача.

На одной позиции я поставил Ольба и тройку ребят, по их заверениям, хорошо метавших копья и при этом умеющих быстро и неутомимо бегать. Испытать их в деле было некогда — поверил на слово.

На другой позиции расположились я, Норп и два его верных помощника. Большая часть отряда скрывалась в паре сотен метров от нас на крошечной поляне.

Теперь оставалось дождаться врагов.

Сколько злодеев явилось по нашу душу, понять было трудно. Шли они след в след друг за дружкой, поодиночке показываясь из зарослей. Спустившись в овраг, осторожно преодолевали заросшее матерой ежевикой дно, после чего поднимались и скрывались в лесу.

Я насчитал сорок семь душ, прежде чем группа Ольба начала действовать.

Слабый лук издал не менее слабый, но все равно узнаваемый хлопок, перепутать который с чем-нибудь другим было сложно. Враги были людьми бывалыми, тут же задергались, загомонили. Один, получивший рваную рану над левым глазом, заголосил громче всех, размазывая кровь по лицу.

Когда из кустов вылетели три неказистых копья, криков прибавилось, хотя попало лишь одно, да и то в ногу. Еще раз хлопнул лук, на этот раз удачнее: «цельнодеревянная» стрела без оперения и с деревянным же наконечником насквозь пронзила предплечье арбалетчика, начавшего было взводить свое оружие.

Ольб из канегов? Хорошо бы мне в Межгорье заиметь отряд этих самых канегов. Если они с корявыми самоделками такое вытворяют, то что будет, дай им боевые луки?

Надо сказать, противник пребывал в замешательстве лишь несколько мгновений. Пусть это не профессиональные военные, но тоже народ серьезный. Владельцы щитов начали прикрывать себя и своих товарищей, командиры криками и руганью направили людей в атаку прямо через колючую ежевику, арбалетчики поспешно готовились начать ответный огонь.

Все тщетно. Ольб не подвел, сделав так, как было приказано: «Бросить копья и выпустить пару стрел». Теперь он убегает. Или, если точнее, отступает. И не наобум, а по одной из заранее натоптанных троп, от которой отходит не меньше дюжины ответвлений. Следопытам противника угрожает неизлечимый вывих мозга. Пока разберутся в этом хитросплетении, вечер наступит.

Надо сказать, что не все враги вели себя организованно. Основная часть дружно направилась в атаку и, никого в кустах не найдя, начала грозить лесу и тем, кто в нем скрывается, чудовищными карами. Некоторые отставшие, причем отставшие, похоже, сознательно, как можно громче поддерживали эти крики, стараясь глоткой доказать свою воинственность.

Не прошло и пары минут, как в овраге не осталось никого, за единственным исключением. Отставший от своих головорез выглядел неважнецки. И дело даже не в том, что он был худ и уродлив, как кишечный паразит, оставшийся без хозяина. Лицо зеленого цвета намекало на проблемы со здоровьем.

Недомогание и правда имело место, причем желудочного характера. Даже не удосужившись зайти за кустик, головорез спустил штаны и расселся прямо на свеженатоптанной тропе.

Я, конечно, не просто так притаился возле оврага. Была надежда попробовать захватить пленного для вдумчивого разговора. Но на такую удачу не рассчитывал.

Вот так повезло! Враг остался один-одинешенек, отстав от толпы, преследующей группу Ольба. Всерьез его прихватило, раз позабыл про все на свете. К тому же в такие моменты человек, как правило, не слишком внимательно следит за окружающей его реальностью, его больше заботит внутренний мир.

В общем, пока потенциальный пленник, рассевшись посреди тропы, размышлял о смысле бытия, мы с Норпом подкрались к зарослям ежевики. Дальше бесшумно продвигаться было невозможно, и потому, переглянувшись, дружно рванули вперед, игнорируя боль от цепляющихся иголок, и в пару секунд преодолели последние метры.

Две секунды — это не так уж мало. Не знаю, что подумал не вовремя расслабившийся неприятель, но, заслышав за спиной топот и треск кустов, рванул вперед с низкого старта.

Порыв себя не оправдал: подвели штаны и неудобная для старта позиция. Вместо того чтобы помчаться вслед за сообщниками, этот неудачник изобразил что-то вроде прыжка лягушки, в итоге плашмя рухнув на ежевичные заросли. Подняться не успел. Точнее — мы не позволили. Норп, как провинившегося мальчишку, стеганул головореза пониже спины древком копья, а я, подскочив первым, ударом ноги пресек его порыв встать.