Книга Сага - Тонино Бенаквиста

Солнце уже высоко. Жизнь начинается снова, но без меня. Мне нужна Шарлотта. Возможность поговорить. Без обвинений, без презрения…

Но, в конце концов, есть же для этого и другие люди.

Мария звонила им, когда хотела сказать то, в чем не могла признаться близким.

– Служба психологической помощи слушает.

– Добрый день.

– Добрый день.

– Я обращаюсь к вам потому, что не знаю, с кем поговорить. Быть одиноким – ужасно, но понимать это – еще страшнее.

– А ваши близкие? У вас нет семьи? Никого, кому можно довериться?

– В данный момент я не знаю никого, кто хотел бы считать себя моим другом.

– Что вы имеете в виду?

– Вы хотели бы дружить с главным врагом общества?

– Проблемы с полицией?

– И да, и нет.

– Вы не могли бы уточнить?

– Меня никто не ищет. По крайней мере, официально. Я просто считаюсь виновным в идеологическом терроризме, в художественной манипуляции сознанием и посягательстве на безопасность государства.

– И уже проиграл великое сражение: вся Нация против Меня.

– Когда дела идут плохо, человек часто думает, что против него устроили заговор.

– Вы считаете, что я параноик?

– Нет, но прошу вас рассказать о ваших проблемах простым языком.

– Когда каждое утро находишь перед своим домом десятки телевизоров, трудно говорить простым языком. Скажем так: везде, где бы я ни появился, меня обзывают предателем, и этот ярлык приклеится ко мне на много лет. Однако я не считаю себя виновным, моя проблема заключается в том, что я не знаю, должен ли уехать или нет?

– Уехать?

– Сбежать, если точнее. Попытаться начать новую жизнь в другом месте. Но мысль об этом сводит меня с ума. Я не хочу покидать свою страну, город, где родился, стены, знакомые мне с детства. Как примириться с тем, что ты осужден к ссылке?

– Вы понимаете?

– Бегство, ссылка, новая жизнь. Вы говорите как военный преступник, но все никак не расскажете, что с вами случилось…

– Вам тоже нравятся искренние фразы? Вообще-то я не один попал в эту историю. Нас было четверо. Знаете фразу: «Когда сочиняешь страшные истории, то рано или поздно сам становишься их героем».

– Алло?..

– Вы один из сценаристов «Саги».

– Я совсем не такой, вы же знаете.

– Вы меня слышите?

– Видите, я не параноик.

– Мне лучше повесить трубку, да?

– Подождите… Позвольте мне рассказать вам кое-что. У нас, в помещении нашей службы, есть телевизор, который мы не выключаем всю ночь. С одной стороны, это источник информации на тот случай, если произойдет что-нибудь чрезвычайное, с другой – возможность для сотрудников отдохнуть пятнадцать минут. Прошлой осенью мы заметили, что количество звонков в нашу службу заметно снижается между четырьмя и пятью часами утра. А потом в это время звонить вообще перестали, Тогда мы тоже принялись смотреть «Сагу», чтобы попытаться понять этот феномен. Могу признаться, что мне очень понравился тип, который работал в службе, но которого вы никогда не показывали.

– Я так и знал, что вы о нем заговорите.

– Он вел себя совсем не так, как предписывается инструкциями, но это не было важно, скорее наоборот. Я бы даже сказал, что он был символом сериала. Сам замысел был надуманным, диалоги нередко бредовыми, но во всем этом чувствовалось что-то реальное, то, что касалось каждого человека. Вы говорили на языке, понятном всем, и в конце концов люди стали узнавать себя в ваших героях. Если бы вы знали, какая это была реклама для нашей службы! Даже несколько утомительная. Одинокие женщины стали звонить к нам в надежде найти мужчину своей жизни. Но самое главное не это. Просто удивительно, как быстро сериал стал для нас чем-то… чем-то вроде источника энергии. И так продолжалось вплоть до последних серий. Мы долго размышляли с коллегами, как получилось, что зрители стали отождествлять себя с действующими лицами, но так и не нашли удовлетворительного ответа. Однако мы отметили две разные реакции у наших клиентов: одни получали в «Саге» ответы на свои вопросы, другие учились правильно ставить вопросы.

– В общем, за несколько месяцев что-то изменилось.

– Ваши слова глубоко меня трогают… Даже не знаю, что и сказать… Мы не думали, что добавим вам работы…

– Это сейчас у нас началась работа. В конце июня нам даже пришлось взять на работу новых людей. Ваш саботаж великолепно удался. Никто не может представить себе то воздействие, которое оказывают вымышленные персонажи на сознание людей. Даже вы, у кого такое богатое воображение, не могли предположить, что зрители привяжутся к вашим героям. Эти герои стали членами их семей, верными друзьями, почти родственниками. За них переживали, радовались и горевали вместе с ними, оправдывали их поступки. Их ждали, на них надеялись. Вы нанесли жестокий удар в самое уязвимое место именно в тот момент, когда завоевали абсолютное доверие. Вы отняли надежду, которую зародили у тех, кто больше всего в ней нуждался.

– Вы преувеличиваете, мы не могли…

– Мир, который вы показали, это джунгли, где все рано или поздно погибнут. Жизнь – это опасная болезнь; самое большее, на что можно надеяться – не слишком сильно страдать в ожидании смерти. Доказательства? Все мы – жалкие подмастерья, ткущие картину мировой скорби. Давайте, добрые люди, сами устройте хаос, этим вы сэкономите массу времени. С отчаянием тоже невозможно бороться, оно неискоренимо, с ним прямо рождаются. И если вам нужно любой ценой разрешить ваши сомнения, то наиболее верным выходом будет самоубийство. Вы меня еще слушаете?

– Хуже всего то, что вы показали это настолько талантливо, что вам нельзя было не поверить.

– А теперь я скажу, в чем именно вас обвиняют. И на этот раз буду на стороне обвинения. С тех пор как вы сбежали, все снова вернулось на круги своя. Вновь набирает силу посредственность, вновь цинизм превращается в шоу. Вы бросили нас одних с этим дерьмовым телевидением. Последняя искра разума готова погаснуть под льющейся патокой убаюкивающих картинок. Это была не слишком честная игра – заставить нас поверить «Саге».

– Нам нужно заканчивать беседу, меня ждут и другие клиенты.

Ворота в парк Тюильри открыты.

Какой-то бегун останавливается у решетки, чтобы перевести дыхание, потом возобновляет свой бег трусцой к центральному фонтану.

Готов поспорить, что человек, назначивший мне встречу, уже пришел и сидит на той же скамейке, что и в прошлый раз. Точно, он здесь. У него вид конспиратора и смешные повадки шпиона. Кто еще носит плащ в разгар июля? Кто ведет себя так, словно сам ожидает пули в лоб? Разве такого типа можно не заметить?