Книга Ближний круг - Евгений Красницкий

– Значит, согласен старейшиной академии стать? – воспользовался паузой Мишка. – А, Илья Фомич? Челом бью от всего Совета! – Мишка, приложив руку к груди, склонил голову.

– Ну что с вами поделаешь? Гм… Вы же, со своими Ристотелями, это самое…

«Дался тебе этот Аристотель! Еще интеллигентами вонючими обзови…»

– Словом, удерживать от дури всякой… м-да, надо, куда ж денешься, – с заметным трудом подбирая слова, продолжил Илья. – Но я же грамоте не разумею, про мудрецов древних и не слыхивал никогда… – Бывший обозник поскреб в бороде, по-стариковски покряхтел, усаживаясь на лавке поудобнее. – Да и вы, ребята, уж больно шустры, станете ли старика слушать?

«Чего он тянет-то? Блин! Ему же сразу соглашаться неприлично! По обычаю, надо поломаться, заставить себя поуговаривать… Ладно: политес так политес»

– Илья Фомич! Господин наставник! – завел Мишка проникновенным голосом. – Не о грамоте речь! О мудрости, о знании жизни, об опыте. Среди нас только ты один этими сокровищами обладаешь!

– Так-то оно так… – Илья неторопливо, с достоинством покивал. – Но тягота-то какая! Боюсь, непосильно мне будет, кабы нас несколько стариков здесь было…

– Управишься, Илья Фомич! – чуть ли не причитал в ответ Мишка. – Обычаи, от пращуров заповеданные, ты знаешь, времена старинные помнишь…

«Блин, помнит он! «Старец – борода заплесневела». Лет на десять деда Корнея моложе. Да сколько ж эта комедия длиться будет? Как в сказке: «Мы, ученые коты, только с третьего разу соглашаемся». Так три захода уже было… А! Понял: хоровое исполнение требуется!»

– Господа Совет! – обратился Мишка к отрокам. – Просите господина наставника согласиться!

– Илья Фомич, яви божескую милость! – первым заныл, как нищий на паперти, Роська.

– Не оставь нас, сирых и убогих! – хором подхватило трио музыкантов. – Снизойди к молению смиренному!

«Не хрена себе! Их что, Своята и побираться заставлял, что ли? Как по писаному шпарят!»

– Пролей свет мудрости… – проблеял Кузька.

– …во тьму нашего невежества! – в той же тональности закончил за брата Демьян, окончательно повергнув Мишку в изумление. Ничего подобного он от братьев никогда не слышал, и где набрались-то?

– Будь нам отца вместо! – возгласил Никола и выпучился на Петьку, с запозданием осознав двусмысленность своей фразы.

Петька тоже уже открыл было рот, но после слов Николы так и не смог ничего из себя выдавить. Остальные в течение нескольких минут то наперебой, то хором упрашивали Илью принять предложение и восхваляли его достоинства, как действительные, так и мнимые. Музыканты, к примеру, видимо отрабатывая давно заученный текст, даже повеличали бывшего обозника образцом христианского благочестия, светочем благонравия и мудрым советчиком начальных людей, Мишка прямо-таки обалдевал, а кандидат в старейшины то приосанивался, то конфузился, краснея и теребя под столом подол рубахи.

Наконец Илью проняло – привычки к подобным изъявлениям почтительности у него не было, и долго выдерживать хор славословия он не смог. Бывший обозник замахал руками и объявил, перекрикивая гнусавый хор:

– Ладно, ладно! Так и быть! Согласен, уговорили! – Илья оглядел отроков и строго погрозил пальцем. – Но смотрите у меня, баловства и прочей дури не попущу!

– Встать! – скомандовал Мишка, хотя в процессе хорового уламывания все и так поднялись на ноги. – Господа Совет! Честь Старейшине Академии, господину наставнику Илье Фомичу!

Следом за старшиной «Младшей стражи» все склонились в большом поклоне, коснувшись вытянутой правой рукой пола. Новоиспеченный старейшина растроганно хлюпнул носом.

«М-да, сэр Майкл, помните, как один матерый смольнинский чиновник рассказывал вам о страшной силе лести? Не только вороны сыр роняют, генералы и министры расплываются, как мороженое на солнышке. Порой лучше взятки действует. Илья даже и не подозревает, на что подписался. Это он сейчас растрогался, а в недалеком будущем натурально озвереет. При первом же контакте с ратнинцами, которые по-прежнему будут относиться к нему как к пьянице-обознику, он сразу же ощутит разницу своих статусов – в Ратном и в Академии.

Вернуться в прежнее состояние – односельчанина второго сорта – легче повеситься. За свой новый статус Илья будет драться, как его былинный тезка из Мурома, а значит, будет драться и за нас, потому что без Академии он – никто. При малейшей угрозе потери своего нового положения (пусть даже только воображаемой) он станет страшнее взбесившегося Сучка с топором еще и потому, что умен, хладнокровен и за словом в карман не лезет. Любой, кто попытается отнестись к нам как к сборищу сопливых мальчишек, напорется теперь на Илью, как на кол в волчьей яме.

А вы, сэр, из-за спины Ильи, пользуясь его положением совершеннолетнего мужчины… м-да, в этом-то и заключается сила и ужас манипуляции как метода управления. Ни заставлять, ни просить не нужно, сам костьми ляжет. Вот так же и в девяносто шестом за Ельцина голосовали десятки миллионов, хотя уже были: и приватизация, и потеря вкладов, и массовое обнищание, и «горячие точки», и развал науки, культуры, образования, промышленности, армии… Тоже манипуляция. Паскудство, конечно, так использовать людей, но в случае с Ильей замена равноценная: прорыв наверх из социальных низов и обеспеченное будущее детей. За такое не грех и подраться. Во всяком случае, вас, сэр, совесть мучить не должна».

– А налей-ка нам, Василий, кваску, – предложил Мишка своему крестнику. – Под такое событие, конечно, чего бы покрепче стоило принять, да Илья Фомич не позволит…

– Да! Не позволю! – мгновенно отреагировал новоиспеченный старейшина академии. – Молоды еще чего покрепче!

Роська шустро расплескал квас по кружкам, и Мишка торжественно возгласил:

– О здравие старейшины Академии архангела Михаила господина наставника Ильи Фомича!

– Слава! – грянули хором отроки, подобно завсегдатаям княжьих пиров.

Илья заглянул в опустошенную кружку, будто надеясь узреть в ней некую иную жидкость, нежели квас, вздохнул огорченно, но к Мишке обратился бодреньким деловым тоном:

– Ну, Михайла, чего там у нас дальше-то?

– Дальше? – Мишка уже хотел было напомнить, что Совет собирался утвердить знамя академии, но тут, в силу какой-то непонятной ассоциации (может быть, из-за воспоминаний о президентских выборах 1996 года?), в голове всплыло ельцинское: «Не так сели!» – Дальше: урядник Петр, поменяйся-ка местами с наставником Ильей! Старейшине надлежит располагаться по правую руку от председателя Совета академии.

Петька, хоть и с недовольной миной, исполнил распоряжение безропотно, но, пересев, оказался бок о бок с Николой!

«Блин! Как я не подумал-то, сейчас же перегрызутся! Пусть только попробуют, обоих отметелю… а Роська с Митькой помогут!»

Против ожидания, конфликта не случилось – Никола лишь отодвинулся подальше и настороженно покосился на братца, а Петр вообще сделал вид, что сидит рядом с пустым местом. То ли Мишкина угроза подействовала, то ли еще что-то, но вмешиваться, а тем более применять физические меры воздействия не понадобилось.