Книга Продается шкаф с любовником - Людмила Милевская

Создавалось впечатление, что Мискин совсем не напуган, ондаже над ней издевается. И уж совсем он не был похож на Вечного Принца.

Далила усмехнулась и сдержанно согласилась:

— Да, это так, меня нанял Андрей Викторович Верховский, новы не ответили на вопрос.

Мискин пожал плечами:

— А что тут отвечать? Я был с дамой.

— С замужней дамой, — уточнила она.

— С замужней, но в алиби я не нуждался.

— Совсем не нуждались? — искренне удивилась Далила,чувствуя, что он не лжет.

Мискин задорно щелкнул пальцами и воскликнул:

— Конечно! Я никогда ни в чем не нуждаюсь!

Постучав по голове указательным пальцем, он пояснил:

— Все необходимое здесь! Не обязательно признаваться, что мыс дамой общались в постели. Она занимается бизнесом. Я — тоже. Мы моглипредъявить договор, который якобы подписали как раз в тот момент, когда погиблаМашенька.

Далила растерялась:

— Зачем же Верховский сказал…

Мискин поспешно вставил:

— Андрею понадобилось алиби, я его поддержал.

— Когда он вас об этом просил?

— Одновременно.

— Одновременно? С чем?

— С сообщением.

— С каким сообщением? — раздраженно спросила Далила,подозревая, что Мискин нарочно дразнит ее.

Видимо, так и было. Заметив ее раздражение, он расплылся вдовольной улыбке:

— Простите!

И, галантно целуя руку Далилы, продолжил:

— Я был в машине, ехал по делам, Андрей позвонил на сотовыйи сообщил, что Маша погибла. Сказал, что нам надо встретиться. Срочно.

— Вы встретились?

— Да. Он попросил об алиби.

— Чем аргументировал просьбу?

Мискин восхищенно покачал головой, отметил:

— Вы чертовски красивы, — и лишь после этого удостоил ееответом:

— Ничем не аргументировал.

У друзей я не требую аргументов. Я сразу им верю.

— Похвально, — усмехнулась Далила, — а кому вы в тот деньпокупали цветы? Кажется, белые хризантемы?

Она блефовала, но он и в этот раз не смутился, добавив:

— Утром. Утром я цветы покупал. И не хризантемы, а лилии.Белые лилии. Кому? Разумеется, даме, с которой день и провел.

Мысленно Далила отметила: «Цветы, значит, были, но нехризантемы. Впрочем, возможно, он врет».

— Вы видели Машу в тот день? — спросила она.

Мискин вяло покачал головой.

Она отказалась принять ответ в такой форме и повторила вопрос.Он неохотно ответил:

— Нет, я Машу больше не видел, ни утром, ни вечером. Толькона похоронах.

Далила об этом знала из материалов дела, предоставленных ейВерховским. Знала, и все же спросила:

— Вы не были на месте преступления?

— Я же сказал, нет.

В голосе Мискина послышалось легкое раздражение. Далиле этопонравилось, она решила усилить напор.

— А с кем из друзей вы обсуждали Машину смерть? — строгоспросила она, словно заранее осуждая за это.

— Ни с кем.

— Вообще?

— Вообще. Андрей мне сказал, что Машу убили, что тутобсуждать?

— А с Кроликовым вы говорили о гибели Маши?

— Да! — вспомнил Мискин. — С Кроликовым говорил. Я к немузаезжал…

— Зачем? — поспешно перебила его Далила.

— По делу.

— По какому?

— Не помню уже.

— Хорошо, вы заезжали и что ему говорили?

— Ничего, только то, что Машу убили.

— И не обсуждали, при каких обстоятельствах это произошло?

Мискин взорвался:

— Как я мог обсуждать то, о чем ни я, ни Кроликов понятия неимеем?

Еще изучая документы, предоставленные Верховским, Далилаобнаружила странный факт, отмеченный детективом: все друзья, начиная с Хреноваи заканчивая Мискиным, утверждали, что никогда не обсуждали обстоятельств, прикоторых погибла Маша.

Никто из них не был на месте преступления, никто не виделМашу убитой, никто понятия не имел, в какой обстановке она погибла.

Теперь уже она знала, почему эта тема оказалась запретной —на месте преступления были все, Маша нарочно их собирала. Именно поэтому всестарались об этом ужасном моменте не вспоминать. Отчасти чтобы не проболтаться,отчасти из-за угрызений совести, отчасти от нежелания доставлять себенеприятности.

Из этого следовало, что и Мискин видел Машу утром. Но какой?Живой? Или она уже на полу лежала?

Далила, в который раз, упрямо повторила вопрос:

— Значит, вы никогда не говорили с друзьями про тоттрагический день?

Мискин, с трудом сдерживая гнев, ответил:

— Да, вы правильно поняли.

— Значит, вы Машу не вспоминали?

— Мы вспоминали Машу только живой и веселой.

— С кем вспоминали?

Мискин успокоился, откинулся на спинку кресла и ответил:

— Вспоминали все вместе: я, Кроликов, Хренов, Замотаев,Наташа, Андрей.

— А чем вы объясняете тот факт, что она испекла ваш любимыйпирог? — мимоходом поинтересовалась Далила.

Мискин пожал плечами:

— Не знаю.

Торжествуя, она воскликнула:

— Значит, вы знаете про пирог?!

Он оказался умней и находчивей, чем ожидала Далила, онответил невозмутимо — ни одни мускул не дрогнул на его холеном лице.

— Теперь уже знаю, когда вы сказали, — ответил Мискин.

Она попыталась достать его новым вопросом:

— А почему вы рассказали Кроликову о смерти Маши раньше, чемоб этом узнал Верховский?

— Вовсе не раньше. Я отправился к Кроликову именно послевстречи с Андреем. Я до сих пор не знаю точного времени, когда Маша погибла, яничего не узнавал и не сопоставлял.

И Далила поняла: "Проиграла! Его мне не одолеть!