Книга Вирусный маркетинг - Марен Ледэн

Вторая мысль: умереть.

Тесная связь между всесильными технологиями и животными, которым свойственна неотения,[41]существовала всегда. Сахар знает, что она возникла еще в первобытные времена, когда бактерия стала обезьяной, а обезьяна — гоминидом, когда тот встал на задние конечности и начал передвигаться вертикально. Непрерывное усложнение технологий и машин может привести лишь к одной высшей истине: человеческое тело — всего-навсего дефективная машина, постоянно стремящаяся к усовершенствованию своего внутреннего механизма. И власть технологий — единственное спасительное решение.

Третья мысль: путь страданий, для всех.

Технофобия окружающих не вызывает у него сочувствия. Ни одно из нанобиомолекулярных устройств, разработанных СЕРИМЕКСом, не кажется ему инородным. Это божественная красота цифр, которая сливается со стремящимся к совершенству телом из плоти и крови. Сахару отвратительны те, кто на каждом углу кричит о мнимом превосходстве человека. Он находится в гармонии с нанороботами Каролы, с ее экспериментами в сфере власти и механического движения, генетического программирования и систем виртуальной реальности.

Четвертая мысль: сберечь Иезавель.

Он глубоко презирает человеческое тело, но превращение человека в робота, поставленного на службу Ваал-Верифу, больше всего будоражит его воображение. Протезы — часть научно-технологической стратегии, направленной на то, чтобы расширить возможности органов чувств и мозга и повысить работоспособность представителей животного мира. Сознание, бессознательное, тело, душа — все это не абсолютные величины. Биологический статус-кво становится регрессом, если не работать над его совершенствованием.

Пятая мысль: Иезавель — все еще человек. Работа не завершена. Иезавель не совершенна. Сейчас ему нужно разрядиться. Успокоиться.

Сахар бормочет, неподвижно сидя в кресле. В стороне стоят десяток обращенных, которые понимают его без слов. Он подзывает к себе Тексье и что-то шепчет ему на ухо. Громила оборачивается и внезапно хватает за горло одного из обращенных, стоящего ближе всех. И сжимает так сильно, что тот начинает задыхаться. Не шевелясь и даже не повернув голову в их сторону, Сахар комментирует действия Тексье:

— Без воздуха ты можешь продержаться чуть дольше минуты. Задыхаешься. Рука Тексье настигла тебя неожиданно. Возможно, тебе осталось жить всего тридцать секунд. Или чуть больше, если удастся найти в себе каплю божественной энергии. Ты также едва ли выдержишь больше полутора недель без воды и больше месяца без пищи. Ты умрешь, если потеряешь десять процентов жидкости. У твоего тела есть биологические ограничения. Это не идеальная структура. Ты признаешь это?

Схваченный Тексье бедняга издает некий звук, еще надеясь, что тиски разожмутся. Остальные поспешно соглашаются. Но Сахар на них не смотрит.

— Твое тело не идеальная структура, ему необходим воздух, таковы биологические данные. Так же работает и твой ум. Вернее, он работает плохо. Очень плохо. Твое тело умирает, скоро перестанет биться сердце. Твой мозг повременит еще пару секунд, а потом погрузится вслед за ними во мрак, чего я ему и желаю. Твой ум даже не противится этому. Почему? Потому что он не боролся и раньше. Ты уступил, не из-за слабости духа, а из-за биологических ограничений. Твое тело не завершено. Таков и твой ум. Ты можешь стать свободным только в том случае, если я тебя освобожу. А для этого нам нужно исследовать строение твоего тела. Понимая его не только как вместилище психики и социальных детерминант, но и как структуру, как систему, которая корректирует или изменяет восприятие мира. Не думаешь ли ты, что нужно посмотреть на тело с разных точек зрения, как на предмет, отданный на экспертизу? Возможности твоих жалких молекул, которые отчаянно бьются у Тексье между пальцев, ограничены. Это факт. Чтобы их расширить, требуется выйти за рамки. У тебя нет выбора, это необходимость.

Конечности жертвы, вцепившейся Тексье в руку, сотрясаются от конвульсий, обращенный напоминает марионетку, изображающую эпилептический припадок. Сахара это по-прежнему не занимает. Тексье держит несчастного на вытянутой руке, скривившись от усилия.

— Тысячелетиями слабое, неспособное к самосовершенствованию человечество билось над тем, чтобы отыскать ресурсы, необходимые для изменения к лучшему, в себе самом. Оно накопило множество разнообразных сведений. Мифы, сказки, легенды, история, математика, астрология, психология, военное искусство, картография, демография, стратегия — возникали все новые и новые дисциплины и направления, призванные сгладить недостатки предыдущих. Всеми ими управляли люди. Но теперь информация стала совсем другой. Заметно возросло ее качество. Кто сегодня способен к познанию с помощью одного лишь тела, без технологий?

Тело обращенного, с кроваво-красным языком и выпученными глазами, безжизненно обвисло.

— Ты знаешь, как рассчитать наносекунду, но у тебя совершенно нет опыта физического восприятия этого бесконечно малого времени. Ты можешь получить эти данные с помощью приборов, но не путем субъективного переживания. Итак, машины обретают все большую скорость и значение и вступают в соперничество с твоим телом. Они придают ему быстроту. Твое тело может достигнуть скорости планетарных масштабов. Может оказаться выброшено в новые пространства, к выживанию в которых оно биологически не приспособлено. Возможности твоего тела исчерпаны. Его осталось только выбросить на свалку. Как обычный мусор.

Сахар подает Тексье знак разжать руку. Обращенный с глухим стуком падает на пол. Его голова разбивается о каменную плиту, течет кровь. Все стоят неподвижно. Сахар продолжает говорить.

— Пришло время задать себе эти вопросы. Я работаю над ними уже больше сорока лет. И убежден, что двуногий, аэробный организм с бинокулярным зрением, чей объем мозга тысяча четыреста кубических сантиметров, нельзя считать биологической формой, отвечающей современным требованиям. Посмотрите на тело, истекающее кровью у ваших ног. Оно не справляется со сложностью, количеством и качеством полученной информации. Оно подавлено точностью, скоростью, мощью технологий. И недостаточно хорошо оснащено, чтобы выстоять против новых условий окружающей среды. Ему понадобятся тысячелетия, чтобы адаптироваться, сотни поколений, чтобы эволюционировать. Это тело в любой миг может погибнуть, попав под воздействие какого-нибудь внешнего фактора — вируса, неизвестной бактерии, кусочка металла, молекулярных изменений в атмосфере. Существует ли что-то более хрупкое? Стоит только сжать одной рукой горло, и телу приходит конец. Не заслуживаем ли мы лучшего? И это называется эволюцией человека? Разве это приемлемо?

Кровь течет, заполняя трещины в плитах. Это была женщина. Без возраста. Алая жидкость подступает к ногам Тексье и стоящих рядом обращенных.

— Био- и нанотехнологии дают человеку историческую возможность ассимилироваться с наукой и техникой. Тело обречено на то, чтобы стать всего лишь побочным продуктом техники. Мы должны переделать его, чтобы адаптироваться к технологиям, и нам доступно бесконечное множество изменений. Технологии взрываются в наших телах. Они развиваются, просачиваются глубже, с каждым днем все четче вырисовываются их ответвления. Теперь мы ищем потерянный рай внутри собственных тел, освобожденных от плоти и колонизованных нанороботами, которые в тысячи раз эффективнее. Задача технологий уже не в том, чтобы защищать тело снаружи, а в том, чтобы интегрировать его в глобальную систему, центром которой они являются. Тело должно быть производительным. Конкурентоспособным. Эффективным, полезным для человека. Для нас настало время исторической мутации. Хусор[42]породит миропорядок. Он — истинное творческое начало. А мы, как и он, маленькие бронзовые человечки с большими пенисами, первооткрыватели. Конечно, мы не более чем сырье. Конечно, на данной стадии мутации мы — простые лабораторные крысы. Но мы открываем путь, и в этом наша сила. Мы заново открываем мировое яйцо, которое слишком долго было закрыто. Мы вносим свой вклад в разгадку одной из величайших тайн сокровенного искусства — алхимии.