Книга Правь, Британия! - Дафна дю Морье

— Вам столько же, леди? — спросил он у Мад и Эммы.

— Нет, нет, совсем немножко, только выпить за ваше здоровье, — сказала Мад. — Мы с Эммой днем и не притрагиваемся к вину.

— Это уж как человека воспитать, правда? — заметил мистер Уиллис. — Я родился и вырос в семье трезвенников и до двадцати лет в рот не брал спиртное. Скажу вам, что потом я увлекся этим делом, но нынче не часто представляется случай залить за воротник. — Он поднял бокал, повернувшись сначала к хозяйке, затем к Эмме, чуть пригубил его содержимое, будто в ресторане, и удовлетворенно кивнул. — Превосходное вино! Как сказали бы эксперты, полный букет. Не пробовал ничего похожего с тех пор, как по пути домой из Южной Африки работал стюардом в ресторане первого класса. Мне нравится фруктовый аромат. Если все время пить такое вино два раза в день, то никакой врач не понадобится.

Прогремел гонг, и в столовую вошла Дотти, неся супницу со свекольником.

— Я должен выпить за здоровье и этой леди, — отметил мистер Уиллис. — Не имел чести быть представленным.

— Миссис Дотрелл, мистер Уиллис, — сказала Мад, указывая на них обоих. — Миссис Дотрелл много лет работала вместе со мной в театре.

— На самом деле? Тоже актриса? Для меня большая честь оказаться в окружении звезд. Театральная профессия — лучшая в мире, я всегда так считал. Миссис Дотрелл, вы актриса комическая или трагическая?

Дотти опустила поднос на буфет. Губы ее были плотно сжаты.

— Ни то ни другое, хотя из-за кулис я видела достаточно. Сорок лет я была у Мадам костюмершей. Обед подан.

Дотти прошествовала из столовой, высоко подняв голову. Мистер Уиллис повернулся к хозяйке дома, держа в руке бокал.

— Вот профессия, с которой мне не приходилось встречаться, — сказал он ей, — и очень жаль. Всегда мечтал заниматься костюмами.

— Таффи, твоя мечта вполне может осуществиться, — сказала Мад, — особенно если до нас дойдет движение «Культурное сотрудничество народов». Мы увидим вас в чулках и камзоле, наливающим вино американским туристам.

— Сперва я увижу их в геенне огненной, — ответил он, — если, конечно, не представится шанс подмешать что-нибудь в вино. Хотя на это рассчитывать, вероятно, не приходится? Хотя, если б бутылки открывал я, это можно бы было устроить.

Они уселись за трапезу из свеклы и капусты, которые, по словам их гостя, были бы гораздо вкуснее, если бы их смешать вместе.

— Хорошо бы еще и ложечку хереса, — добавил он, бросив взгляд на буфет. — Тогда получится воистину королевское блюдо. На самом деле в эти минуты я и чувствую себя королем, сидя за столом с вами, — лучшей компании и не пожелаешь.

Все это очень хорошо, размышляла Эмма, но с каждым глотком шамбертена мистер Уиллис заметно хмелел, а что касается свекольного супа, обильно сдобренного хересом, то Эмма не могла не опасаться, что его желудок, не вкушавший подобных смесей со времен пребывания на борту теплохода, возвращавшегося из Кейптауна, может в скором времени ощутить некоторые неудобства. И она оказалась права. Не успела Дотти, со своей еще более, чем обычно, осуждающей миной, внести яблочный пирог, — для сытности более уместным был бы молочный пудинг, — как мистер Уиллис несколько неуверенно поднялся на ноги.

— Убежден, что уважаемые леди меня извинят, —сказал он, — но груз прожитых лет сказывается не только в ухудшении зрения и образовании серы в ушах, но и в позыве чаще сливать жидкость, да простится мне подобное вульгарное выражение.

— Увы, я знаю об этом тоже не понаслышке, — ответила Мад. — Эмма, проводи мистера. Уиллиса.

Внучка выполнила требуемое, и гость, неверной походкой пройдя через холл, скрылся из виду.

— Милый Таффи, — сказала Мад, во время его довольно длительного отсутствия вновь наполнившая его бокал. — Как бы он понравился твоему дедушке.

Интересно, он только поет или и на фортепиано играет.

Можно уговорить его выступить. Беда только, что пианино расстроено, к нему так давно никто не притрагивался, а Дотти как-то говорила мне, что мыши уже до молоточков добрались.

Мистер Уиллис явно задерживался.

— Милая, — сказала Мад, — по-моему, тебе лучше пойти и посмотреть, чем он там занят.

— Ну уж нет, — воскликнула Эмма. — На самом деле, Мад, правильно говорит Дотти, нельзя его было приглашать к обеду. Что, если он там свалился?

— Тогда придется вызвать Бевила, — ответила бабушка.

Эмма замолчала. Она не собиралась сообщать, что доктор Саммерс и так появится. Лучше это будет сюрпризом, хотя доктор, может, и не слишком обрадуется, когда узнает, что ему придется заниматься сельским бродяжкой. Наконец в дверях столовой показалась Дотти.

— Мадам, джентльмен, который ваш друг, лежит в прихожей на полу, — сказала она абсолютно бесстрастным голосом.

Эмма с бабушкой отправились проинспектировать это зрелище. Худшего не произошло, а если и произошло, то результаты благополучно исчезли в должном месте, и даже на спуск гость сумел нажать, но приложенные усилия окончательно подкосили его и он лежал на полу, растянувшись во весь рост, — так что Дотти сказала сущую правду; он громко храпел, открыв рот, а очки его криво сидели на носу. Мад нагнулась к нему, расстегнула воротник и пощупала пульс.

— Он в полном порядке, — сказала она. — Положим ему под голову какое-нибудь пальто, и пусть проспится. Хотя обидно. Я так хотела послушать его пение.

Фолли, вслед за Мад притащившаяся в прихожую, обнюхала распростертую на полу фигуру и отступила, ощетинившись.

— Не глупи, Фолли, — сказала Мад. — Бедняжка Таффи всего лишь немного перебрал.

— А когда он проснется, — спросила Эмма, — он сможет дойти до своей хижины?

— А ему и не надо туда идти, — ответила Мад. — Чуть попозже за мной заедет Джек Трембат на «лендровере», и можно взять Таффи с собой, посмотреть на веселье. Я и позвала его обедать, чтобы пригласить. После доброго сна зрелище ему еще и больше понравится.

Весь день непрерывно шел дождь, туман сгустился. Мистер Уиллис все спал на полу в прихожей. Доктор Саммерс не появлялся. Эмма пробовала звонить в больницу, но номер был постоянно занят. Из школы вернулись младшие, принесли очередную связку флагов CLUCK; они громко обсуждали завтрашний праздничный день. Эмма побежала к их комнатам, стремясь не пустить их к Мад, — обычно они направлялись именно к ней. Собравшись с силами, Эмма стала выслушивать, как все трое шумно возмущаются.

— У нас была сплошная история, — жаловался Энди. — Христофор Колумб, отцы-пилигримы, Георг IV, Джордж Вашингтон, Бостонское чаепитие — одно за другим, но что за праздник завтра, я так и не узнал.

— А я знаю, — сказал Сэм. — По поводу союза.

Когда-то давно они не хотели быть с нами, а теперь захотели. А мы должны радоваться. А к нам опять приходила эта Марта Хаббард и рассказывала, что в Америке в День благодарения всегда едят индейку, а я ответил, что у нас индейка — только на Рождество.