Книга Королева бурь - Мэрион Зиммер Брэдли

Эллерт рассмеялся, отсалютовав ей, точно фехтовальщик, признающийся в пропущенном ударе.

— Неужели неварсинское воспитание так сказывается на моем поведении, кузина?

Рената тоже рассмеялась, и Эллерт снова остро осознал, насколько она еще молода. Девушка обладала врожденным достоинством и манерами Наблюдающей, носила маску строгой учительницы, помогавшую ей заниматься с Дорилис, но на самом деле оставалась молодой девушкой, которой самой следовало бы быть такой же веселой и беззаботной, как и ее подопечная.

— В таком случае Донел научит летать вас обеих, — сказал он. — Я поговорю с ним, пока ты будешь учить девочку владению матриксом.

— Думаю, она уже созрела для этого, — согласилась Рената. — Теперь она будет учиться быстро, не тратя времени на конфронтацию со мной.

— На планерах будет гораздо легче добраться до пожарной станции, — заметил Эллерт. — Поездка верхом весьма утомительна.

Он с беспокойством посмотрел на сумерки, сгустившиеся за окнами.

— Кузина, я должен идти. Уже очень поздно.

Эллерт встал. Их пальцы соприкоснулись в привычном жесте телепатов, более интимном, чем простое рукопожатие. Они все еще поддерживали мысленный контакт. Когда юноша посмотрел на лицо Ренаты, то снова остро осознал ее близость и красоту, хотя давно приказал себе воздерживаться от этого; после всепоглощающего слияния с Кассандрой в фасаде его монашеской отрешенности и безразличия к женщинам появились заметные трещины. От одного мимолетного прикосновения Рената превратилась для него в дюжину женщин: ларан показывал ему изведанное и неизвестное, возможное и невероятное. Почти не отдавая себе отчета в том, что он делает, Эллерт привлек девушку к себе.

— Рената, Рената…

Их глаза встретились. Они находились в таком тесном контакте, что было уже невозможно скрыть внезапную вспышку его влечения и ее немедленную, хотя и сдержанную реакцию.

— Кузен, этого ли ты хочешь? Мне очень жаль, если я, сама того не желая, пробудила в тебе желание. Я не стала бы делать этого сознательно, просто для того, чтобы продемонстрировать свою власть. Или это случилось потому, что ты очень одинок и тоскуешь по человеку, который может дать тебе сочувствие и душевное тепло?

Он отстранился, все еще ошеломленный, но частично приведенный в чувство спокойствием, полнейшим отсутствием стыдливости или замешательства с ее стороны. Как ему хотелось так же контролировать эмоции.

— Мне очень жаль, Рената. Прости меня.

— За что? — спросила она с улыбкой. — Разве это оскорбление — считать меня желанной? Если так, то надеюсь, что в будущем меня не однажды оскорбят подобным же образом.

Ее маленькая ладонь легла на его руку.

— Это не так важно, как тебе кажется, кузен. Я всего лишь хотела понять, насколько серьезны твои намерения.

— Не знаю, — беспомощно пробормотал Эллерт.

Замешательство, верность Кассандре, воспоминания о стыде и отвращении после встречи с ришья — все это обрушилось на него как лавина. Неужели это заставило его желать Ренату? Когда до него дошло, что она разделяет его порыв, его потребность в любви и понимании, он смутился еще больше.

Женщина, которую он мог бы любить без опаски, не зависящая от него… «Или я делаю это потому, что Кассандра больше не принадлежит мне безраздельно?» — со стыдом подумал он.

— Почему ты отказываешь себе в свободе, которую готов предоставить ей? — с улыбкой спросила Рената.

— Я не… я не хочу использовать тебя для удовлетворения своих потребностей, словно ришья, — заикаясь, пробормотал он.

— О нет, Эллерт, — прошептала девушка, прильнув к нему. — Я тоже одинока, родич, и нуждаюсь в утешении. Только я понимаю, что в таком признании нет ничего постыдного, а ты — нет, вот и все…

Выражение ее лица потрясло Эллерта своей открытостью и беззащитностью. Он прижал Ренату к себе, с новой силой осознав, что, несмотря на всю свою дисциплину, на всю мудрость и искусство Наблюдающей, она была лишь испуганной девушкой, подобно ему столкнувшейся с почти неразрешимыми трудностями и проблемами.

«Что мужчины и женщины могли сотворить друг с другом, если на любые наши отношения ложится тень страха или вины? Как мы дошли до такой жизни? И как редко можно встретить обычную дружбу и доброту… такую, как сейчас!»

Наклонившись к Ренате, он очень нежно поцеловал ее в лоб и почти шепотом произнес:

— Тогда давай утешим друг друга, кузина.

Они ушли в спальню.

19

Дорилис пришла в неимоверное возбуждение и болтала, как ребенок вполовину младше себя, но все же она слегка смутилась, когда Маргали одела ее в костюм одного из молодых пажей. Маргали тоже скептически отнеслась к тому, как выглядит ее воспитанница.

— Разве это так уж необходимо, леди Рената? Она и без того проказница, но чтобы носиться по окрестностям в мужской одежде… — Лерони нахмурилась и с неодобрением посмотрела на Ренату.

— Девочка должна научиться работать со своим лараном, а для этого ей нужно встретиться с элементами в их стихии, а не там, где нам хотелось бы, — серьезно ответила Рената. — Она очень старательно работала с матриксом, поэтому я обещала ей, что она сможет полетать вместе с Донелом, как только в достаточной мере овладеет искусством левитации.

— Но неужели для этого нужно напяливать на себя мужские штаны? Мне это кажется неприличным.

Рената рассмеялась:

— Для полета? Как вы думаете, будет ли прилично, если ее юбки наполнятся ветром, словно огромный парус? Эти злосчастные штаны кажутся мне самым скромным одеянием для полета.

— Об этом я не подумала, — со смешком призналась пожилая лерони. — Когда я была молоденькой девушкой, мне тоже очень хотелось летать. Если бы я могла сейчас полететь с вами!

— Почему бы и нет? — спросила Рената. — Я не сомневаюсь, что вы искусно владеете матриксом и быстро научитесь управлять планером.

Маргали покачала головой.

— Мои кости уже слишком стары для таких забав. Всему свое время… что ж, прошлого не вернуть. Для меня уже слишком поздно, Рената, а вам — в добрый путь! И тебе тоже, милая, — добавила она, целуя Дорилис в щеку. — Ты как следует застегнулась? У тебя есть теплый шарф? Там, наверху, может быть очень холодно.

Несмотря на смелые речи, Рената чувствовала себя не в своей тарелке. С пятилетнего возраста ей не приходилось выставлять напоказ ноги, пусть даже обтянутые бриджами. Когда подошли Эллерт с Донелом, они тоже старались не смотреть на нее.

«Я надеялась, что Эллерт проявит больше здравомыслия, — подумала Рената. — Я делила с ним ложе, однако сейчас он готов смотреть куда угодно, только не на меня. Вот так сюрприз — узнать, что у меня есть ноги, как и у любого другого человека! Как нелепы наши обычаи!»