Книга Аэропланы над Мукденом - Анатолий Матвиенко

— А в Германии Отто Лилиенталь, измученный нашими отказами, скопировал некоторые не защищенные в Германской империи конструктивные решения «Садко» и построил свой вариант чего-то летающего. Не знаю подробностей, но, думаю, ввернул пару шурупов иначе, и по немецким законам получилось новое изделие. Поэтому разрешите поздравить нас, период монополизма заканчивается. Скоро им надоест копировать наши идеи, и они начнут двигаться вперед. Нам важно сохранить темп. Но не только. Посему, господа, у меня есть еще одно предложение, Василий о нем в курсе, — Костович сделал театральную паузу. — Открыть автомобильный завод!

Самохвалов-старший, главный поставщик лошадиных, в прямом смысле слова, сил в Русскую императорскую армию, согласно кивнул мохнатой головой.

— Давеча я с Ванновским чаевничал пуншем. Армия решительно против авто. Лошадей проще кормить и содержать в порядке. Но токмо сегодня. Надобно руку на пульсе держать, не упустить день, когда железные кони начнут живых теснить.

— Простите, господа, но я как поучаствую? Мне в авиации дел выше крыши, — Петр тронул верхушку собственного черепа с плотно сидящей повязкой. — Средств свободных мало, надо «Садко» восстанавливать.

— Средства найдем. Автомобиль потому распространяться начал, что бензиновые моторы через нас развились. Коли б не авиация, до сих пор Европа каталась бы на трехколесных тележках, как та, на которой тебя к кайзеру возили.

Александр Михайлович, в отличие от компаньонов «Садко», весть об автомобилизации пропустил мимо ушей. Зато ворох идей, которые на него обрушил Самохвалов, едва сойдя с поезда, вдохновил изрядно.

— То есть стрельбы боевыми минами мы сможем провести уже этим летом?

— Да. Это наброски модернизации моей «пятерки», по существу — новая модель. Тот же биплан, но усиленный, две звезды-восьмерки. Он поднимет двух военлетов и мину двести пятьдесят килограмм. — Увидев протестующий жест князя, продолжил: — Из-за пожара работы над «Витязем» отстают на три месяца. Хорошо, если полетим к концу лета. О боевой учебе в текущем году можно забыть.

— К сожалению.

— Вот. Я же предлагаю вполне боеспособный аппарат на отработанных решениях, с которым вы сможете подготовить два или три десятка экипажей до ввода в строй «Витязя», умеющих попадать в корабль. А случись война, этот самолет сможет безнаказанно топить транспорты в радиусе двести километров от базы.

— Никки меня убьет.

— А потом простит. Эта машина раза в три дешевле «Витязя».

Выжив в пожаре, Самохвалов вернулся к суматошному ритму, что был в начале знакомства с Можайским. Почему-то именно сейчас он осознал, насколько быстротечна жизнь, и каждый шаг может стать последним. Хотелось успеть довершить начатое: миноносец, летающую лодку, пассажирский извозчик. И автомобилизация тоже важна. Огромные четырехмоторные птицы, к которым топливо и снаряды везут гужевым транспортом, есть нонсенс. Количество вылетов ограничится не погодой, а снабжением.

«Дукс», несмотря на старания князя, оказался тем самым скверным казенным заводом, о которых Александр презрительно отзывался до конфликта с Самохваловым. Четыре собранных здесь клона «пятерки» летали редко и кое-как, один уже разбился вместе с пилотом. О производстве четырехмоторного гиганта здесь не могло быть и речи, пока на ключевых местах не оказались заезжие частники.

— Поймите, Александр Михайлович, не будет успеха без двух вещей: ответственного человека во главе завода и контроля за каждым болтом. Авиация не прощает мелких ошибок, не вам ли это знать лучше других после аварии в Атлантике.

— Порядок с контролем наладить можно. Человек пять нанять, и так в смету не вкладываюсь. Но где директора взять?

Самохвалов хитро глянул на высокородного собеседника снизу вверх.

— Наверно, не догадываешься, почему я хороший директор. Секрет прост. Я — хороший пилот. Поэтому знаю, каково будет человеку за штурвалом. Ищи кого-нибудь с технической подготовкой, кто прошел школу Кованько. Пока мы здесь, я научу работать ваших мастеров. К лету нужен пастух, который заставит их работать как надо, а не как им хочется. И уж простите, ваше высочество, но инженерные разработки придется возвращать под Питер. Тут — сами понимаете, не комильфо.

— Признаться, я порой жалею, что заварил кашу здесь, — признался князь. — Но отступить не могу.

— Простите за банальность, лучше сделать и жалеть, чем жалеть о несделанном. В одном это место замечательно. Здесь в стороне от посторонних глаз сможете таскать на буксире макеты судов, а ваши военлеты будут кидать в них деревянные мины. Посему завод в любом случае пригодится — хотя бы как ремонтно-учебная база.

Александр постарался не выдать своих чувств. Полоса неудач и трудностей, начиная с крушения в Атлантике, подорвала его самооценку. Сейчас он услышал хоть что-то положительное о своих деловых начинаниях от самого авторитетного в авиации человека. Пусть и низкого происхождения.

Так совпало, что трудная пора на этом закончилась и для Самохвалова, хотя оставалось много частных проблем. Путь в небо по определению не усыпан розами. Главное, ему удалось запланированное. В 1900 году «Русский Витязь» был принят на вооружение, а для массового производства казна выделила кредит владельцам «Садко» на строительство следующего завода под Питером — «Руссо-Балта». С той же торговой маркой на капоте первые российские авто однажды появились на улицах двух столиц и других крупных городов.

Бурный успех пассажирских авиаперевозок породил спрос не только на «восьмерку», но и на более крупные лайнеры. Не в силах бороться с утечкой технологий, хозяева «Садко» пошли по пути продажи патентов и франшиз, сохраняя первенство.

Так русская авиация вошла в двадцатый век и с разбегу ударилась об экономический кризис. Спрос на самолеты и авиаперевозки в одночасье сократился в разы. И тут оказалось, что Самохвалов-старший как в воду глядел. Их на плаву поддержал госзаказчик в лице его императорского высочества. Авиация — не дешевая игрушка. Но по сравнению с кораблестроением просто ерунда.

В полемическом пылу, сцепившись раз перед императорскими очами, командующие флотом и ВВС заключили совершенно людоедское пари. В сотне миль от Архангельска русский крейсер, ощетинившийся кучей пулеметов и стреляющими шрапнелью вверх шестидюймовками, был атакован четверкой «Витязей» с учебными полутонными минами. В борт ткнулись две, взорвавшиеся и обмазавшие корпус колером позорно-коричневого цвета.

Великий князь Алексей Александрович, согласившийся считать себя побежденным и при одном минном попадании, чуть не лопнул от злости и швырнул Александру Михайловичу проспоренный золотой рубль. Один «Витязь» сел на воду, двое из экипажа погибли. Остальные машины получили повреждения, но уверенно вернулись на «Дукс».

— Скоро флот научится сбивать ваши коробки! — заявил генерал-адмирал.

— Так и мы на месте не стоим. Я бы сказал — летаем, — парировал Александр.

Императорское величество снова не захотело ссориться с Алексеем, но повышение расходов на авиацию подписало, увеличив госдолг России перед русско-японской кампанией.