Книга В России жить не запретишь - Сергей Донской

– Хрипишь, как испорченный приемник, – посочувствовал ей Бондарь. – На, попей. – Он протянул фляжку, воды в которой осталось на самом донышке.

– А ты?

– В поселке напьюсь.

Вода полилась мимо открытого рта Алисы:

– Без меня?

– Ты отдыхай, – твердо сказал Бондарь. – Заслужила.

– Я уже отдохнула.

– Значит, охраняй рюкзак.

– От кого? От мошкары?

– Не имеет значения. Просто охраняй.

– А вдруг в поселке боевики?

– Об этом я и толкую, – проворчал Бондарь.

– Тогда мне придется не собственную голову беречь, а о тебе заботиться. Задачи, скажу я тебе, взаимоисключающие.

Довод убедил Алису, хотя настроения ей не поднял. Забрав у нее пустую фляжку, Бондарь выбрался из убежища и тенью заскользил к дому из красного кирпича. Огород простирался далеко за пределы поселка, пробраться туда можно было, не попадаясь на глаза жителям, что Бондарь и проделал, приготовив нож на тот случай, если придется утихомиривать чересчур ретивого сторожа о четырех ногах. Двуногому сторожу тоже не поздоровилось бы, вздумай тот поднять хай. Расклад на войне прост: либо выживаешь ты, либо твой враг. И никакими Евангелиями этого правила не отменишь, никаким Кораном. Перебегая от яблони к груше, от одного смородинного куста к другому, Бондарь подобрался к самому дому, окна которого призрачно светились сквозь щели плотно закрытых ставень. Судя по дурашливым телеголосам, внутри смотрели очередное ток-шоу. На это Бондарь и рассчитывал. Он специально отправился в разведку не слишком поздно, до того, как обитатели поселка улягутся спать. Прежде чем сделать это, они непременно выйдут во двор, чтобы справить свои нехитрые дела, тут-то Бондарь и предстанет перед ними… Примерно через полчаса ожидания, проведенные за хилым виноградником, загремел засов, дверь отворилась, в прямоугольник желтого электрического света шагнул жилистый мужичок в трусах и сапогах на босу ногу. Если бы не этот наряд, его запросто можно было бы принять за голливудского киноактера Аль Пачино.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Бондарь, ненавязчиво клацая затвором «гюрзы», но не торопясь выходить на свет.

– Привет, – буркнул местный Аль Пачино, ничуть не удивившись присутствию постороннего у себя во дворе. – Чего надо?

– Бандит? – спросил Бондарь в свою очередь.

– Какой из меня бандит? Старый совсем.

– Ну да, ну да. Дома сидишь, телевизор смотришь, а что вокруг происходит, знать не знаешь. Так?

– Чего надо? – повторил вопрос Аль Пачино, воинственно подтягивая трусы.

– Я сейчас скажу тебе, что мне надо, – пообещал Бондарь, выйдя из-за винограда. – Но для начала объясню, что ждет тебя и твою семью, если ты попытаешься хитрить. Дом сожгу. Баб твоих передушу, как курей. За тебя возьмусь в последнюю очередь, чтобы ты видел все происходящее своими глазами. Устраивает тебя такой вариант?

– Нет, – признался мужичок с внешностью Аль Пачино. – Совсем не устраивает.

При этом он едва заметно скосил глаза влево. Нетрудно было догадаться, что там у него хранится какое-то оружие, припрятанное специально для таких вот неожиданных встреч.

– Стой как стоишь, – предупредил Бондарь. – Вздумаешь дернуться, мне ведь реагировать придется. Это как цепная реакция.

– Уходи, – попросил Аль Пачино в стоптанных сапогах. – Добром прошу. Я против русских ничего не имею.

– Не волнуйся так. Я не убивать пришел, не грабить.

– Но и не для переписи населения, как я понимаю.

– Правильно понимаешь, – кивнул Бондарь, приближаясь на расстояние трех шагов. – Я денег тебе принес.

– Издеваешься? – тоскливо спросил Пачино, не сводя глаз с дула направленного на него пистолета. – Давай, издевайся. Однажды мои сыновья тоже придут в твой дом.

– Я не шучу. Гляди, вот деньги. Две тысячи рублей.

– Так бы сразу и сказал. Чего нужно? Анаши? Патронов? Водки?

Бондарь отрицательно покачал головой:

– Ты дашь одежду для меня и худенькой девушки вот такого роста. – Он показал. – Незаметно вывезешь нас отсюда и так же незаметно доставишь в Осетию… Сколько километров до Моздока?

– Девяносто два, – машинально ответил мужичок, после чего сделался похожим не просто на Аль Пачино, а на негодующего Аль Пачино. – За две штуки я вас даже через один блокпост перевозить не возьмусь. Знаешь, сколько русаки дерут за проезд машины без досмотра?

– У меня есть две тысячи рублей, – терпеливо пояснил Бондарь. – А еще у меня есть пистолет, в обойме которого восемнадцать патронов. Нет, вру… Один патрон уже загнан в ствол и дожидается своего часа. Вот я и спрашиваю тебя: хочешь ли ты торговаться дальше? Или будем считать, что договорились?

– Договорились. – Аль Пачино повернулся, чтобы войти в дом.

– Погоди! – окликнул его Бондарь. – Я еще не все тебе сказал. У тебя может возникнуть искушение попытаться убить меня или сдать на первом же блокпосту. Так вот, отбрось эти мысли раз и навсегда. Я один из тех, кого вы в девяностые годы называли людьми без тени.

Мужичок моментально изменился в лице, растеряв всякое сходство с Аль Пачино.

– Еда нужна? – спросил он. – Лепешки есть, баранина есть, сыр есть.

– Я не могу заплатить больше, – признался Бондарь, протягивая купюры.

– Никто не просит доплачивать. Так могу покормить, даром. У нас закон: будь гостеприимен с каждым прохожим.

– Знаю я ваши законы. Поэтому в доме врага есть не стану.

– Я не враг! – Мужичонка ударил себя кулаком в грудь. – Я друг.

– Вот довезешь до Моздока, тогда и поглядим, кто ты такой на самом деле, – решил Бондарь. – А пока не трать даром время и слова. Как там у вашего пророка сказано?.. «Спеши делать добро, пока зло не возвело между людьми стену непонимания»…

Пистолет в его руке качнулся. Это походило на утвердительный кивок, выражающий полное согласие со словами Мухаммеда. Не найдя, что возразить на столь убийственный аргумент, мужичок в сапогах протопал в дом, оставив Бондаря гадать: не вооружиться ли всем проповедникам на земле пистолетами, дабы люди лучше воспринимали их призывы?

* * *

На южной окраине Терско-Кумской низменности, на высоком левом берегу реки Терек изнывал от жары Моздок с его сорокатысячным населением. В переводе с кабардинского языка название городка означало «глухой лес», но деревьев здесь было мало, а те, что имелись, выглядели чахлыми, болезненными. Во всяком случае, так было на улице Кирова, где размещалась самая приличная (если не единственная) моздокская гостиница. Бондарь и Алиса расположились в двухместном номере на втором этаже. Чтобы сохранить анонимность, пришлось переплатить вдвое и выдать себя за влюбленную парочку, сгорающую от неутоленной страсти. Последнее сделать было не так уж сложно. Если коридорной или горничной вздумалось подслушивать за дверью, чем занимаются постояльцы 42-го номера, то они удовлетворили свое любопытство в полной мере.