Книга Прошлое не отпустит - Харлан Кобен

И все же случается, эспланада преподносит тебе сюрприз. Сыграв в «Монополию», становишься знатоком географии, но там же, в большой нише, где эспланада, рядом с аляповатым отелем «Бэлли» с его фасадом, украшенным рисунками на тему Дикого Запада и мерцающими огнями казино, пересекает Парк-плейс, находится мемориал ветеранов Корейской войны, который, пусть на мгновение, заставляет тебя забыть обо всем этом китче и задуматься.

Брум сразу увидел Рэя Левина. Он стоял подле гигантской — двенадцать футов в высоту — статуи «Скорбящий солдат» работы скульпторов Уоррена и Карильо. Рукава гимнастерки у солдата закатаны до локтя, в правой руке он держит шлем, но прежде всего поражает, сразу привлекает внимание то, как бронзовый герой, с явной скорбью во взоре, смотрит вниз, на свою левую руку, на которой болтается множество солдат-ских жетонов. Через плечо у него переброшен ремень винтовки, на поясе — нож, но на лице, прекрасном, решительном лице воина, отражается скорбь по павшим товарищам по оружию. А позади него, словно в стене воды, материализуются измученные солдаты; на руках у одного из них раненый, а может, убитый товарищ. И завершают композицию вечный огонь и стела, на которой высечены имена 822 уроженцев штата Нью-Джерси, погибших или пропавших без вести на Корейской войне.

Такие памятники обычно заставляют остановиться и задуматься, а здесь, в шуме и суете эспланады Атлантик-Сити, этот производит особенно сильное впечатление. Какое-то время двое — Брум и Рэй Левин — просто стояли, глядя на жетоны, зажатые в ладони скорбящего воина, и не говорили ни слова.

Брум приблизился к Рэю Левину. Тот почувствовал его появление, но даже не обернулся.

— Часто сюда приходите? — спросил Брум.

— Случается.

— Я тоже. Здесь как-то лучше все видится.

Рядом, буквально в нескольких футах, текла толпа туристов, высматривавших в предвкушении джекпота и бесплатной выпивки неоновую рекламу казино. Большинство даже не замечали мемориала, а те, кто заметил, сразу отводили глаза, словно фигуры, высеченные в стене, — это какие-то бездомные попрошайки. Брум понимал их. Люди сюда за другим пришли. И солдаты, чьи имена высечены на стелле, что сражались и умирали за свободу этих самых людей, наверное, тоже бы их поняли.

— Слышал, вы были в Ираке в первую войну, — заметил Брум.

— Был. — Рэй нахмурился. — Но не в качестве солдата.

— В качестве фотожурналиста, не так ли? Опасная работа. Говорят, вас там в ногу ранило.

— Ерунда, царапина.

— Слова смельчака.

Брум заметил на спине у Рэя рюкзак, в руках — камеру.

— Снимаете здесь?

— Раньше снимал.

— А теперь?

— Теперь нет.

— Отчего же?

— Да что тут снимать? — нахмурился Рэй. — Камень и бронза. Они не меняются.

— В отличие, — подхватил Брум, — от чего-то более естественного. Или от того, что растет рядом с развалинами. Там снимать интереснее, не правда ли?

Рэй впервые повернулся в его сторону. Глаза у него были налиты кровью и казались остекленевшими. Видно было, что он давно не брился. Меган говорила Бруму, что вчера вечером она встретилась с бывшим возлюбленным впервые за семнадцать лет. Неудивительно, что после этого свидания он приложился к бутылке, да и вообще, если верить утверждениям тех, кто его знал, делал это более или менее регулярно.

— Детектив Брум, вы ведь вряд ли попросили меня о встрече для того, чтобы поговорить о моих предпочтениях как фотографа.

— Отчего же. — Брум протянул Рэю сделанный в парке снимок Карлтона Флинна. — Что скажете?

Рэй быстро посмотрел на фотографию и вернул ее Бруму:

— Работа любителя.

— Ну да, конечно, самих себя мы судим всего строже, не так ли, Рэй?

Не получив ответа, Брум сказал:

— Мы оба знаем, что снимали вы. И не трудитесь отрицать это. Я знаю, что вы были в районе развалин в тот день, когда исчез Карлтон Флинн. И знаю также, что вы были там семнадцать лет назад, когда исчез Стюарт Грин.

— Вы что-то путаете, — покачал головой Рэй.

— Ничего я не путаю. Меган мне все рассказала.

— Меган? — Рэй нахмурился.

— Теперь ее зовут так. Вы знали ее под другим именем. Она нынче, видите ли, замужем. И у нее двое детей. Разве она вам не говорила?

Ответа вновь не последовало.

— Она, если вам интересно, не хотела вас выдавать. И вообще она не устает повторять, что вы здесь ни при чем. Говорит, вы отправили эту фотографию, желая помочь полиции. — Брум склонил голову набок. — Что скажете, Рэй? Это действительно так, вы хотите помочь нам докопаться до правды?

Рэй отошел от памятника и сделал шаг в сторону переливающегося разноцветными огоньками Фонтана света. Иногда этот фонтан, существующий здесь уже почти сто лет, вздымает свои струи высоко в небо, но как раз сейчас он едва булькал и был почти невидим.

— У меня есть два способа сыграть в эту игру, — сказал Рэй. — Один — пригласить адвоката и, пока он не появится, не говорить ни слова.

— Ваше право, кто спорит.

— Второй — начать разговор и действовать заодно с вами в надежде на то, что из этого что-нибудь получится.

— Должен признать, я предпочел бы второй вариант, — сказал Брум.

— Ну да, потому что вариант номер два — он как раз для тех, кто вроде меня сам стремится угодить в ловушку. Но знаете что? Мы в Атлантик-Сити, так что, пожалуй, сыграю-ка я в эту рулетку. Да, снимок сделал я. Раз в год хожу в этот парк и снимаю. Такая у меня привычка.

— Ничего себе совпадение.

— Что-что?

— А то, что вы ходите туда как раз по тем дням, когда там происходит что-то подобное. В один из таких дней был похищен Карлтон Флинн.

— Я был там впервые восемнадцатого февраля и с тех пор возвращаюсь каждый год в тот же день, за вычетом недолгого времени, что мне пришлось провести на западе.

— А что это за день такой особенный — восемнадцатое февраля?

— Ну и кто из нас теперь играет в игры? — Рэй нахмурился. — Вы ведь разговаривали с Кэсси, так что сами все знаете.

Что ж, он прав, подумал Брум, а вслух спросил:

— Нечто вроде паломничества, выходит?

— Да. Прихожу, сажусь, фотографирую, раздумываю.

— Раздумываете?

— Ну да.

— И все только потому, что именно оттуда сбежала ваша приятельница?

Рэй не ответил.

— Видите ли, Рэй, извините, конечно, но выглядите вы как впервые влюбившийся школьник. Ну бросила вас девчонка — подумаешь, великое дело. Найдите себе пару других, продолжайте наслаждаться жизнью. Так нет, вы возвращаетесь туда, где она натянула вам нос, и занимаетесь фотосъемкой.