Книга Неукротимый, как море - Уилбур Смит

— Николас, — сказал Александер, не делая шага вперед и даже не предлагая руки.

— Дункан, — негромко промолвил Ник, не утруждая себя ответной фальшивой улыбкой.

Александер сделал вид, что поправляет лацкан. В костюме великолепного покроя, из тончайшей мягкой шерсти сквозили небольшие франтоватые изыски: разрезы в фалдах, кармашки с двойными клапанами, не говоря уже про бархатный жилет цвета чернослива. Дункан коснулся пуговиц: еще один легкий, отвлеченный жест, единственный внешний признак дискомфорта.

Николас не спускал с него взгляда, пытаясь дать беспристрастную оценку, и лишь в эту минуту у него забрезжило понимание, как произошла вся эта история. Вокруг человека, стоявшего напротив, витала аура возбуждения, вернее даже, опасности, которая могла бы исходить, скажем, от леопарда — или от иного сильного хищника. Ник, похоже, понял то практически непреодолимое влечение, которое Александер вызывал у женщин, особенно у избалованных, скучающих дам… например, у матери семейства, решившей, что после тринадцати лет брака ей хочется вновь испытать и волнение, и приключение, которых ее так несправедливо лишили… Дункан-кобра раздул капюшон и принялся танцевать свой танец, а Шантель следила за ним загипнотизированной птичкой — пока не свалилась с ветки… По крайней мере Николасу именно так хотелось видеть эту историю. Да, он стал мудрее. О, много мудрее — и куда более циничным.

— Прежде чем начать… — Ник знал, что его гнев, того и гляди, начнет бурлить за внешне невозмутимым фасадом, — хотелось бы поговорить пять минут наедине.

— Разумеется. — Дункан наклонил голову, и кругом раздалось торопливое шарканье: подручные Александера освобождали проход в кабинет председателя. — Прошу.

Он посторонился, и Ник вошел внутрь. Кабинет претерпел радикальную смену интерьера, так что Ник даже моргнул от неожиданности. Белые ковры, хромированная мебель, на стенах образчики абстрактно-геометрического искусства в примитивных цветах, высота потолка сильно уменьшилась за счет пирамидальных — как на яичных поддонах — впадин и выпуклостей из хромированной стали. Стены и потолок заляпаны световыми пятнами от поворотных светильников. «Нет, — решил Ник, — не видно здесь улучшений».

— На прошлой неделе я был в Сен-Назере. — Ник остановился в центре снежно-белого ковра.

Дункан тщательно закрыл за собой дверь.

— Да, знаю.

— Осмотрел «Золотой рассвет».

Дункан Александер щелкнул крышкой золотого портсигара и предложил его Нику. Когда тот отказался, он взял себе сигарету — эксклюзивный табак, набивали которым у «Бенсона и Хеджеса» по особому заказу.

— Шарль Гра преступил рамки своих полномочий, — сухо кивнул Дункан. — На борту «Золотого рассвета» праздные экскурсии запрещены.

— Меня не удивляет, что ты боишься демонстрировать плавучий гроб.

— А вот ты меня удивляешь, Николас. — Дункан вновь улыбнулся, вновь показал замечательные зубы. — Проект-то ведь ты составлял.

— Ты сам знаешь, что это уже давно неправда. Ты взял мою идею, оторвал ей и руки, и ноги, и голову. Дункан, нельзя отправлять в плавание этого… — Ник поискал подходящее сравнение, — этого инвалида. С одним двигателем и единственным гребным винтом! Риск слишком велик.

— Сам не знаю, с какой стати говорю тебе об этом… Должно быть потому, что некогда здесь был твой кабинет. — Дункан вальяжно обвел рукой комнату. — Да и приятно, знаешь ли, ткнуть тебя носом в твои же исходные ошибки. Да, концепция была верна, однако, выражаясь фигурально, все молоко скисло, когда ты добавил свои… мм… как бы это выразиться… «бергианские» штрихи. Пять независимых силовых установок, а? И целый лес котлов. Увы, Николас, мертворожденная идея.

— Вовсе нет. Я проверял расчетами.

— Танкерный рынок сильно изменился с тех пор, как ты ушел из «Флотилии Кристи». Что ж, пришлось засучить рукава и кое-что поменять.

— В таком случае, раз изменилась фундаментальная структура затрат, нужно было отказаться от проекта.

— Э-э нет, Николас, я провел реструктуризацию. По моей задумке — и даже в нынешние непростые времена! — вложенный капитал вернется ко мне через год, что с учетом пятилетнего срока службы корпуса означает двести миллионов долларов прибыли.

— А вот я собирался построить судно, которое проживет не менее тридцати лет, — сказал Ник. — Чем не предмет для гордости?

— Гордость — дорогостоящий товар. Мы уже давно не закладываем основы для династий, мы занимаемся продажей танкерных услуг. — Снисходительный тон и непревзойденный акцент Дункана еще больше подчеркивали разницу в социальном происхождении противников. — Я запланировал пять лет эксплуатации, двести миллионов прибыли, и последующую продажу корпуса каким-нибудь грекам или японцам. Сезонная вещица, знаешь ли.

— О, ты всегда был мастером цапнуть кусок пожирнее и удрать, — согласился Ник. — Но здесь тебе не деревенский базар. Суда — не зерно или свиные туши, а океан — не паркет сырьевой биржи.

— Боюсь, вот тут-то я и не согласен. Принципы одинаковы: один покупает, другой продает.

— Судно — это живой организм, а океан можно считать полем битвы.

— Ну, дорогой мой, ты же сам не веришь в эту романтическую чушь. — Дункан извлек золотой «Хантер» из жилетного кармана и картинно щелкнул крышкой, взглянув циферблат: манерная привычка, выводившая Ника из себя. — Послушай, там за дверью стоят весьма дорогостоящие джентльмены…

— Ты играешь людскими жизнями. Не забывай, на борту любого судна есть команда.

— Морякам хорошо платят.

— А неизмеримый риск, которому подвергнется обитающая в океане жизнь? Куда бы ни направился «Золотой рассвет», всюду будет потенциально опасная…

— Николас! Побойся Бога! Двести миллионов долларов стоят любого риска.

— Ладно, — кивнул Ник. — Давай позабудем про окружающую среду и человеческие жизни и рассмотрим действительно важный вопрос: деньги.

Дункан вздохнул и потряс скульптурно вылепленной головой, натянуто улыбаясь, как заупрямившийся ребенок.

— Вопрос о деньгах я уже сам подробно рассмотрел.

— А, но ведь ты не получишь ллойдовский рейтинг А-1. Не сможешь застраховать такой корпус на стороне — придется делать это самому, точь-в-точь как в случае с «Золотым авантюристом». Если такое решение кажется тебе разумным, то дождись моего счета за спасательные услуги.

Улыбка Дункана Александера слегка исказилась, загорелые щеки потемнели от прилившей крови.

— Я не нуждаюсь в ллойдовском рейтинге, хотя вполне уверен, что при желании смог бы его получить… Нет, я уже договорился с европейскими и восточными страховщиками. «Рассвет» будет застрахован в полном объеме.

— Даже на случай исков по загрязнению? Если твой бурдюк сырой нефти лопнет на континентальном шельфе Америки или Европы, тебе выпишут счет на полмиллиарда долларов. Никто не возьмется страховать такие суммы.