Книга Цену жизни спроси у смерти - Сергей Донской

Опять загремели по тротуару раздвигаемые стулья – кавказцам вдруг сделалось тесно. Увидев на площадке перед кафе столь живописную группу, официант с подносом, выскочивший, как чертик из табакерки, совершил неподражаемый плавный разворот, и через секунду можно было подумать, что спешил он вовсе не в зал, а как раз в противоположном направлении – прямиком на кухню, откуда некстати появился.

Два или три человека, сидевшие слишком близко от застывших в угрожающих позах мужчин и девушек, тоже убрались от греха подальше. Самые любопытные остались на местах. Они машинально жевали, но без всякого аппетита, словно понабивали рты салфетками.

Все это время задетые за живое кавказцы пылко высказывались в том смысле, что сейчас они поимеют обнаглевших сучек в зад, на сухую, а получившийся соус дадут им попробовать на вкус. Когда грузинское трехголосье достигло своего апогея и сделалось совсем уж неразборчивым, Лиза насмешливо улыбнулась, зачем-то сбросила босоножки и предложила всем поочередно поцеловать ее в розовую жопку. Вот тут-то и началось.

Первым ринулся в атаку бородач, он же первым и был выведен из строя. Ошеломленная Люба увидела, как ее черноволосая телохранительница встретила нападающего ударом ноги в прыжке. Вернее, сначала прозвучал пронзительный визг, от которого бородач застыл на месте, а потом уже выброшенная вперед пятка ударила его в грудь.

Впечатление было такое, словно кавказца резко дернули назад за невидимую веревочку. Сначала казалось, что он усидит на подвернувшемся столике, но сила инерции была такова, что кавказца кувырком перебросило через пластмассовое препятствие. Прежде чем рухнуть на бетон, он взбрыкнул в воздухе обеими ногами, и Люба успела отметить, что мелькнувшие белые носки бородача значительно чище рубашек его спутников.

Они завертели головами по сторонам, как бы готовясь пуститься наутек, но мужественно остались на месте. Один даже принял стойку, отдаленно напоминающую боксерскую.

Вика неожиданно присела перед ним и прочертила вытянутой вперед ногой размашистую дугу. Подсечка опрокинула незадачливого боксера прямо на пытающегося подняться бородача. Только тогда опомнившиеся зрители дружно вскрикнули. А потом уже зазвенела посуда, посыпавшаяся с опрокинутого столика. Стало так шумно, что Люба перестала слышать темпераментную латиноамериканскую мелодию, звучавшую из развешенных на деревьях колонок.

Третий кавказец выкрикнул гортанным голосом какую-то тарабарщину и выхватил из кармана перламутровый брусок, который при резком взмахе руки превратился в опасную бритву. Ею он крест-накрест перечеркнул перед собою воздух и двинулся на заметно побледневшую Вику. Вскочить на ноги она уже не успевала, а потому кувыркнулась назад и врезалась в столик, из-за которого сыпанули во все стороны всполошившиеся зрители.

Лиза, подоспевшая к парню сзади, неожиданно упала, так и не достав его занесенной бутылкой. Ее схватил за лодыжку бородач и продолжал удерживать девушку обеими руками, хотя ее свободная нога работала, как механический шатун, корежа обращенное к ней лицо.

Парень с бритвой торжествующе осклабился и наклонился, чтобы лучше видеть Вику, сжавшуюся в комок под столиком, который никак не мог послужить ей надежной защитой.

– Я тебе сейчас новую улыбку нарисую, – пообещал он. – На долгую память.

Вика ничего не ответила. Она молча распрямилась, подобно пружине, и выбросила вверх сведенные вместе ноги.

Парень машинально поймал оторвавшийся от брусчатки столик и вместе с ним перевалился через кирпичную оградку внутрь кафе. На ноги он вскочил почти сразу, да только Вика оказалась проворнее. Получилось так, что парень развернулся к ней лицом лишь для того, чтобы заработать по нему три быстрых удара кулаками. Большущий зонт, на который его швырнуло, сложился. Лезвие бритвы вспороло изнутри красно-желтую материю, но Вика тотчас ударила ногой туда, где угадывалась голова противника, и на этом его активность закончилась.

Тем временем Лиза расправилась с бородачом и взялась за последнего кавказца, вознамерившегося под шумок покинуть поле боя. Пойманный сзади за брючный ремень, он попытался отбиться, но подоспевшая Вика умело сшибла его с ног, после чего обе девушки, в четыре ноги, за считанные секунды обработали его так, что он вообще потерял способность двигаться.

Бородач с залитым кровью лицом слепо шарил перед собой руками, ища какую-нибудь опору, чтобы встать. Вокруг него образовалось кольцо зевак, но никто не спешил протянуть ему руку. Пнув его мимоходом ногой, Лиза подобрала босоножки и бросила Любе:

– Что вытаращилась? Уходить надо.

– А расплатиться? – пискнула она, дивясь тому, каким тоненьким стал ее голос.

– Звери расплатятся, – отмахнулась Вика, врезаясь в толпу людей, плотно обступивших кафе.

– Какие звери? – удивилась Люба на бегу. Где-то совсем близко завывала милицейская сирена, и Лиза тянула ее за собой, не давая не то что остановиться, но и притормозить хоть немного.

– Мы черножопых зверями зовем, – пояснила Вика, подталкивая Любу в спину.

«А они вас?» – подумала она, но вслух задать вопрос не отважилась.

Глава 17Шкура убитого медведя

Ресторан был стилизован под охотничью избушку, в которой могли бы с удобствами расположиться не только охотники, но и полсотни загонщиков плюс пара собачьих свор вместе с псарями. Но их, конечно, никто бы не впустил в это заведение, смахивавшее внутри на солидный ночной клуб. Громов мысленно похвалил себя за то, что догадался переодеться в костюм, когда у дверей его просветили рентгеновскими взглядами два охранника с именными табличками на груди.

В просторном холле с зеркалами, дорогой мягкой мебелью и настоящим камином, напоминавшим вход в тоннель метро, метрдотель при фраке и бабочке шепотом распекал за что-то красивую девушку с корзиной роскошных роз. При виде посетителя его лицо расплылось, как масло на солнце:

– Желаете поужинать или просто приятно провести время?

Громов усмехнулся.

Настоящее веселье в принадлежащем господину Минину ресторане «Медвежья шкура» должно было начаться, по его прикидкам, примерно через час. Специально для этого он заглянул сегодня в региональное управление ФСБ, где познакомился с начальником подотдела оперативных разработок и попросил выделить ему пяток сотрудников, одетых, как бандиты, но экипированных не хуже спецназовцев. Так что эффектное и совершенно бесплатное зрелище Громову было обеспечено. Оставалось лишь позаботиться о хлебе насущном.

– Для начала я поужинаю, – сообщил он застывшему в ожидании метрдотелю.

– Тогда прошу на второй этаж, – сказал тот, сделав картинный жест в направлении лестницы. – Приятного аппетита. Надеюсь, кухня нашего ресторана вас не разочарует.

«Главное, чтобы я не слишком разочаровал ваш ресторан вместе с кухней», – сочувственно подумал Громов, поднимаясь наверх.

Ресторанный зал был небольшим. В нем с избытком хватало места для десятка посетителей, способных с безмятежным выражением лица оплатить счет за свой грех чревоугодия. На стенах скалились головы волков, кабанов и оленей. Затесавшийся среди них лось оказался почему-то без одного рога и выглядел очень печальным. А пресловутая медвежья шкура, расстеленная перед очередным каминным жерлом, была такой огромной, словно тот умелец, кто ее кроил и шил, ориентировался на масштабы ископаемых хищников, обитавших на земле в каменном веке. Однако официанты, вместо того, чтобы рядиться в набедренные повязки или меховые накидки, почему-то были одеты как крепостные крестьяне по церковным праздникам. Замеченный Громовым парень щеголял в сатиновой косоворотке и неудобных сафьяновых сапогах со стоптанными каблуками. Девица, обслуживавшая столы в левой половине зала, носила искусственную косу до пояса, криво сидящий на голове кокошник и переливающийся малиновый сарафан до пят. После обстоятельного размышления Громов предпочел довериться заботам парня. Девица перемещалась в пространстве так медлительно, словно боялась наступить на подол своего сарафана. Дожидаться от нее расторопности было делом заведомо проигрышным.