Книга Рыцарь ее сердца - Хизер Гротхаус

— А разве у нее есть выбор? — усмехнулся Эдуард. — Я сегодня же соберу суд, и ее судьба — как, впрочем, и твоя тоже — будет решена. Я больше не намерен смотреть сквозь пальцы, как не выполняются королевские требования.

Джулиан почтительно склонил голову в ответ. Снова подняв взгляд и посмотрев перед собой, Гриффин заметил, что женщина, сидящая за столом, внимательно просматривает пергаментные листы, сортируя их и что-то бормоча при этом себе под нос, словно искала что-то важное, но ни как не могла найти. Увидев это, Джулиан нахмурился, поглядывая в спину женщины.

Мрачно почмокав губами, Эдуард произнес, не скрывая ядовитой насмешки:

— Беспокоишься, что отыщутся сведения, накладывающие несмываемое пятно позора на твою возлюбленную? Ну так не бойся, Джулиан, считай, что уже сейчас она находится дальше, чем ты можешь себе представить, и даже дальше, чем могу представить я.

Наконец женщина повернулась на своем стуле и слегка постучала костяшками пальцев по документам, и Джулиан заметил, насколько жилиста ее набухшая венами рука. На лице, выражение которого сразу выдавало знатность, было написано расположение и участие.

— Добрый день, лорд Гриффин, — произнесла женщина с едва уловимым акцентом, — к сожалению, я была слишком занята, чтобы получить удовольствие от встречи с вами.

Джулиан почувствовал, что его рот открылся, да так и застыл. Он узнал эту сморщенную от старости, но сохранившую душевную молодость фигуру, занявшую стул в королевском кабинете.

— О Боже… Леди де Лаэрн?

Собственно говоря, камера Сибиллы представляла собой именно то, что она и ожидала: темная, пронизывающе сырая, пахнущая затхлой водой, с мокрыми стенами, вселяющая отчаяние. Единственной «меблировкой» помещения служил отвратительный горшок в углу, и Сибилла уселась на грубо отесанный камень около стены, прямо напротив зарешеченной двери.

Она предположила, что оказалась в самой старой части королевского дворца. Четыре стены ее тюрьмы были выстроены из жесткого серого камня, две из которых переходили в относительно широкий коридор, выложенный таким же материалом.

Внезапно ей пришло в голову, что сбежать из самой камеры — проще простого, но вот пробраться через коридор и остаться в живых практически невозможно. Ну а уж про то, чтобы оказаться на королевской половине дворца, и речи быть не могло. Охрана, как уже вычислила Сибилла, спускалась вниз каждые четверть часа, причем не ленилась подносить факелы к камере, чтобы убедиться, что пленница находится внутри. Таким образом, ей оставалось только ожидать королевского вызова. Вспомнив все, что она собиралась поведать королю, Сибилла убедилась, что ничего не забыла, включая и тон, каким это следовало сказать. По крайней мере она сделает все, чтобы доказать невиновность Джулиана, что по-прежнему позволит ему и Люси претендовать на получение Фолстоу. В случае чего Элис с Пирсом будут находиться неподалеку, готовые оказать им поддержку, впрочем, как и Си с Оливером. Они не откажутся помочь Джулиану, а работ в замке был непочатый край.

Неожиданно в камере стало чуть светлее, и Сибилла оторвала взгляд от темного пола. Ей показалось, что в углу, с правой стороны от двери, появилась какая-то тень, похожая на белую плесень. Тень начала вытягиваться, принимая определенную форму. У Сибиллы стало закладывать в ушах, и она открыла рот, освобождаясь от неприятного ощущения.

«Сибилла», — настиг ее голос матери.

Несколько мгновений она разглядывала прозрачный туман, не уверенная, существует ли то, что она видит, на самом деле, или это всего лишь плод ее воображения. Не считаясь ни с чем, Сибилла отвернулась и стала смотреть через дверную решетку. У нее не было ни малейшего желания общаться с призраком матери или с чем-то там еще, что возникло в ее уставшем от грустных мыслей мозгу.

«Не сознавайся раньше времени, подожди», — увещевал ее голос.

Продолжая смотреть сквозь решетку, она почувствовала, как непроизвольно сжались челюсти, а глаза наполнились слезами. Голос был удивительно похож на голос Амиции, причем не той, больной и дряхлой старухи, а прежней: он звучал вполне отчетливо.

«Признаваться нет нужды, и ты должна продолжать верить мне. Поэтому я снова и снова умоляю тебя сохранить поведанные мной тайны».

Сибилла, не задумываясь, повернула голову туда, откуда раздавался голос.

— Ты хотела, чтобы я хранила твои секреты, только ради того, чтобы сохранить собственную репутацию, — произнесла она шепотом, — даже в том случае, если правда всплывет наружу.

«Она и всплывет, так или иначе. Но только без твоего участия».

— Я тебе не верю и была слишком глупа, доверяя тебе раньше. Я была для тебя лишь покорной игрушкой, ты относилась ко мне, как к жертвенному агнцу. Ты меня просто использовала.

«Не признавшись, ты спасешь себя».

— Ты назвала меня именем женщины, которую ненавидела! — Дыхание Сибиллы прерывалось.

«Все не так, ты многого не знаешь».

— Мне достаточно знать, что вся твоя жизнь прошла во лжи. Как следствие, и вся моя жизнь оказалась покрыта ложью. И теперь — да будет так! — я стану той, кто заплатит по счетам за этот обман. Надеюсь, теперь ты счастлива, мамочка? Счастлива? Тебе же, должно быть, нравится осознавать, что всю жизнь ты лгала всем, включая и тех, кого, с твоих слов, ты любила? И тем, кто любил тебя?

Белесый туман хранил молчание.

— А теперь убирайся! — Сибилла презрительно фыркнула и утерла нос локтем. — Оставь меня в покое, я сделаю то, что должна сделать. И уж в этом возьму пример с тебя.

«Я никогда не оставляла тебя в покое, не оставлю и теперь».

У Сибиллы перехватило дыхание, и рыдания были готовы вырваться наружу. Туман исчез быстрее, чем появился, оставив ее в одиночестве, и камера показалась ей теперь еще темнее, чем раньше. Положив одну руку на грудь, Сибилла прикрыла рот другой и зажмурила глаза, стараясь удержать подкатывающиеся слезы.

Сквозь закрытые глаза ей показалось, что в темнице снова стало чуточку светлее, но теперь этот свет был желтым и реальным. По ту сторону решетки виднелась чья-то тень с зажженным факелом в руках. Сибилла поняла, что это всего лишь один из охранников, который водил факелом во все стороны, стараясь рассмотреть каждый угол ее камеры. С какой целью он это делал, Сибилла могла лишь догадываться. Наконец голова охранника повернулась к кому-то стоящему рядом, заслоненному от Сибиллы каменными стенами.

— Вы действительно желаете войти туда, святой отец? Я и сам мог бы передать эти вещи прямо через решетку. У меня есть четкие указания, что, несмотря на хрупкую внешность, эта особа крайне опасна.

— Можешь не беспокоиться, — послышался в ответ мужской голос, — мне нечего бояться. Я сделаю все, что в моих силах, для этого бедного создания.

Затаив дыхание, Сибилла быстрым движением вытерла глаза и, опираясь на стену за спиной, встала на ноги.