Книга Ешь. Молись. Разводись - Элен Блио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я должна принять нашу связь как небольшой подарок судьбы, насладиться ею и закончить.
Но что-то мне подсказывает, что просто не будет.
— Хватит думать, иди ко мне, сюда, ближе. Вот так.
Мне с ним хорошо… как же я ненавижу его за то, что мне так хорошо!
Потому что будет нереально отпустить. Забыть.
Закрыть дверь.
Уехать из этого города и никогда не возвращаться.
Вычеркнуть.
Потому что…
Потому что это нереально. Наша связь никогда не станет чем-то большим.
Я живу в Москве. Он живёт в Питере.
Я развожусь, а он…
— Прости, детка, надо бежать, обещал жене заскочить в аптеку.
Выныриваю из сна. Как фридайвер из затяжного спуска на глубину, прыжка в бездну, в которой его легкие схлопываются, помогая прожить несколько минут без кислорода. Выныриваю и глотаю реальность задыхаясь.
Воздуха не хватает.
Боже…
Сон. Это сон. Сон, который меня уже третий месяц терзает.
Сон, в который я мучительно хочу вернуться.
Чувствовать, чувствовать, чувствовать. Его руки. Его тело. Его кожу. Губы. Взгляд.
Невозможно.
Я закрыла эту страницу.
Перевернула.
Даже не так, нет. Просто вырвала её из дневника своей жизни.
Сожгла.
Не было этого.
Не было рафа, эклеров, обеда в тверском ресторане, развода мостов.
Крыши.
Не было.
Враньё, Милана, ох, какое вранье!
Всё это было. Было!
И его губы на твоём теле.
И мальчишеская улыбка.
И смех…
Знаете, когда людям хорошо они внезапно смеются. Когда счастливы. Вдруг начинают смеяться. Даже после крышесносного секса на крыше.
Крыша.
Я хочу пойти туда и пойду.
Я не собиралась в Питер.
Это жестоко.
Жестоко ехать туда, где был счастлив.
«По несчастью или к счастью, истина проста:
Никогда не возвращайся в прежние места».
Вспоминаю строчки гениального Шпаликова и реву. Нельзя реветь, когда дождь за окном, заливает лобовое стекло и глаза.
Природа плачет. И я тоже.
Жестоко ехать в город, где был счастлив летом в конце ноября. Жестоко ехать туда, где был счастлив.
Но я хочу. Просто чувствую, что в Питере мне сейчас будет легче. Хотя бы пару дней подышать.
Вздохнуть!
Тверь проезжаем. Не могу. Но поворачиваю руль.
Ресторан украшен совсем иначе. Летом тут было буйство красок и цветов, он выглядел словно дымковская игрушка, или жостовский поднос. Сейчас тут Гжель. Всё бело синее, пушистое. И уже даже елочки стоят. Рано у нас стали к Новому году готовиться, ох, рано.
— Какие красивые люди в наших местах!
— Ярослав… м-м-м…
— Просто Ярослав, без м-м-м, Милана?
— Мила.
— А где же Север?
Немного краснею, но глаза не прячу. Где-где… Знать бы? Наверное, с женой, но я этого не скажу, просто пожимаю плечами.
— Понял. Значит отобедаете у нас?
— Да!
Отобедать самое время.
Борщ с пампушками и салом, мясо в горшочках. Обычно я так много не ем, но тут невозможно отказаться. Еще и пирог с яблоками на десерт.
Хозяин вниманием не напрягал, но к чаю присел-таки за мой столик, с нежной чайной розочкой.
— Красивой женщине, красивые цветы.
— Спасибо. Только… в дороге завянет.
— Зато в машине будет аромат. Это из моей оранжереи, у нас тут целый зимний сад.
— Не стоило рвать.
— Для такой женщины как вы стоило. Для таких можно совершать подвиги. А те, кто этого не делает — просто недостойны вас.
— Может быть я сама не хочу, чтобы ради меня совершали подвиги?
Я же правильно понимаю о чём мы?
Арсений женат. Я не хотела его развода. Не хочу.
Не знаю. Мне сложно об этом говорить и думать, я… потерялась.
И я не знаю, зачем я еду в Питер.
Нет, собственно, я по работе еду. И с Женькой увидеться.
Я же не буду звонить Арсению? Не буду. И он мне не позвонит.
Он молодец.
Когда я тогда попросила его этого не делать он и не делал.
Честно. Даже с левых номеров.
А мне так хотелось, чтобы хотя бы раз!
Просто набрал мой номер и молчал бы. И я бы молчала в ответ.
Странно.
Я прожила с бывшим мужем так долго, но у меня нет никакого желания сейчас вернуться в те счастливые дни, которые были у нас с ним.
Словно своим предательством он всё уничтожил.
А Арс… Он не предавал меня. Он просто не сказал, что женат.
Я понимаю каким-то шестым чувством, что Север помог мне с разводом. Вряд ли Королькевич был бы так тих и спокоен. И пошёл бы на все условия моего адвоката.
Правда, я тоже пошла на уступки.
Адвокат мне говорил, что я не должна соглашаться на размен квартиры. А я…
Я прошлась по уютному дому, который считала своим и поняла, что жить в нём я не смогу.
Правда, для начала собрала семейный совет, без бывшего мужа, конечно. Я и дети.
— Я хочу, чтобы мы переехали.
— В Питер? — почему-то сразу выпалила Маргарита, а у меня заныло в груди.
Если бы в Питер.
— Нет, не в Питер.
— А почему? Мам? А этот…
— Рита, пожалуйста. — я говорила мягко, но в то же время твёрдо.
Никаких упоминаний, ничего. Не хочу.
— Мам, ну чего ты? — возразил сын, — Мы вообще-то не маленькие.
Видимо, маленькой была я. Потому что искренне не понимала, что мне делать?
Я