Книга Новый мировой беспорядок и индийский императив - Шаши Тарур

Си Цзиньпина в должность президента этому императиву уделяется самое пристальное внимание.

Начальник военно-морского флота Китая адмирал в отставке У Шэнли, сам переживший бурное рождение Китая в середине ХХ века, четко знает, почему Китай проиграл Опиумные войны; в своих выступлениях и трудах он утверждает, что причиной векового унижения Китая стала недостаточная военно-морская мощь. Отныне "море - не препятствие: история национального унижения ушла в прошлое и никогда не вернется", - говорил он. Амбиции Китая не могли возникнуть в самый подходящий момент: его стремление к региональной гегемонии происходит в то время, когда Америка колеблется под воздействием риторики Трампа "Америка прежде всего". Свободная пресса и судебная система, права человека, свободная торговля и обязательные международные правила в Глобальном сообществе были отличительной чертой порядка, возглавляемого американцами, - именно те идеи, которые укоренились в Германии и Японии и позволили им распространиться по всему миру. Китай неоднозначно относится к этим ценностям по всем пунктам и рассматривает американское присутствие в Южно-Китайском море как пережиток унижения под иностранным владычеством. В своей широко известной книге "Предназначенные для войны" Грэм Эллисон подчеркивает опасность "ловушки Фукидида", когда поднимающаяся держава неизбежно обречена на конфликт с уже существующей державой. Начиная с возвышения Афин, вызвавшего войну со Спартой почти 2500 лет назад, Эллисон обнаруживает, что в шестнадцати случаях, когда поднимающаяся держава угрожала вытеснить существующую, двенадцать из них заканчивались войной. Американцы призывают другие державы принять "международный порядок, основанный на правилах", - пишет Эллисон. Но в глазах китайцев это выглядит как порядок, в котором американцы устанавливают правила, а другие подчиняются приказам.

Под влиянием американских уговоров Филиппины решили обратиться в трибунал, созданный в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву, и оспорить законность девятипунктирной линии. Практически сразу же Китай пообещал игнорировать решение суда, дойдя до того, что отказался от участия в самом процессе. Выражая неприкрытое презрение к UNCLOS, Ян Цзеичи заявил: Арбитражное разбирательство по Южно-Китайскому морю все это время было политическим фарсом, разыгранным под прикрытием закона и преследующим скрытые цели. Некоторые страны вне региона пытались отрицать суверенные права и интересы Китая в Южно-Китайском море через арбитраж. Они даже втянули в эту схему другие страны, чтобы изолировать и дискредитировать Китай в международном сообществе с целью сдерживания его мирного развития. Но такие попытки, мягко говоря, тщетны, и они лишь поднимают камень, чтобы уронить его себе на ноги.

 

После того как международный трибунал в Гааге признал недействительными почти все претензии Китая на девятипунктирную линию, китайские государственные СМИ в ответ на это просто опубликовали карту без изменений и подтвердили, что претензии Китая исторически обоснованны и законны. Юридические претензии Китая не заслуживают упоминания в связи с той юридической силой, которой они могут обладать на самом деле; во всем мире существует консенсус относительно того, что претензии Китая на эти воды являются необоснованными с точки зрения международного права. Но что стоит понять, так это явный и решительный отказ Китая от предположений, лежащих в основе сложившегося международного порядка, и его глубокое и неизменное чувство исторического империализма - тяньши. В своей книге "Трагедия политики великих держав" американский политолог Джон Миршаймер, сравнивая поведение Китая с поведением США, спрашивает: "Почему мы должны ожидать, что китайцы будут действовать иначе, чем США? Неужели они более принципиальны, чем мы? Более этичны? Менее националистичны? Возвышение Китая, если и происходит, то в соответствии с устоявшейся моделью, когда великие державы избирательно игнорируют правила и нормы в угоду собственным интересам.

Хотя решение трибунала принесло Филиппинам победу, которую они, конечно же, не смогут исполнить, оно никогда не было связано с СКС; его реальное воздействие заключалось в том, чтобы подчеркнуть, насколько сложным для общепринятых представлений о международной системе будет подъем Китая как глобальной державы.

 

ПОРЯДОК, ОСНОВАННЫЙ НА ПРАВИЛАХ, В ИНДО-ТИХООКЕАНСКОМ РЕГИОНЕ: ИНДИЯ КАК НОРМАТИВНАЯ ДЕРЖАВА

 

Морская история Китая никогда не ограничивалась только Южно-Китайским морем. С 1405 г. бесстрашный полководец Чжэн Хэ отправился в Индийский океан с армадой, соперничавшей даже с крупнейшими европейскими флотами: самый большой из его кораблей достигал 440 футов. Длина 85-футовой "Санта-Марии" Христофора Колумба казалась миниатюрной. Они проплыли мимо Индии, через Персидский залив и дошли до современных Сомали и Кении в Восточной Африке, перевозя около 27 тыс. солдат на 250 кораблях. Китай XXI века ничем не отличается от других стран. Как уже отмечалось, с помощью экономического маневрирования и военной мускулатуры Пекин создал сеть физической инфраструктуры и стратегической зависимости в Тихом и Индийском океанах, включающую порты в Малайзии, Шри-Ланке, Танзании и Пакистане, нефтегазовые проекты у берегов Мьянмы и военную базу в Джибути. Китай намерен создать институты, правила и нормы, которые позволят ему обеспечивать свои предпочтения во всем регионе. Территориальные претензии, отказ от арбитража по морским спорам, создание опознавательной зоны ПВО, конфронтация с региональными державами - китайскоцентричный региональный порядок предполагает авторитарный подход к региону.

Говоря об этом регионе в Вашингтоне, бывший госсекретарь США Рекс Тиллерсон выразился достаточно прямолинейно: Центр тяжести в мире "смещается в центр Индо-Тихоокеанского региона". Интересно, что еще несколько лет назад словосочетание "Индо-Тихоокеанский регион" практически не использовалось. В зависимости от того, кого вы спрашивали, Тихий и Индийский океаны считались двумя отдельными пространствами, а правительства и ученые предпочитали использовать термин "Азиатско-Тихоокеанский регион". В конце концов он вошел в лексикон ученых, политиков и представителей столиц самых разных стран, включая Индонезию, Японию, Австралию и Индию. В 2007 году, выступая в парламенте Индии, премьер-министр Японии Синдзо Абэ говорил о "слиянии двух морей". Тихий и Индийский океаны сегодня динамично соединяются как моря свободы и процветания", - сказал он. "Более широкая Азия", преодолевшая географические границы, начинает приобретать отчетливые очертания.

То, как мировые лидеры и государства представляют себе географию, - это не просто вопрос, оставленный картографам; это создает ментальную карту того, как влиятельные государства понимают мир. Идея Индо-Тихоокеанского региона разрушает представление о том, что Восточная и Южная Азия - это два отдельных региона. В то же время она отражает три взаимосвязанные модели. Взаимодействие между державами региона: первая - декларируемое Китаем намерение создать "голубой флот" и стать трансконтинентальным экономическим гигантом. Вторая - становление Индии как державы, с которой необходимо считаться, и возможного противовеса Китаю. И третья - роль, которую будут играть Соединенные Штаты в формировании контуров кажущегося непреодолимым смещения силы из Атлантики в Азиатско-Тихоокеанский регион. В совокупности понятие "Индо-Тихоокеанский регион" отражает растущую мощь, геополитические интересы и нормативные представления этих держав, а также их последствия для, возможно, самого динамичного региона XXI века.

Продолжая свое выступление, Тиллерсон изложил видение отношений США и Индии, заявив, что эти