Книга Отраженная в тебе - Сильвия Дэй

Незадолго до шести утра я встала, взяла свой планшет и беспроводную клавиатуру и отправилась в больничный кафетерий взбодриться кофе. Там, пристроившись за столиком, я собралась написать Гидеону письмо. В последние дни мы практически не контактировали, и сейчас письмо виделось мне единственным способом донести до него мои мысли. А постоянный и откровенный диалог был жизненно необходим, если мы, конечно, собирались оставаться парой.

Пригубив кофе, я принялась печатать, начав с благодарности за прошедшие выходные, которые так много для меня значили. Я поделилась мыслями о том, что, по моему мнению, в эти дни наши отношения существенно продвинулись вперед, что, однако, заставляло еще болезненнее переживать последующий откат…

— Ева. Какая приятная неожиданность.

Повернув голову, я увидела доктора Терренса Лукаса, стоявшего с такой же одноразовой кофейной чашкой, как и у меня. Одет он был по-рабочему, в брюках и белом халате.

— Привет, — откликнулась я, надеясь скрыть свою настороженность.

— Не против, если я к вам подсяду?

— Ничуть.

Глядя, как он присаживается рядом со мной, я вспомнила нашу первую встречу. Голова доктора была совершенно седой, что лишь подчеркивало свежесть и гладкость привлекательного лица. Глаза необычного зеленого оттенка светились умом, улыбка была одновременно чарующей и внушающей доверие. Подозреваю, что он пользовался немалой популярностью у своих пациентов — и их матерей.

— Надо думать, случилось что-то особенное, если вы находитесь в больнице в часы, не предназначенные для приема посетителей, — заметил он.

— Здесь лежит мой сосед по квартире.

Делиться дополнительной информацией у меня желания не было, но доктор на этом не остановился.

— Стало быть, Гидеон Кросс пустил в ход свои деньги и добился для вас исключения. — Он покачал головой и отпил кофе. — И вы ему благодарны. Но чего это будет вам стоить.

Я откинулась назад. Меня задело предположение, будто за великодушием Гидеона таятся некие корыстные мотивы.

— Почему вы так настроены друг против друга?

Его глаза утратили мягкость.

— Он нанес обиду очень близкому мне человеку.

— Вашей жене. Он мне рассказывал. — Как мне показалось, его это изумило. — Но ведь не с этого все началось, верно? Это был результат.

— Вы знаете, что он сделал, и все же остаетесь с ним? — Лукас оперся локтями о стол. — То же самое он проделывает с вами. Вы выглядите утомленной и угнетенной. Это, знаете ли, часть его игры. Уж он-то умеет очаровать женщину, восхищаясь ею так, словно дышать без нее не в силах. А потом внезапно оказывается, что он и вида ее не выносит.

Это описание с такой болезненной точностью соответствовало моей нынешней ситуации, что у меня участилось сердцебиение.

Лукас внимательно посмотрел на меня, и его рот скривился в насмешливой, понимающей улыбке.

— То, о чем я говорю, вам самой известно, и не понаслышке. Но вы рассчитываете, что он вас оценит, а на самом деле он будет забавляться, пока вы не наскучите ему.

— Что произошло между вами? — снова спросила я, понимая, что ключ именно в этом.

— Гидеон Кросс — самовлюбленный психопат, — продолжил доктор, словно и не расслышал моего вопроса. — Думаю, он женоненавистник. Он использует свои деньги, чтобы соблазнять женщин, и презирает их за то, что они настолько мелочны, что находят его богатство привлекательным. Он использует секс для контроля, и вы никогда не можете знать, в каком настроении его застанете. Это часть замысла. Когда вы заранее готовите себя к худшему, то испытываете прилив облегчения, если сталкиваетесь с чем-то хоть чуточку лучшим.

— Вы его не знаете, — ровно ответила я, отказываясь клевать на наживку. — И ваша жена тоже.

— Так же как и вы. — Он откинулся на стуле и отпил кофе, выглядя невозмутимым, а я лишь пыталась казаться такой. — Да и никто другой. Он большой мастер по части манипуляций и лжи. Не стоит недооценивать его. Он извращенный, опасный человек, способный почти на все.

— Ваше упорное нежелание объяснить, что настроило его против вас, заставляет предположить, что виноваты все же были вы.

— Не торопитесь с заключениями. Есть вещи, которые я не вправе обсуждать.

— Удобная позиция.

— Ева, — вздохнул он, — я вам не враг, а Кросс не нуждается ни в ком, чтобы вести свои бои. Вы, конечно, не обязаны мне верить. Признаться, как мне это ни горько, я сам едва ли поверил бы, окажись на вашем месте. Но вы красивая, смышленая молодая женщина.

В последнее время я себя таковой не чувствовала, но считала, что должна разобраться в этом. Или просто уйти.

— Попробуйте отступить на шаг, — продолжил он, — и, как бы с расстояния, присмотреться к тому, что он с вами делает, что вы чувствуете относительно себя самой с тех пор, как связались с ним, и действительно ли вы удовлетворены существующими отношениями. И выводы сделаете сами.

Послышался звуковой сигнал, и он вытащил из кармана смартфон.

— Ну вот, мой последний пациент как раз вступил в мир. — Лукас поднялся на ноги и, взглянув на меня, коснулся рукой моего плеча. — Сдается мне, вы из этого выкарабкаетесь. И я рад за вас.

Я проводила его взглядом до выхода из кафетерия, а потом обмякла на стуле, обессиленная, измученная и растерянная. Взгляд машинально переместился к уснувшему экрану планшета. На то, чтобы закончить письмо, у меня просто не хватало энергии. В конечном счете я собралась и стала ждать Энгуса.

* * *

— Как насчет китайской кухни?

Оторвав взгляд от разложенных на моем столе версий рекламного оформления голубичного кофе, я заглянула в теплые карие глаза моего босса и только сейчас сообразила, что сегодня среда — день, в который я, как правило, обедала с ним и Стивеном.

На миг мне пришло в голову отговориться и перекусить на рабочем месте, чтобы не огорчать Гидеона, но я тут же отбросила эту вздорную мыслишку. Так или иначе, но я пыталась зажить в Нью-Йорке новой, полноценной жизнью, что включало в себя обзаведение друзьями и наличие планов, не ограничивавшихся рамками тех отношений, что имелись у меня с Гидеоном.

— Никогда не против китайской кухни, — прозвучал мой ответ.

Первый раз мы с Марком и Стивеном подкрепились вместе здесь, в офисе, и как раз китайскими готовыми блюдами, когда заработались допоздна и Стивен нагрянул, чтобы нас накормить.

В полдень мы с Марком вышли из здания, и я решительно отказывалась признавать свою вину в том, что не желаю лишать себя такого удовольствия. Стивен ждал нас в ресторане, сидя за круглым столиком с лакированной вращающейся серединой.

— Всем привет. — Он заключил меня в медвежьи объятия, после чего пододвинул мне стул, а когда все сели, присмотревшись, заметил: — У тебя усталый вид.