Книга Пятнистый сфинкс - Джой Адамсон

Им исполнилось уже семнадцать с половиной месяцев, Я и не подозревала, что в этот момент у меня на глазах Пиппа навсегда рассталась со своими детьми.

С тех пор как мы встретили гепардов десять дней назад возле старого жилья Пиппы, они разведали новые охотничьи угодья; в этих местах у них всегда будет вдоволь добычи и вода близко — рядом текут Мулика и Мурера. Для гепардов это была страна обетованная — длиной примерно в семь миль и шириной в две. Пиппа постепенно познакомила своих детей с территорией, занимавшей шестьдесят три квадратные мили, и сделала это в четыре приема, с каждым разом расширяя границы. Теперь они знали все, что нужно, чтобы жить совершенно самостоятельно. Я была глубоко удивлена тем, как равнодушно молодые приняли разлуку с матерью, хотя с того места, где вчера произошло расставание, они так и не ушли. Они и не думали искать ее и, казалось, совсем не вспоминали о ней, когда мы их кормили, а наевшись, стали самозабвенно носиться вокруг земляной кучи.

След Пиппы мы нашли в полумиле оттуда, возле остатков дукера. Но все-таки на следующий день, когда мы встретились с ней, она была очень голодна и с жадностью проглотила вторую дозу бутазолидина, Я запрятала его в небольшой кусок мяса, который дала ей перед основной пищей. Она была очень возбуждена и рычала на меня, когда я пыталась до нее дотронуться. Съев мясо, она пошла по равнине к Скале Леопарда. Когда мы встретили молодых, они выглядели вполне счастливыми и довольными своей самостоятельностью. Они почти все время играли и едва прикоснулись к принесенной нами пище.

Глава 19 Третий помет Пиппы

Следующие десять дней мы провели в бесконечных поисках то Пиппы, то ее детей. Они никогда не расходились больше чем на полторы мили друг от друга, но сохраняли при этом полную самостоятельность. Иногда нам приходилось разъезжать по всей территории довольно далеко, и я всегда подзывала гепардов определенным набором сигналов; они научились узнавать эти гудки и сразу же подходили к машине.

Пиппу нам, как правило, найти не удавалось, но молодые обычно ждали возле дороги, встречая нас, или, точнее, принесенное нами мясо. Уайти и Тату стали совершенно дикими, и только Мбили помнила о нашей старой дружбе. Она всегда приставала, чтобы с ней поиграли, и нам приходилось все время быть начеку: стоило зазеваться, как она уже неслась прочь с какой-нибудь нашей вещью. Несмотря на мою бдительность, она однажды схватила мой тропический шлем и носилась от куста к кусту, потряхивая им и поддразнивая меня, а я старалась ее догнать. Солнце стояло высоко, и гоняться за гепардом, который не собирался расставаться со своей игрушкой, было чересчур жарко. Мы обе совершенно выбились из сил, пока я не догадалась сломать сук на дереве — Мбили испугалась и бросила шлем. Он был приведен в довольно жалкое состояние и во многих местах продырявлен зубами Мбили. А через два дня она исчезла.

Днем позже пропали все гепарды, и я подумала, что они снова стали жить одной семьей. Но я убедилась, что очень плохо разбираюсь в загадочных поступках гепардов, когда обнаружила, что Пиппа совсем ушла из этих мест. В последний раз мы встретили ее в двух милях от Скалы Леопарда — она направлялась в ту сторону. Я воспользовалась случаем, чтобы дать ей пятую дозу лекарства. Хромота у нее уменьшилась, но все еще была заметной.

17 февраля мы выследили трех молодых далеко на открытой равнине, примерно на пять миль дальше Скалы Леопарда. Нам были видны только белые кончики хвостов над травой. Услышав мой условный сигнал, они примчались наперегонки и набросились на мясо, едва дождавшись, пока мы разрежем его на равные порции. Как всегда, мясо для Мбили я держала, чтобы она могла не торопясь отгрызать куски. Когда они отошли — каждая под свое дерево, — их животы напоминали футбольные мячи. Со мной был Джордж, и он сфотографировал всех нас — как потом оказалось, я последний раз снималась вместе со всеми Пиппиными детьми.

По дороге домой мы наткнулись на свежий след в семи милях от моего лагеря — след, без сомнения, принадлежал Пиппе и отпечатался поверх нашей утренней колеи. Мы не видели ее уже шесть дней. Было совершенно ясно, что она покинула своих детей. И я не переставала удивляться той легкости, с которой были порваны эти родственные узы. С тех пор как Уайти в возрасте четырнадцати месяцев убила дукера, Пиппа ни разу не проявила беспокойства, когда молодые уходили бродить и подолгу не возвращались; видимо, она поняла, что теперь они сумеют постоять за себя. Во время долгого сафари, в которое пустилась шестнадцатимесячная Мбили, Пиппа отыскала своего супруга и вновь забеременела. Затем она повела детей подальше, к границам своей территории, потому что знала, что там они всегда будут обеспечены пищей и водой. Она оставалась с ними еще десять дней, но, как только они освоили новые места, постепенно стала отдаляться от них и теперь искала подходящую детскую для своего будущего потомства. После того как она покинула молодых, мы кормили их еще тринадцать дней. За все это время они ни разу не пытались отыскать свою мать и вели себя так, словно получили приказ жить самостоятельно. Им исполнилось восемнадцать месяцев.

Приехал Джордж, чтобы детально обсудить предстоящее нам путешествие — мы собирались перевезти свое имущество из Исиоло к озеру Наиваша. Выезд был назначен на следующий день. И, поскольку нам предстояло иметь дело с наемным транспортом, с наемными рабочими и проделать три поездки по двести сорок миль, мы не рискнули отменить все наши распоряжения, хотя мне очень хотелось понаблюдать за Пиппой еще несколько дней. Единственное, что я могла предпринять, — это оставить побольше мяса в лагере и попросить директора давать Локалю машину для дальних поисков. На другой день мы с Джорджем уехали — надо было наблюдать за переездом.

Нам здорово повезло: мы покончили со всеми делами до начала дождей, тем более что в этом году они хлынули на три недели раньше, чем мы ожидали. Но когда мы почти добрались до дома, начался страшный ливень. Последние восемьдесят миль дороги к лагерю превратились в настоящий кошмар: мы пробивались сквозь ревущую грозу, въезжали в глубокие лужи, вязли в размытых колеях, соскальзывали в кюветы — словом, измотались до предела и наконец добрались домой как раз перед началом очередного ливня. Локаль очень обрадовался моему приезду, потому что за все десять дней нашего отсутствия он видел молодых один-единственный раз. Он отыскал их возле того места, где я была с ними в последний день. Они были зверски голодны и мгновенно справились с привезенным мясом, но, по его словам, все выглядели прекрасно. С Пиппой ему повезло больше — через два дня она пришла в лагерь и с тех пор регулярно наведывалась за своим рационом. Вот и в это утро она ушла за реку, которая теперь превратилась в беснующийся поток. После непрерывной ночной грозы река так вздулась и разлилась, что только после пяти часов Пиппа смогла перебраться через нее. Я услышала всплеск, и вскоре мокрая Пиппа с громким мурлыканьем уже терлась об меня. Ее беременность теперь была хорошо заметна. Она наелась до отвала и пошла вдоль дороги к Кенмеру, а мы поехали искать молодых. Но ни в тот день, ни на следующий нам не удалось их увидеть, а небывало сильные ливни вообще положили конец всем нашим поискам.