Книга Грехи девственницы - Анна Рэндол

Кроме того, он ни за что не примет ее назад, когда она продаст свою девственность. И несмотря на то что ей действительно было что продать, невинность она потеряла много лет назад.

Она была проституткой.

Разве этим не все сказано? Разве она только что не доказала это?

Нет, их занятие любовью не было бездушным, чисто механическим, но Мадлен даже под страхом смерти не согласилась бы выяснить, каким именно оно было.

— Все, неудовлетворенность больше нам не мешает. — Однако Мадлен знала, что это ложь, несмотря на то, что слова все же слетели с ее языка. Ей хватило одного взгляда на Гейбриела, чтобы желание вспыхнуло с новой силой. — Мы достаточно взрослые, чтобы доставить друг другу удовольствие, но при этом не позволить ему смешать наши планы.

Гейбриел сжал губы.

— И после того, что случилось, ты спокойно возобновишь свой аукцион?

Мадлен пригладила подол тоги.

— Ты же знаешь, что я не собиралась его останавливать.

Она направилась к дому, прежде чем Гейбриел успел что-либо возразить.

Глава 24

— Стало быть, ты хочешь все рассказать этому полицейскому, — произнес Йен и еще раз приподнял крышки на стоящих на столе блюдах. — Кентербери меня недолюбливает, или ты всегда так питаешься?

Мадлен схватила с тарелки друга половинки яиц, которые он туда положил.

— Если не нравится, можешь не есть. Никто же не заставляет.

Йен хмуро придвинул тарелку к себе и запихнул яйца в рот.

Клейтон смиренно наблюдал за перебранкой друзей, намазывая хлеб маслом так же тщательно, как делал все в своей жизни.

— Йен сказал, что Хантфорд рыскал по твоему дому несколько дней назад.

Мадлен кивнула. Это почему-то совсем ее не удивило.

— Думаешь, я позволила бы себе заснуть, если б в моем доме хранилось что-то компрометирующее?

— С чего это ты вдруг решила обнажить душу? — спросил с набитым ртом Йен.

— Ты ошибаешься, полагая, что после этого он станет думать о тебе лучше. В глазах англичан женщина-шпионка хуже проститутки, следующей за армией, — заметил Клейтон.

— Мне безразлично его мнение. — Точка зрения Гейбриела, напротив, лишь все усложнит.

По просьбе Клейтона Мадлен трижды рассказала друзьям о двух других покушениях на ее жизнь и дословно повторила угрозы мужчины, приставшего к ней на балу.

Нож замер в руке Клейтона.

— Почему я не слышал об этих новых нападениях? — Его мрачный взгляд мог означать любые эмоции — от гнева до чувства вины, и Мадлен подозревала, что сейчас он испытывает и то и другое. Даже она зачастую не способна была прочитать мысли своего Друга.

Мадлен отхлебнула чаю, обдумывая вопрос. Она ничего не сказала друзьям, потому что Гейбриел все знал, и этого казалось достаточно. Странно. Она давно уже доверяла Клейтону разбираться в самых запутанных ситуациях, а Йену — планировать пути выхода из них.

— Я знал о нападениях, — признался Йен и пожал плечами, считая, что со стороны это выглядит загадочно. Хотя подобная манера стала раздражать Мадлен уже после месяца знакомства с ним. А вообще это пожатие плечами означало, что он намерен стоять на своем до конца.

— Я ему сказал. — Кентербери величественно вошел в комнату, неся в руках поднос с гренками.

Йен смиренно вздохнул.

— Я утрачу репутацию всезнающего человека, если вы станете всем рассказывать, что я получил информацию столь банальным способом.

Кентербери поставил поднос на стол как можно дальше от Йена.

— Единственный, кто верит в эту репутацию, это вы сами.

Йен протянул руку, чтобы взять тост, хотя два других лежали нетронутыми в его тарелке.

— Хантфорд помог тебе выжить во всех трех случаях. Это делает ему честь.

— Но то обстоятельство, что все эти случаи имели место, ставит его профессионализм под сомнение, — возразил Клейтон.

— И все же она доверяет ему настолько, что не сочла нужным сообщить нам о своем падении в реку и пожаре в доме. Мне кажется, тут все ясно. — Брови Йена дрогнули, однако глаза оставались серьезными.

Мадлен вздернула подбородок и взгляда не отвела.

— Ясно лишь то, что Гейбриел весьма компетентный сотрудник полиции, не более того. Если он продолжит меня охранять, его жизнь окажется в опасности. Я хочу, чтобы он помогал мне с открытыми глазами.

Клейтон коротко кивнул:

— Тогда расскажи ему все.

Йен указал на Мадлен зажатым в руке тостом.

— Пускай рассказывает. Нас ведь не обязывали хранить тайну. Можешь забраться на крышу и кричать об этом на весь город, если хочешь.

Мадлен втянула носом воздух, почувствовав себя так, словно почва уходит у нее из-под ног. Она не спала полночи придумывая веские аргументы, чтобы уговорить друзей дать свое согласие. Но они даже не думали возражать, и это вывело Мадлен из равновесия.

— Но если он предаст нас, в опасности окажемся все.

— Если б ты действительно предполагала такую возможность, этого разговора не было бы. — Несмотря на кажущееся спокойствие, Клейтон не поднимал взгляда от собственной чашки. Он явно обиделся на подругу за то, что она не пришла со своими проблемами.

— Кроме того, если Хантфорд хотя бы попытается развязать язык, я его убью. — Йен яростно вгрызся в свой тост.

Возможно, если бы ей пришлось отстаивать свою точку зрения в споре, Мадлен сумела бы убедить себя в правильности принятого решения. Но теперь она колебалась.

— Но ведь рассказав ему все, я подвергну его опасности.

Клейтон постучал ложкой о край чашки, чтобы стряхнуть с нее капли, и его взгляд затуманился.

— Ты говорила, что он и так уже в опасности.

Мадлен принялась комкать в руках салфетку.

По мере того как Клейтон за ней наблюдал, напряжение постепенно покидало его черты. Он забрал из рук Мадлен смятый кусок ткани.

— Нам и раньше приходилось признаваться людям в том, кто мы на самом деле.

Теперь, когда у нее отобрали салфетку, Мадлен принялась теребить подол платья.

— Да другим — как и мы — тайным агентам. Но даже они не знали наших настоящих имен. — Последнее слово сильно напоминало всхлип.

Хватит. С каких это пор она стала такой слабовольной и нерешительной? Почему ей так важно, что именно узнает о ней Гейбриел? Сочтет ли он ее отвратительной. У нее есть дела поважнее. Например, поимка человека, пытающегося ее убить, и завершение аукциона.

Йен многозначительно посмотрел на смятую салфетку.

— Ты в него влюбилась, не так ли?