Книга Флаг Командора - Алексей Волков

В первый раз почудилось, что это гроза. Небо было ясным, однако мало ли какие капризы могут быть у погоды?

Затем звук повторился, стал более раскатистым и частым. Теперь даже самый завзятый оптимист не мог обмануться насчет происхождения грома.

У Гаити шел морской бой. Пушки грохотали вовсю, и уже одна частота залпов говорила, что сражение разыгралось нешуточное.

Вскоре мы могли не только слышать, но и видеть его.

На освещенной солнцем водной равнине на фоне берегов белели паруса, и клубы порохового дыма то и дело старались подняться выше мачт.

– Испанцы, – выдохнул Гранье и отчаянно выругался.

Линия из четырех галионов и шести больших фрегатов упорно наваливалась на французские корабли, вышедшие из гавани.

Под командованием Жерве было только три фрегата, да еще четыре флибустьерские бригантины присоединились к регулярному флоту. Не из-за большой любви к далекой родине. Мои коллеги в первую очередь защищали свои дома и порт, давший им постоянное пристанище.

Но и это было еще не все. Судя по далекой трескотне, бой шел и на берегу. Вряд ли испанцы успели высадить здесь десант, все-таки служба в Пор-де-Пэ неслась неплохо, но почему бы противнику не проделать этого далеко в стороне? Или, еще проще, подойти мобильным отрядом с другой половины острова. Франция владеет лишь одной его частью, другая принадлежит врагам.

Вопроса «что делать» перед нами не стояло. У нас в Пор-де-Пэ тоже были родные и близкие. И не имело значения, что люди устали после долгого похода, а в крюйт-камерах, как назло, почти не осталось великолепно зарекомендовавших себя зажигалок.

Никаких преимуществ перед новым врагом у нас не было. Никаких, не считая злости и боевого азарта.

Короче, намечался финал в стиле романтичного капитана Блада. Там все закончилось хорошо, а у нас? Жизнь-то не книга…

Испанцы шли по всем правилам. Чуть впереди – авангард из галиона и двух фрегатов. Три галиона представляли собой основные силы, и в арьергарде выстроились остальные фрегаты.

По количеству пушек они превосходили французов раза в три, не меньше, а если взять еще и калибр…

Да, бедняге Жерве позавидовать было трудно. Как, впрочем, и нам.

Единственное наше преимущество – мы были на ветре и могли выбирать условия боя. Точнее, жертву.

– «Лань»! Я «Вепрь». Атакуем адмирала.

– Понял, – отозвался Сорокин.

Испанцы, разумеется, заметили нас. Вряд ли это повлияло на их уверенность в благополучном окончании боя.

Как раз в этот момент один из фрегатов Жерве потерял бизань, но остался в строю. На другом вспыхнул небольшой пожар, а шедшая концевой бригантина вдруг рыскнула на курсе и с заметным креном вышла из боя.

– Огонь открывать с дистанции пистолетного выстрела! – предупредил я, следя, как вырастает в размерах адмиральский галион.

У наших врагов такой выдержки не было. Они открыли огонь издалека, и их ядра вспенили воду в стороне от моих кораблей.

Это было их второй ошибкой. Первый раз они просчитались, когда решили напасть на остров.

Пушки у испанцев оказались разряженными, и я не собирался ждать, пока они зарядят их вновь.

«Вепрь» подошел к испанскому флагману вплотную, словно собрался идти на отчаянный абордаж.

Именно так и подумали противники.

Матросы торопливо выскакивали на верхнюю палубу, готовились к рукопашной схватке, и тут…

– Пли!

Левый борт щедро окатил испанцев картечью: с марсов и из-за прикрытия фальшбортов наши лучшие стрелки открыли беглый огонь из ружей, а в довершение всех бед мортирки послали на залитую кровью палубу первую порцию затравки грядущего пожара.

Мы немедленно проследовали чуть вперед, и занявшая освободившееся место «Лань» с успехом повторила все наши действия. С той переменой, что прежде на флагман были переброшены зажигалки, и лишь затем наступил черед картечи.

Для испанцев все это оказалось неприятным сюрпризом. Картечь и ружейные пули несколько проредили их ряды, а вспыхнувшая палуба вызвала такую растерянность, что заставила позабыть про ответный огонь.

Теперь «Лань» чуть сбавила скорость, отстала, и вернувшийся «Вепрь» накрыл испанцев вторым залпом.

После вторичного подхода нашей бригантины с испанским флагманом как с боевой единицей было покончено.

Пожар охватил его палубу почти от носа до кормы. Судя по дерганьям, галион никем не управлялся, и все руководство эскадрой было потеряно.

Выход из строя командующего чреват последствиями. Испанцы были ошарашены. Их строй смешался. С идущего за флагманом мателота торопливо спускали шлюпки на помощь адмиралу, передний корабль постарался прибавить скорости, дабы уйти от двух кораблей под Веселым Роджером. При этом он опасно стал сближаться с авангардом, а тот, как по заказу, стал замедлять.

В итоге галион налетел на собственный фрегат, затрещали ломаемые мачты, и сквозь несколько утихшую пальбу донеслись гневные крики.

Жерве воспользовался переменой обстановки. Его три фрегата пошли на сближение с противником. Благо вспыхнувший на одном из французов пожар сумели погасить, а сломанная мачта на другом мешала маневру, но не стрельбе.

Что до флибустьерских бригантин, то они устремились в атаку с яростью, как разъяренная кошка, защищающая своих детей. Испанцы были их постоянным врагом, на протяжении бесчисленных десятилетий, и бить гордых католиков при любом соотношении сил было для пиратов своего рода долгом.

Но до победы было очень далеко. Как и до конца боя.

– «Лань»! Работаем по второму!

Этот испанец оказался умнее. Может, потому, что уже спустил свои шлюпки на помощь флагману и теперь боялся оказаться в таком же безнадежном положении.

Два залпа, с испанского галиона и «Вепря», практически слились в один. Наш фрегат вздрогнул под градом ядер, а сыпанувшая из малых пушек картечь выбила кое-кого из моей команды.

Пороховой дым повис настолько плотной завесой, словно мы решили взаимно передушить друг друга газами.

– Блин! – Валера рядом со мной схватился за ногу.

Штанина на ней стремительно набухала кровью. Загорелое лицо шкипера, напротив, бледнело. Ничего странного. Порою от вида собственной крови становится дурно битым мужикам, в другое время не замечающим очередной раны.

Я подхватил сползающего Валеру и оттащил его под прикрытие фальшборта. Это был максимум того, что я мог сделать. Бой продолжался, и надо было выполнять свои обязанности.

На палубе вовсю ругался Гранье. Дым продолжал плотной завесой разделять корабли, и наш канонир никак не мог выпустить последние зажигательные снаряды.

Слепота тянулась долгие мучительные секунды. Потом дым стал немного рассеиваться, и в его клубах вдруг совсем рядом с «Вепрем» возник высокий борт галиона.