Книга Один раз в миллениум - Чингиз Абдуллаев

Тот молча пожал плечами.

— Не нравится? — удивилась она.

— Очень нравится, — признался Дронго, — я хожу в этот театруже лет двадцать пять. Еще со времен первых постановок. Мне очень нравилисьфильмы их главного режиссера, особенно фильм о бароне Мюнхгаузене. Но последниедесять лет я перестал быть большим поклонником его таланта.

— Почему?

— Помните, как он публично сжег свой партбилет? Мне кажется,в этом было нечто люмпенско-шутовское. Что-то театральное, нарочито вызывающее,оскорбившее чувства многих людей, особенно тех, кто получил эти красные корочкив окопах военной поры. Нельзя было устраивать подобную демонстрацию. Нельзяставить в своем театре «Диктатуру совести», а потом сжигать партбилет. Можнобыло спокойно выйти из партии, которая не нравится. Но увидев этот балаган, явдруг понял, почему Православная Церковь когда-то запрещала хоронить актеров накладбище. Лицедеев хоронили вместе с самоубийцами за кладбищенской оградой. Мнепо-прежнему нравятся и их спектакли, и их фильмы. Мне очень нравятся их актеры.Мне, по — человечески, очень симпатичен их главный. Но после случившегося я имменьше верю. Вот такая грустная история.

— У вас своеобразные взгляды, — заметила Линовицкая, — выполагаете, что человек не может меняться?

— Лоуэлл говорил, что не меняются только дураки и покойники,— улыбнулся Дронго. — Но я не об этом. Мне кажется важно иметь нечто цельное всобственной душе. Своего Бога. От него можно отречься, но над ним нельзясмеяться. Так и собственные убеждения. Они могут измениться, но нельзя ерничатьнад собственной жизнью.

Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий черноусый мужчинас характерным азиатским разрезом глаз. Он был чем-то неуловимо похож на своюсестру. Густые темные брови, четко очерченные скулы, чуть тронутые сединойволосы.

— Здравствуйте, — сказал он, обращаясь к Бозину. —Подполковник Мамаджанов. Я хотел встретиться со следователями, которые проводятрасследование убийств.

— Откуда вы знаете про убийства? — спросил Бозин.

— Сестра рассказала, — пояснил подполковник, — я уже вчеразнал, что случилось в доме Халуповича, а сегодня, когда приехал сюда, оченьбеспокоился за сестру, боялся, как бы чего не случилось. И когда я ей позвонил,она рассказала мне, что здесь произошло.

— Да, — подтвердил Бозин, — у нас в здании произошлоубийство. Садитесь подполковник. Простите, как вас зовут?

— Можно просто Рамиль, — улыбнулся Мамаджанов.

Он взял стул, уселся на него и затем внимательно посмотрелна сидевших за большим столом людей.

— Вы, очевидно, тот самый частный эксперт, который вчераприходил к моей сестре, — сказал Рамиль, обращаясь к Дронго. — А вы — Халупович?— обратился он к Эдуарду Леонидовичу.

У Линовицкой, которая была в форме сотрудника прокуратуры,он ничего не спросил. Все было и так ясно.

— Да, — несколько обреченно ответил Халупович, — это я.Наверное, вы пришли, чтобы мне отомстить?

— Отомстить? — удивился подполковник. — Почему я должен ваммстить? С какой стати? Вы, наверное, ошиблись.

— Не ошибся, — упрямо ответил Халупович, — вы ведь искалименя. Даже приходили ко мне домой.

— Приходил, — кивнул подполковник, — мне было интересно свами познакомиться, посмотреть, где вы живете. Сестра рассказывала о вас многоинтересного.

— Поэтому вы хотели меня убить? — спросил Халупович.

— Я?! — изумился Мамаджанов. — Я хотел вас убить? Вы что-топутаете.

— Ничего я не путаю. Моя секретарша слышала, как выгрозились меня убить. И ваша сестра это подтвердила.

— Что подтвердила? — не понял подполковник. — Она сказала,что я хочу вас убить?

— Не совсем, — решил вмешаться Дронго, — она считала, чтоэто была шутка. Но ваш разговор с сестрой случайно услышала секретаршаХалуповича, когда вы грозились его убить.

— Да я пошутил, — немного растерянно произнес Мамаджанов, —я не думал, что нас подслушивают.

— А зачем вы пошли к Халуповичу, если у вас не было никакихпланов в отношении его? — поинтересовалась Линовицкая.

— Хотел познакомиться. Ведь он даже не догадывается, как моясестра его любила. Она готова была отказаться от всего, лишь хотя бы еще разего увидеть. У нас даже мать на этой почве тяжело заболела. Фариза ждала, а онтак и не позвонил.

— Я ничего не знал, — жалобно пролепетал Халупович, — яничего не знал, честное слово.

— Вероятно, действительно не знали, — согласился РамильМамаджанов, — но от этого ей было не легче. Она не хотела сюда ехать. Бояласьразбередить старые раны. Боялась сорваться. Да и поздно уже в ее возрастеначинать все заново. У нее прекрасный муж, она его очень любит. Но потом онавсе же решила поехать. И когда я узнал, что вечером она встретилась с вами, топоехал к ней в отель. На улице мы разговаривали. Я узнал, что ока с вамиувиделась. Она мне говорила, что вы немного изменились, но остались таким жеромантичным и благородным. И тогда я в шутку сказал, что мне, наверное, нужновас убить, чтобы она избавилась наконец от своего чувства к вам. Но убиватьвас, конечно, у меня и в мыслях не было. Неужели вы можете думать, что яспособен на такое?

— Зачем же тогда вы пришли ко мне на Тверскую?

— Фариза сказала мне, где находится ваш дом, а я знаю Москвунеплохо, много раз сюда приезжал, учился здесь. Поэтому найти ваш дом былонетрудно. Но в квартиру меня не пустили. Когда я позвонил в дверь, ответилакакая-то женщина. Голос у нее был немолодой. Я спросил Эдуарда Леонидовича, ноона сказала, что вы уехали. Дверь она мне не открыла, и я еще подумал, что онаменя обманывает. Я понимал, что это не ваша жена, вы же не станете встречатьсяв присутствии своей жены с бывшими возлюбленными. Я спросил женщину, кто онатакая, и она ответила, что домработница. Тогда я немного успокоился и поверил.Вряд ли такой известный бизнесмен, как вы, стал бы прятаться и посылать напереговоры домработницу. Тем более, что я был в форме и никто не мог знать, чтоя брат Фаризы. Обычно вид человека в форме действует на людей, и они открываютдвери даже тогда, когда этого нельзя делать ни при каких обстоятельствах.

— Значит, она вам дверь не открыла, — торжествующе обратилсяХалупович к следователям. — Вот видите! Я же говорил, что никто не мог войти вмою квартиру без моего на то согласия. Елизавета Матвеевна не открыла дверьдаже подполковнику милиции. И тем не менее, туда кто-то проник. Прямо мистикакакая-то. Как же убийца попал ко мне?

Бозин нахмурился, взглянул на Линовицкую. Арсений Николаевичнеожиданно с некоторым внутренним удовлетворением подумал, что уголовное дело,которое поручено ему, завершено. Девочка нашлась, убийца изобличен. И это всепроизошло в течение нескольких часов. Линовицкой же придется все начинатьзаново, если Скрёбов не возьмет на себя убийство домработницы. Судя поизложенным фактам, его причастность к этому преступлению можно доказать тольков том случае, если удастся найти второй ключ от квартиры. Скорее всего, именноводитель мог отравить воду. Хотя зачем это ему нужно? Нет, доказатьпричастность Скрёбова к первому преступлению будет почти невозможно.