Книга Корпус 38 - Режи Дескотт

И Анжелика. Отъезд в Сан-Тропе. Это всего в нескольких километрах от Гримо с его парком аттракционов, с его психопатом… И у Ольги не было времени объяснить, что она хотела сказать о Данте.

Еще будет время спросить.

Глава 29

За сладковато пахнущей стойкой две женщины лет пятидесяти-шестидесяти — одна смахивает на старую путану — и мужчина лет двадцати пяти, худой, лицо бледное, с оспинами, черные волосы подстрижены под «банан», из-под бейсбольной рубашки виднеется серебряная цепь на впалой груди. Над центрифугой под его рукой возникает аппетитный розовый шар, и мужчина, обнажая в улыбке испорченные зубы, жестом волшебника протягивает сладкую вату группе жаждущих детей. Одна женщина трудится над машиной, производящей вафли, другая наматывает на палочки ленты жевательного мармелада, зеленые и желтые, тяжелые и вялые, как змеи.

Сюзанна берет бутылку чая со льдом. Стейнер заказывает вафлю с сахаром.

Она спрашивает себя, в курсе ли дела эти трое. И если да — до какой степени. Какого рода отношения у них с Анакондой? Альбер ДеСальво,[60]Бостонский душитель, автор по меньшей мере двенадцати убийств, Дэвид Берковиц,[61]известный как «Сын Сэма», осужденный за убийство пяти молодых женщин и одного мужчины из Нью-Йорка в 1976-м и 1977-м, годами обманывали окружающих.

После интимности дороги психопат может погрузиться в гущу рожденного из пустоты городского света, избегая случайного пристального взгляда своих спутников.

Стейнер был не в восторге от ее решения приехать. Теперь же, когда она на месте, он недоволен ее присутствием, поскольку ему нечего было сказать той, благодаря кому удалось хоть чего-то достичь. Он вводил ее в курс дела, и ей казалось, будто она присутствует при начале работы, выявляющей черты того, кто неотступно преследовал ее в мыслях.

Вначале речь пошла о семье. Естественно, ярмарочники. Члены этой группы обладали кровными связями разной степени родства. Все началось в начале сороковых с колеса обозрения, принадлежащего Шмидту. Люсьену Шмидту, патриарху.

Колесо обозрения, к которому довольно быстро добавились тиры и ларьки с жареным картофелем. Американские горки были приобретены в 1979-м. Старик к тому времени уже несколько лет как почил. После его смерти его старший сын Ален получил право на колесо обозрения и, очевидно, на роль главы клана. Сегодня Ален приближается к своему семидесятилетию. Поезд призраков датируется 1981-м. Семья росла, и требовалось увеличивать число аттракционов — занятие, которое полностью поглотило внимание этого мирка.

Цирк змей присоединился к каравану в 1983-м. В то время он принадлежал двум братьям, один из них женился на Андрэ, девушке из семьи Шмидт и немецкой кузине Алена. И, как и следовало ожидать, змеи присоединились к колесу обозрения, американским горкам, поезду призраков, тирам и лоткам с жареным картофелем в их бесконечном путешествии по Франции и Европе.

Совершенствование сети шоссе год за годом, а затем возникновение Европы без границ сократили расстояния и расширили район действия ярмарок. Что становится очевидно, если посмотреть на карту Европы, сплошь покрытую кнопками. И булавками с черными головками.

Двух братьев со змеями звали Ковак — сокращение от «Коваковский», сменившее длинную фамилию в пятидесятых. Старший, Станислав, женился на Андрэ в 1983-м. Его младшему брату, в то время двадцатипятилетнему, сегодня сорок пять. Старший умер в 1987-м в Бордо — его укусила змея. Одно время ходили слухи об истории ревности между братьями. Но после смерти мужа урожденная Шмидт покинула деверя и его змей, чтобы вернуться к своему клану. И Лорэн Ковак, безраздельный хозяин ползучего бестиария, остался со Шмидтами.

С тех пор он начал брать в помощники временных рабочих, каждый раз не больше двух — очень часто им платили незаконно, и они никогда надолго не задерживались. Большей частью праздные парни, бесцельно шлявшиеся в окрестностях или по аллеям ярмарки. В обмен на несколько билетов они соглашались помочь демонтировать шапито и погрузить виварий в грузовик, потом садились рядом с новым патроном в пятнадцатитонку, готовую к отправке в более или менее известное место назначения на другую ярмарку, в другое шапито. Но очевидное отвращение последнего из Коваков к любым официальным документам делало этих свидетелей неуловимыми, призраками с неизвестными лицами, а некоторых, быть может, мертвыми из-за того, что слишком много видели.

Сюзанна думает о Данте — вероятно, одном из случайных людей, которых набирал Анаконда. Данте, странствующий жонглер, прельщенный Лорэном Коваком, который предложил ему путешествия и непрерывный праздник. Данте кормит змей, наблюдает, как мыши, хомяки и крысы исчезают в разверстом рту, продвигаются по пищеварительному тракту хищника, а змея раздувается; Данте бросает ящерам куски мяса. Данте чистит виварий, меняет воду, ухаживает за ними, быть может, помогает при откладывании яиц. Гнезда, кишащие рептилиями, яйца, готовые лопнуть, возможность вмешиваться в его сознание, удобно скручиваться спиралью, принимать форму извилин его мозга. Змеи овладевают его мыслями все больше, до такой степени, что и пятнадцать лет спустя живут в его снах и порождают худшие наваждения.

Стейнер доел вафлю и стряхивает крошки с рубашки.

— Не надо было мне есть эту дрянь. Сделаем круг на колесе обозрения? Можно будет спокойно поговорить. Вы будете выглядеть естественнее.

— Мне кажется, за мной следят.

— Вы не находите, что оно напоминает «Пастушку Эйфелеву башню»?[62]— говорит он, показывая на аттракцион.

— Простите?

— Большое колесо и сбоку бретонский маяк. — Он берет два билета, и они садятся в лодочку друг напротив друга. — Мне всегда казалось, что это ужасная глупость, — добавляет он.